Легендарные разведчики-2

Из США он привез три тысячи долларов – деньги по меркам 1941-го немалые. И Мияги об этих сбережениях иногда «пробалтывался». Уж не знаю, накопил ли их сам Мияги, или советская разведка заранее обеспечила агента этой суммой. Ее обладатель, человек свободной профессии, мог и не ходить каждый день на работу. Это устраивало не только его – главным образом Зорге.

Мияги всегда отличало немногословие. Супруга Одзаки не подозревала, чем занимается ее супруг. Профессионал Вукелич, разведясь с женой, по предложению или приказу Зорге отправил ее на родину в далекую Австралию. Новая спутница жизни – японка – ждала ребеночка, не до разведки ей было. А русская жена Макса – Анна Клаузен работала на советскую разведку еще с шанхайских времен.

Так что выскажу свою точку зрения: Зорге сгубили время, уж очень долго держался он со своими людьми в Японии, плюс случайность, которой стал выход полиции на Мияги. Увы, случай и предательство всегда довлеют над жизнью любого, даже самого осторожного разведчика.

Приведу еще одну точку зрения, высказанную полковником разведки, писателем Анатолием Георгиевичем Смирновым в его книге «“Висбаден” всегда на связи», в которой профессионально разбирается деятельность Зорге. Книга вышла в 2012 году в издательском доме Дальневосточного федерального университета. Может, из-за гигантских нашенских расстояний не добралась в нужном количестве до Москвы и заслуженной известности недополучила. А зря. «Висбаден» – это Владивосток, в котором и принимали радиошифровки из Токио. И было их столько, особенно в начале Великой Отечественной войны, что японцы рацию запеленговали, установили радиста и его друзей. Смирнов уверен, что это и стало решающим фактором в разоблачении всей группы. Не берусь судить, так ли, и считать, что это утверждение из разряда неоспоримых.

Но вот парадокс: Зорге едва не расстался с жизнью еще в самом начале 1930-х. Тогда покушение на него собирались совершить … немецкие коммунисты. Товарищи по партии не простили Рихарду «измены». Как мог он, твердый коммунист, сражавшийся на баррикадах, отсидевший в 1920-м в тюрьме, вдруг изменить марксистским убеждениям, записаться в арийцы и, главное, проделать путь от коммуниста до нациста. И приговор за это предательство был один – смерть.

Специальная служба компартии Германии уже начали охоту за «изменником». Откуда честным парням было знать, что их верный друг выполнял тяжелейшее задание Коминтерна, Москвы по внедрению в нацисты. Превозмогая отвращение, Рихард Зорге вживался в новый и для себя ненавистный образ. Удалось.

Партийный приговор отступнику был вынесен: ликвидировать, как предателя. По существовавшим правилам компартия Германии о своем решении уведомила Коминтерн: требовалось согласие находившихся в Москве товарищей. В Коминтерновском центре ужаснулись. Забили тревогу, приводить приговор в исполнение моментально и строжайше запретили.

Но и об этом Борис Игнатьевич Гудзь мне не раз, пусть коротко, без подробностей, однако рассказывал; вскоре пришла новая просьба дать санкцию на ликвидацию, затем еще одна. Понятно, все покушения были запрещены. Быть может, раз на четвертый соратники Зорге поняли, что здесь что-то не так. Но и этот запрет на ликвидацию представлял опасность для советского разведчика. А вдруг кто-то из не состоявшихся ликвидаторов будет захвачен фашистами и, не выдержав допросов в гестапо, станет предателем? Да просто проговорится. Так что Зорге вечно находился под дамокловым мечом.

На мой вопрос, знал ли Зорге, что на него ведут охоту свои, Борис Гудзь не ответил.

И еще один довольно тонкий момент, в котором наши с Борисом Игнатьевичем точки зрения на деятельность Зорге не совпадали. Начинал Рихард Зорге свою работу разведчика под крылом, говоря по-современному, внешней разведки. В этой службе требуются политическая аналитика, глубокое проникновение в стратегические планы противника, взвешивание его потенциальных возможностей. И как раз в этом Зорге был необычайно, по тем давним временам даже неправдоподобно, силен. В одной из трех упоминавшихся книг, написанных в его московский период, публицист Зорге предсказал приход к власти фашистов. Упреки в том, что я делаю из Зорге провидца, не принимаются. Он и был настоящим провидцем.

Почитайте (или хотя бы полистайте) сборник «Рихард Зорге. Статьи. Корреспонденции. Рецензии», опубликованный в 1971-м издательством Московского университета. В книге воспроизведены материалы Зорге из нескольких изданий. Какие же они разные, эти работы, предназначавшиеся для журнала «Коммунистический интернационал» или, к примеру, для «Франкфуртен Цайтунг». Той самой, что приветствовала сожжение нацистами книг, «вредных» для нации, Рембрандта объявляла неарийцем, призывала никогда не исполнять музыку Бизе, Сен-Санса и Шопена. Но все, в том числе и вышедшие в фашистской Германии труды Зорге опубликованы, несмотря на то что автор никогда не писал их в стиле, предпочитаемом доктором Геббельсом. Зорге был не просто журналистом, репортером. Нет, теоретиком, аналитиком, смотрящим в будущее философом. Оценить значение его публицистики в далекое, тревожное время, когда вопрос стоял о выживании одной отдельно взятой страны, строящей социализм, было крайне сложно, нереально.

Думается, разведчик опередил свое время на десятилетия и десятилетия, отказавшись от необходимого, однако лишь сиюминутного, сугубо оперативного подхода. Он заглядывал в далекое будущее. Не предсказывал, но и не только информировал, а и анализировал события в развитии. И статьи Зорге, видевшиеся в военной разведке, куда его перевели, определенной если не блажью, то тратой его (и не только его) драгоценного времени, были предтечей, скорее образцом той информационно-аналитической работы, которой внешняя разведка впервые серьезно занялась в годы войны. Ведь совсем не зря весной 1943-го был создан Информационный отдел Первого управления Наркомата Комитета государственной безопасности – по существу именно аналитическая служба. Косвенно, пусть хотя бы косвенно, но как раз Рихарда Зорге можно считать одним из первых аналитиков внешней разведки. Хотя в последние годы он и трудился в разведке военной. Уверен, что обоим ведомствам будущий Герой Советского Союза приносил пользу величайшую.

Как много в судьбе разведчика зависит от удачи и счастливого для него стечения обстоятельств! Как часто прижимают его к земле нагромождения всевозможных случайностей и порой совершенно нелепых совпадений.

Был и в карьере Зорге момент, когда его провал казался неминуем. Такое может произойти с любым разведчиком-нелегалом, его нельзя избежать и предотвратить. Потому что нет от слепой случайности противоядия. В 1933 году в Берлине злой рок явился на прощальный перед отъездом в Токио ужин прессы в лице некого Густава Хильгера, приглашенного по совету одного из покровителей Зорге. Когда Рихард услышал фамилию будущего гостя, то в памяти промелькнули какие-то воспоминания, ассоциации – не больше. На вечере был даже Геббельс. И Хильгер – тоже. Всмотревшись в лицо будущего корреспондента в Токио, без предисловий осведомился, где мог раньше видеть доктора Зорге. И сам же ответил, что, кажется, месяца четыре назад в Большом театре в Москве. Да-да, на опере «Чио-Чио-сан», имеющей некоторое отношение к нынешней командировке журналиста. И даже припомнил, что тот был с очаровательной спутницей, блиставшей красотой.

Память не подвела Хильгера – многолетнего заместителя заведующего отделом торговой политики, советника по вопросам экономики посольства Германии в СССР. Зорге действительно пригласил Катю Максимову в Большой. Так они отметили вступление в брак. Никаких экстравагантностей в Большом театре Зорге не допускал. Уже тогда разведчикам не слишком рекомендовалось появляться в людных местах, где могли произойти какие-то непредвиденные встречи. Не под запретом, однако нежелательны были также известные рестораны, художественные галереи, театры, включая, конечно, Большой, в котором каждый живущий в Москве иностранец считал своим долгом побывать.

Замечу, этот предвоенный полузапрет действовал и в 1950–1970-е годы, когда, к примеру, наш разведчик Ким Филби, исчезнувший из Бейрута и тихо-тихо живший в Москве, лицом к лицу столкнулся в том же Большом со своим коллегой – британским журналистом, с которым работал, надо же, в Бейруте, откуда таинственно испарился. Британский журналист в своей статье упомянул о встрече с Филби, описав к тому же его спутницу. Для английской разведки это стало подтверждением: да, Филби там, где и должен был быть – в Москве.

Но та случайная встреча состоялась уже после бегства Кима, а Зорге находился в берлинском журналистском клубе в окружении людей с повязками со свастикой на рукавах черных мундиров. Но Рихард вывернулся. «Вспомнил», что они действительно совсем недавно виделись с Хильгером в редакции одной мюнхенской газеты. Привел и имя человека, который тогда присутствовал, – своего собственного брата, как и он, Рихард, доктора наук. Брат, конечно, подтвердил бы его слова.

Хильгеру было бы достаточно заглянуть в полицейский архив, чтобы на всякий случай проверить, что за журналист отправляется в Японию. Однако Зорге снова повезло. Любитель оперы из посольства Германии до архивов, это уж абсолютно точно и понятно, не добрался. А то бы операции под кодовым названием «Рамзай» не состояться.