Легендарный

– Мира?

– Ничего не знаю. Работорговец отчалил в тот же день, как получил деньги за меня. Султан так и не назвал сумму, посчитав, что это в прошлом и не стоит заострять на подобном внимание. 

– Почему он так поступил? 

– Он знал моего отца....нашего отца.
– я прямо посмотрел на офицера.
– Рассказывал о нем, говорил, что много лет назад, когда война между Кланами набирала свою силу, он встретился с ним в одном бою. Не сказал правда по одну ли сторону им пришлось сражаться, но о той битве у каньона до сих пор слагают легенды.

Офицер закурил.

– Я думал, что все эти Султаны выдумка чудаков. Они говорят о событиях почти полувековой давности так, будто только вчера участвовали в них. Не знаю даже стоит ли все это вносить в документы.

Я махнул рукой.

– Пиши, пусть бумага сохранит историю, раз нам всем скоро суждено будет покинуть этот мир.

Он усмехнулся.

– Что-нибудь еще?

– Работа. Наемники. Он дал мне право выбрать свой дальнейший путь. Я мог бы уйти, забраться в самый дальний угол нашей Вселенной и никогда не напоминать о себе, спокойно доживая век где-нибудь на задворках человеческой цивилизации. Однако выбрал предложение Султана.

– Ты подался в головорезы.
– упрекнул офицер.

– Неправда. Мы делали то, что умели. То, чему были обучены с самого рождения. Хорошо убивать людей, когда тебе говорят, что это благо для Клана. Любое преступление сразу начинает казаться праведным делом, маленьким злом во имя большого добра. И совсем по-другому, когда ты начинаешь делать все то же самое, но за деньги. Мнение о поступках меняется кардинально.

– Не говори так. Клан воспитал нас всех. Только благодаря ему мы живы и способны делать пользу для него.

– Да, наверное ты прав.

В дверь постучали. В кабинет вошел охранник и положил сопроводительные документы на стол. Потом развернулся и вышел из помещения.

– Не скажу, что мы стали друзьями, но между нами установился доверительный контакт. Он позволял мне чувствовать себя равным ему, иногда даже позволял упрекать его в чем-то, но я старался держаться от его темных дел подальше. Интриги меня всегда отталкивали.

– Когда ты улетел с Эль-Данго?

– Через пару дней, когда формальности были доведены до конца и меня объявили новым Чемпионом. Это накладывало определенные обязательства, такие как присутствие на новых сражениях, если конечно к тому моменту я все еще оставался живым. Но я не придавал этому большого значения. Регалии меня не интересовали. Я думал о другом - о том, какой будет моя новая жизнь. Когда за несколько лет ты поднимаешься из грязи, потом падаешь в нее, лежишь долгое время и только-только начинаешь отрывать лицо от земли, чтобы посмотреть на звезды, весь мир кажется чудовищно обманчивым. Мне мерещились заговоры. Признаюсь честно, пару дней я считал, что Султан обманул меня подобно работорговцу, выкупив меня у одного, чтобы заставить служить самому себе. В принципе все было именно так, но свободой выбора в этот раз я был наделен гораздо больше, чем на корабле Капитана.

– Продолжай.

– Мы отправились в систему Игнион к самой отдаленной планете Чатрук. 

– Это за Великой Туманностью?

– Да, - я кивнул, - у черта на куличках. Очень далеко от владений Кланов. Так далеко, что тьма, окутавшая это место, казалась мне бесконечной.

– Почему именно туда? 

– Если б я знал. Но по прибытию я не обнаружил больших отличий. Люди там убивали друг друга как и везде. Мира не было. Те небольшие участки демилитаризованной зоны, где обычно располагались медицинские центры, латавшие раненых бойцов, оказались забитыми под завязку. Едва они вставали на ноги и уходили на передовую, как тут же на их место прибывали другие. Этот чертов конвейер не останавливался почти никогда. Какого же было мое удивление, когда спустя столько времени после Аттестации я увидел там Войтенкова.

Офицер заметно оживился, когда услышал знакомую фамилию. Усталость как рукой сняло.

– Ты обнаружил его там? Но как? В документах значилось, что его звено отправили на приграничную заставу "Жернова".

– Это мне неизвестно. Брат-сиб не сразу узнал меня. Хотя это и не удивительно, учитывая, что стало с моим лицом с последней нашей встречи. Султан набирал команду и ему требовались опытные и сильные бойцы. На местном рынке, где были сосредоточены представительства всех имевшихся на месте вербовочных пунктов, я и увидел его. Антон знатно постарел, хотя и прибавил в мускулатуре, вырос. Поначалу я даже думал, что ошибся. Приглядывался. То с одной стороны зайду посмотреть, то с другой. Он обратил на меня внимания, думал я слежу за ним; шпион. А когда решил во всем разобраться, то не поверил своим глазам. 

– Ты был рад этой встрече?
– офицер внимательно следил за мной.

– Что за идиотский вопрос? Мы ведь с ним из одной бочки по сути вылезли. По нашим жилам течет одна и та же кровь. Как я мог быть безразличным к этой встрече?

– Но ты ведь не любил Виктора. Как бы ты отнесся к такой встрече, если бы обнаружил именно его, а не кого-то другого.

Я с секунду помолчал.

– Виктор был исключением из правил. Он ненавидел всех и все отвечали ему взаимностью. Или быть может ты симпатизировал ему?

Офицер отмахнулся.

– Это дела минувших дней. Я не люблю копаться в том, что уже не имеет никакого значения.

– А меня тогда зачем спрашиваешь?

Офицер удивился.

– Это допрос, старина, а не дружеские посиделки. Я выполняю приказ руководства Клана, в том числе и хана. 

– Не думаю, что хану будет это интересно читать.

– Ты не думай - отвечай.

Он поднялся из-за стола и начал ходить по кабинету.

– Что произошло после?

– Мне пришлось очень долго ему все объяснять. Неохотно, обходя не самые приятные для меня моменты. Но и ему было что скрывать - это чувствовалось в его нежелании говорить о периоде после распределения, когда всех расфасовали по звеньям и отправили воевать. Что там случилось и как он оказался вне Клана я не спрашивал. Однако чуть позже Антон сам все рассказал. Там была мясорубка. Граница. Кланы отгрызали друг у друга части территорий, словно куски мяса. Его бросили в самое пекло. Два дня непрерывных сражений на передовой, ранение, голод, отсутствие боеприпасов и времени на ремонт. В конце концов их окружили, а остатки перемололи в трехчасовом сражении. Ему удалось катапультироваться и пешком уйти с того места. Больше вроде как никто не выжил. К моменту, когда он смог выйти на место прежней дислокации войск, из своих там никого не осталось. Он ушел к местным. пытался вернуться, но Клан медленно выдавливали со всех позиций. Догнать своих ему так и не удалось. Его записали в покойники. Дальше - больше. Антон стал жить у местных. Люди попались хорошие. Несколько месяцев отсиделся у них за пазухой и как только подвернулась возможность вылететь с планеты, очутился в полностью контролируемой противником территории. 

– Это он так говорил?
– спросил недоверчиво офицер.

– Да.

Он занес сказанные слова в документ и продолжил.

– Наемники его личная инициатива или вынужденное решение?

– Сложно сказать, - я пожал плечами.
– Могу сказать только то, что радости от своей работы он не испытывал. Пропала мотивация. Высшая цель. Убивать, уничтожать.... за что? Его словно лишили прошлого, где он видел опору всему, что делал.

– А ты? Ты разве ее не потерял?

– Можно сказать и так.

– Не жалеешь?

– Раньше были какие чувства, сейчас - нет. Все прошло.

Офицер выдохнул.

– Чертовски долго мы с тобой разговариваем, а до конца еще много чего надо узнать.

– Ну так и не делай. Отдохни.

Он усмехнулся. Потер лицо руками, погладил закрытые глаза и закурил.

– Если бы все так было просто. Нет, старик, самое лучшее в любой работе - это довести ее до конца.

Потом он затянулся, проглотил дым и выдохнул его перед собой.

– С какой целью Султан собирал команду?

– Ему нужны были воины. Те, кто сделает то, что от них потребуют. Сделают это быстро и хорошо. 

– В задачи вашего звена входили грабеж, пиратство, налеты?

– Можно и так назвать.

– То есть, да?

– Пусть будет так.

– Сколько лет ты этим занимался?

– Двенадцать.

– Двенадцать лет?!

Офицер аж привстал со своего места, когда услышал это.

– Двенадцать и четыре месяца. Султан щедро платил, считал меня за равного, давал укрытие, когда за моей головой приходили охотники. Он берег меня как зеницу ока. Дорожил мною.