Легенды Ануэ: Охота на дракона

– Эрикрисс. Эриадный разум – это самая опасная черта в расширении сознания, за которую переходить нельзя, - озвучил свое знание Сойер. – Ее называли темным пределом. Запретом. Человек с таким мышлением, подобно запрограммированной машине направляется самим эриадом. В его воле нет ничего хорошего для людей.

– Хронос развивался постепенно. Философ, махинатор, пророк. Под влиянием эриада, заполнившего его сознание, он тут же ушел в тень, предоставив лидерство в компании другим. Гадкий был тип. Переход темного предела Кидом в Обсидиановом Городе оказался весьма удачен для него. Это позволило ему укрепить свой авторитет не только в команде, но и среди многих людей. Более того, - бессмертие. Ник погиб в аномалии и переродился Хроносом. Проиграл бой обезумевшему Киду в городе Эха, но тогда же возродился. Он умирал и после. Но его разум и душа неизменно возвращались в материальные миры. Главной целью Хроноса стало полное разобщение всех людей. В его руках собирались такие энергии, каких Кид и не касался. Но в отличие от своего соперника железный пророк был один. И это обеспечило Хроносу последнее поражение в день объединения Символов.

Сойер молчал. Дрожащий взгляд его застывших глаз словно насквозь просекал историю, выуживая из прошлого сцены, которые связаны с теперешним разговором. И в его уме уже начала складываться ужасающая догадка.

– И, конечно, страннее Хроноса мог быть только сам Кид, - аккуратно продолжила Эйн, подводя итог предыстории. – «Чтобы не дать ему разбить миры, нельзя позволить Хроносу вернуться», - сказал Кид после Бескровной войны. – «Чтобы не дать Хроносу вернуться, нужно, чтобы он оставался разбитым». Возможно, именно эти слова как-то объяснят то… что именно часть тела Хроноса Кид пожертвовал для того, чтобы заменить своему новому другу правую руку.

– Протез! – чуть громче воскликнул Сойер. Но, тут же оглянувшись, продолжил полушепотом. – Протез Однорукого – рука самого Хроноса?!

– Да, - после небольшой паузы продолжила Эйн. Словно растягивая раскрывшуюся интригу, хозяйка с удовлетворением заметила, что многие ученики, зевая и потягиваясь, начинают расходиться по комнатам. – Мы все знали, что носит на правом плече Рэн. И, думается, еще и поэтому Кид не отпускал его от себя ни на день. Об этом прознали и в Обителях. Обсерватории позволяли замечать детали и менее заметные. Думаю, ты можешь представить их панику, когда стало известно, что деталь страшнейшего для их учения врага, используется каким-то доходягой и бандитом. Конечно, они не могли проигнорировать это и не попытаться узнать привычным способом, является ли это чудовищное недоразумение волей Ануэ. Этим и объясняются целых три охотника, отправленных под бок Киду Эрроу к его ближайшему другу. Каждый из нас знал о возможной угрозе. Кроме, наверное, самого Рэна. За всю свою жизнь он ни разу не использовал протез и в треть возможностей Хроноса. И даже не задумывался, в чем его особенность.

– То есть сам Рэн не знает, что Кид установил на него темнейшую реликвию прошлого?

– Я не берусь говорить наверняка. Но мне кажется, что нет. Удивительно, но по какой-то неведомой логике план Кида сработал. Рэн оставался собой, а Хронос не возвращался. И вот, совсем недавно, мой старый, умерший девять лет назад приятель, приходит ко мне на порог. И рассказывает удивительную историю о том, что после смерти его разум сохранился в Потоке и смог самостоятельно вернуться, расколов собственную душу. Понимаешь ведь?

– Сила Хроноса? – Сойеру все тяжелее было сохранять спокойствие. Было видно, как праведное возмущение бурлит в нем. Но парень, скрепя зубами, пытался сохранить контроль над своими эмоциями. Эйн удовлетворенно улыбнулась.
– Его душа… осколок души… Эрния! Они же так похожи внешне! Он влил часть своей сущности в бастард!.

– Символично, верно? В свой любимый меч. Он, опять же, был очень удивлен, когда, возродившись, обнаружил вместо своего любимого меча пятнадцатилетнюю девочку. – Эйн, наконец, приблизилась к арке и остановилась. – По нему видно, что он явно мирится с такой концепцией оружия. Он не был готов еще о ком-то заботиться. И продолжает воспринимать осколок своей души, как свой любимый меч, как резонатор собственного сочинения. Грубый и не сбалансированный, кстати. А, между тем, Эрния явно растет. Внутри. Осколок его души развивается постепенно, в ней проклевываются абсолютно независимые мысли, чувства и эмоции…

– Чьи? – неуверенно поинтересовался Сойер.

– Я не знаю, - Эйн небрежно мотнула головой. – Все это одна путанная загадка и…

Голос Эйн оборвало красное зарево, поднявшееся над стенами внутреннего двора со стороны главного входа. Спустя секунду искаженными волнами дошли крики, гул взрыва и мощный тепловой хвост. Эйн мгновенно сорвалась в сторону взрыва. Растерявшийся Сойер с опозданием поспешил следом, оставляя арку без надзора. Ученики во дворе испуганно повставали со своих мест, бросая взгляды на яркие огненные пятна. Алые всполохи зарницами заиграли на окружающих Гильдию облаках.

Пройдя через два зеркала, Эйн выпрыгнула в холле, и в лицо ей мгновенно ударил пышущий жар. Обломки обрушенного потолка, разбившие убранство внутренних помещений были покрыты гудящим красным пламенем. Одним взмахом руки гилдмастер отогнала стихийную массу прочь, и ее взору открылись тела не успевших убежать учеников. Несколько парней и девушек разбитыми образами выделялись под завалами, и в их крови отражались скачущие блики дикого огня.

– А на что вам было дано расписание, маленькие придурки?! – с нескрываемым сожалением прошептала Эйн.

Сквозь пелену черного дыма проглядывалась одинокая искорка, стремительно приближающаяся к летающему острову. Эйн хватило секунды, чтобы разглядеть в точке истребитель Альянса. Одинокая машина быстро приближалась, периодические меняя форму.

Хозяйка Гильдии резким движением раскрыла в руке белый призрачный констракт, и, подчинившиеся ей языки пламени замедлились в несколько раз, мгновенно развеяв жар. Женщина устремилась вперед, между ними, и вслед за ней из зеркал последовали стражи Гильдии и старшие ученики.

– Госпожа! Эйн! Что случилось? – воскликнул появившийся рядом юноша.

– Фит, немедленно уведи всех малолеток в нижние помещения! Найди Кони – пусть займется раненными со своей командой!

Отдав приказы на ходу, Эйн заняла центральное место в строю, мгновенно собравшемся на границе парадной платформы. Молодые сталкеры раскрывали источники и распускали энергии, готовые дать бой врагу. Сойер, найдя свое место чуть позади, поднял на приближающуюся машину свое ружье. Истребитель продолжал приближаться по прямой.

– Машина Ай-Зур? – напряженно произнес он. – Всего одна?

– Значит, это особенная машина Ай-Зур, - озлобленно произнесла Эйн. – И поверь мне: лучше бы уж их была сотня. Если посылают всего одну, значит, нас ждет нечто особо неприятное. Энергию на фронт! – резко повысив голос, скомандовала гилдмастер. – Вертикальные массы! Защитный слой ставь!

В этот же момент истребитель, наискось перекрутившись вокруг своей оси, издал дрожащий стрекочущий звук. На обороняющихся хлынул дождь тяжелых красных зарядов. Машина продолжала идти на сближение, оставаясь прекрасной мишенью, чем Сойер решил воспользоваться незамедлительно и спустил курок своего ружья. Синий искрящийся заряд взмыл вверх и мигом настиг врага. Истребитель неожиданно резко замер, вновь перекрутив вокруг себя тяжелое кольцо и прервал атаку. Нырнув под проскочивший над его корпусом выстрел, машина зависла в воздухе и нацелила на собравшихся новое орудие, еще не остывшее после первого выстрела.

– Все вон! – закричала Эйн, но голос ее мгновенно стих в исчезнувшем звуке.

Красная вспышка озарила платформу, на которой выстроились обороняющиеся. Мгновенно проявившиеся трещины на полу ясно подсказали, что сейчас произойдет еще один губительный взрыв. Положение спасла реакция Эйн. Очередной констракт времени вырос на несколько метров и замедлил разгорающийся взрыв. Все сопротивление Гильдии благополучно успело спрыгнуть по медленно вздымающимся на огненной волне островкам на безопасную территорию. Однако, машина Альянса в область искажения времени не попала и нацелилась на Эйн. Сойер в пару прыжков оказался рядом с женщиной, еще держащей констракт, и успел поднять оружие для выстрела с близкого расстояния.