Легенды Этриуса: Ужасно милый огр

– Убери ее с глаз моих долой! Что ты вообще делаешь, негодяй?! – рассвирепела пленница, призывая похитителя к ответу.

Циклоп стоял спиной к девушке и не реагировал на ее призывы, а по столу к его ногам несколькими струйками стекала алая кровь. После его ловких манипуляций с погибшим от зубов волка животным, которые наблюдала Флорентина, на землю повалились шкура и потроха. Дальше было еще менее приятное зрелище, когда похититель насаживал тушу на палку. Довольный проделанной работой, он повернулся лицом к девушке, и она увидела его обагренные кровью руки, но приглядевшись лучше не трудно было заметить след от укуса хищника на запястье циклопа. Из открытой раны сочилась его кровь, сливаясь с овечьей.

– О, боги! Ты ранен! – воскликнула Флорентина так, словно он не знал об этом.

С невозмутимым спокойствием ее похититель подошел к шалашу, приставил к нему насаженную на палку тушу и положил бурдюк так, чтобы из него вытекала вода. Помыв руки и допив ее остатки, он повесил пустой сосуд на сук и опустился на колени перед входом в шалаш, до пояса исчезнув в нем. Через некоторое время он выбрался из него и поднялся на ногу с уже забинтованной тряпкой рукой. В своей жизни девушка еще не видела серьезных ран, за исключением единичного случая, когда пьяный Антонио, ругаясь с ней, разбил оконное стекло кулаком и получил небольшое рассечение на кисти. Тогда было довольно-таки темно и пастушка не приглядывалась. Тогда муж не дал ей забинтовать рану, сделал это сам. Глупая выходка Антонио не шла ни в какое сравнение с поступком циклопа, ведь он отогнал от стада волка, хотя имел наглость забрать убитое им животное. Впрочем, овца послужила некой контрибуцией для него за проделанную работу и полученную рану.

– Может быть, ты наконец поговоришь со мной? Я уже поняла, что ты не собираешься убивать или насиловать меня! Ты сделал очень хороший поступок, что прогнал волков, но я ничего не понимаю. Объясни мне, что происходит? – обратилась к похитителю Флорентина, в то время как он неторопливо втыкал в сырую землю рогулины и водружал на них над костром тушу, – Я так сойду с ума! Разве ты этого хочешь? Может быть, тебя подослал Антонио или еще кто-то? Скажи, перед кем я виновата? Почему ты мучаешь меня? Ты немой?

– Нет, не немой, – наконец-то ответил ей циклоп, даже не повернув к ней лицо. Он прошелся до поленницы, вернулся к костру с несколькими бревнышками и подложив их в огонь, сел на землю.

– Говори же. Говори, что хочешь, только говори, – в ожидании разгадки причины своего похищения требовала Флорентина.

– Я часто наблюдаю за тобой, когда ты пасешь свое стадо. Мне очень одиноко, а ты такая жизнерадостная и прекрасная девушка, что на тебя можно любоваться часами. В очередной раз я просто пришел послушать твое пение, но ты заметила меня, – признался циклоп.

– Но зачем ты вышел ко мне из лесу? Ты мог просто уйти, – удивилась девушка.

– Сам не знаю, что нашло на меня. Когда я понял, что ты испугалась меня и больше не вернешься на этот луг, что ты перестанешь пасти стадо, и я больше никогда не увижу тебя, то потерял над собой контроль и шагнул вперед. Ты начала кричать, и я понял, что совершил ошибку. Мне не оставалось сделать ничего другого, как похитить тебя. В противном случае, ты бы сбежала, рассказала обо мне, и в городе поднялся бы переполох, – ответил циклоп. Стоило ему заговорить, как его непритягательный облик изменился в глазах девушки. Перед ней сидел мужчина с густыми темными волосами средней длины и длинными бакенбардами. Крупный нос и аккуратный рот создавали вполне приятные черты лица. Смущало только то, что у собеседника был лишь один глаз.

– Я никому бы не сказала о тебе. У меня нет таких близких, кто поверил бы мне, – возмутилась Флорентина, но тут же вспомнила о Маргарите, от которой у нее не было секретов, и тяжело вздохнула, – Хотя возможно ты прав в том, что даже я могла проговориться и что я действительно перестала бы пасти стадо у леса и мне как-то пришлось бы объяснять этот поступок, не говоря уж о пропавшей овце.

– Не такая уж она и пропавшая, – усмехнулся циклоп и повернул тушу.

– Ну а что мне сказать управляющему фермы? Я однажды сама умудрилась прогнать волка, но мне чудесным образом повезло. Но сейчас меня начнут подозревать в воровстве и потребуют вернуть за нее деньги.

– Кстати, волков было два. Тогда мне следует поделиться с тобой своим обедом, раз он из твоего кармана.

– Спасибо, но лучше дай мне воды. Я очень хочу пить. А лучше развяжи мне руки. Они затекли!

– Это исключено. А за водой нужно идти на родник. Есть вино.

– Я не сбегу. Ну что я могу сделать? Развяжи, пожалуйста.

Циклоп послушно поднялся, подошел к дереву и разрезал орочьим топором веревку, которая удерживала руки пленницы.

– Спасибо, – потирая запястья и подсаживаясь ближе к огню, поблагодарила похитителя Флорентина, когда он вернулся на свое место, – Наверное, у тебя отличный слух, раз ты услышал, как волки подкрались к стаду?

– Не жалуюсь. Лучше расскажи о себе, – предложил сменить тему разговора циклоп и пристально посмотрел на девушку, – Так ты будешь вино или нет?

– У меня нет выбора. Я очень хочу пить, – согласилась Флорентина, и циклоп ползком добрался до шалаша, достал оттуда бутылку дешевого вина и вернулся к костру. Флорентина охотно утолила жажду.

– А откуда у тебя вино? – интерес просто распирал пленницу, и она явно перегибала с расспросами, забывая, что находится не в том положении, чтобы их задавать, – И зачем тебе им делиться со мной, если ты можешь отпустить меня? Я не буду менять место работы теперь и приду завтра, чтобы спеть для тебя. Верну деньги управляющему фермы за погибшую овцу. Отпусти меня.

– Ты слишком торопишь события. Я еще ничего не решил.

– Но волки снова могут утащить овцу или козу!

– А ты хитрая лиса! Они зализывают раны, а твое стадо я прогнал с пастбища, и они помчались к городку, – засмеялся циклоп и пригрозил пленнице пальцем.

– Но рано или поздно тебе придется отпустить меня! – выпалила пленница.

– Куда ты так рвешься? Радуйся тому, что я не собираюсь тебя сожрать, – осадил разгорячившуюся девушку циклоп, – Я еще не настолько уверен, что тебе можно доверять. Расскажи мне о себе. Только не ври, я достаточно проницателен, чтобы распознать ложь.

Флорентина устало вздохнула. В целом находиться в компании одноглазого огра было не так уж и плохо, к тому же девушка уже было счастлива, ведь ее никто не хотел съесть, а наоборот – похититель угостил ее вином и, скорее всего, не пожадничает поделиться с ней жареным мясом, которое источало такой аппетитный аромат, что в любой момент из-за него у пленницы вот-вот могли начать капать слюни изо рта. Ничего пугающего во внешности и опасного в намерениях огра не прослеживалось, казалось, что он и сам находится в некой растерянности от своего необдуманного и разбойничьего поступка. Мало того, что он до ужаса напугал Флорентину, так еще и похитил, сам не зная зачем. Однако девушка осталась после всего произошедшего в здравом уме и не имела никаких претензий к похитителю, к тому же волки напали на стадо по своей инициативе, так что тот, кто их прогнал, определенно, заслуживал похвалу. Нелепая мысль о том, что огр выдрессировал диких хищников и специально натравил их, отметалась сразу, просто несколько случайностей произошли в один день и почти одновременно. Только случайны ли случайности? Так что спешить с выводами пастушке не следовало, да и домой тоже. Действительно, куда она так торопилась – получить взбучку от управляющего фермой за пропавшую овцу или снова увидеть пьяную физиономию своего муженька Антонио?

Глава 7. Детство сироты

Рассказывать Флорентине о себе ничего не хотелось, но раз у нее не было другого выбора, она собралась с мыслями и начала вспоминать все по порядку.

Младенчество было счастливым. Девочка родилась в семье рыбака в маленькой избушке на берегу океана. Ее мама была очень заботливой и не оставляла ее ни на минуту. Малышка Флорентина всегда была сытой и одетой. Мать всячески забавляла ее, а когда под вечер приходил домой отец, то он брал девочку на руки и крепко прижимал к своей небритой щеке. Можно было не сомневаться, что Флора росла в счастливой семье с любящими родителями. Благодаря чудесному добродушию этих милых ларгов даже незабываемое сочетание запахов парного молока и свежей сырой рыбы, постоянно витавшие в их скромном жилище, навсегда остались в памяти Флорентины.