Легенды Оромеры. Великий Орёл

Мужчины ехали по следу вплоть до столицы, где обоняние Тома уже не смогло различить почти выветрившегося запаха Дэвгри, перекрытого множеством чужих ног, копыт, колес, перебитого запахами специй, навоза, пирожков с ливером и кислой гарью фейерверков, отсиявших пару дней назад по случаю какого-то празднества, то ли Фестиваля гильдий, то ли очередной свадьбы Его Высочества Змея I.

Генри только невесело хмыкнул на такое определение и скомандовал искать постоялый двор:

– Отдохнем ночь в городе, телеграмму отправим, завтра с утра попробуем найти ворота, через которые она вышла.

– Почему ты так уверен? – Том потянулся в седле, разминая затекшие плечи, - Может, она до сих пор здесь?

– Знаю свою дочь. Ей как что взбредет в голову, так как писали древние: «вижу цель, не вижу препятствий». Не удивлюсь, если она уже за много миль отсюда.

Сняли комнату на втором этаже таверны. Генри сходил на телеграф отбил послание жене: «Идем по следу. Эмили жива, здорова», которое должно было хоть как-то успокоить страдающую мать.

После довольно беспокойной ночи, где обоих мужчин грызла совесть, что вот они на мягких кроватях, а ребенок неизвестно где под елкой, голодный и холодный, они поднялись чуть свет и выехали из города из самых северных ворот. Сонные стражники вяло отсалютовали копьями, носимыми больше для соблюдения традиций, чем для реальной защиты столицы.

Как только отъехали подальше от приютившихся вокруг дороги ремесленных мастерских, Том скинул одежду и обратился. Рыжая собака опустила нос к земле и пошла челноком, вынюхивая хотя бы остатки знакомого запаха.

Проехала повозка с мясопродуктами, тележка углежога, прошли босые дети, роняя позднюю облепиху, проскакал заяц, настоящий, не разумный, пробежал олень из оборотней… Внезапно ноздрей Тома достиг запах, ранее не знакомый, но до того привлекательный, что лапы сами повернули в ту сторону, куда удалился его обладатель. Прямо сквозь кусты и ветки густого подлеска, уже сбросившего листья и щетинящегося голыми сучками.

Генри, чертыхаясь, спешился, прихватил свернутую узлом одежду егеря и, наскоро примотав повод лошади к ветке, стал продираться за ним. Вскоре Том с разбега практически уткнулся носом в юбку женщины, собирающей хворост. Та ойкнула и обернулась – видимо, задумавшись, она не обратила внимания на треск веток. Молодая, красивая, но неухоженная и замученная. Секунду неверяще рассматривала Тома, а потом с изумленным «Динго!» села и обняла собаку за шею. Том заскулил и языком прошелся по лицу женщины, смывая катящиеся слезинки.

Из кустов вывалился Генри. Укоризненно посмотрел на товарища и передал ему одежду. Том нехотя взял узел в зубы, удалился за куст и через некоторое время оттуда послышался его голос:

– Прошу прощения, я не хотел Вас пугать. Просто Вы показались мне знакомой. Наверное, обознался, еще раз извините.

Женщина встала, отерла исцарапанные руки о видавшую виды юбку и вежливо произнесла:

– Ничего страшного, Вы меня не напугали, я тоже динго. Разрешите представиться: Корнелия Васс, бывшая белошвейка Его Высочества.

– Как Вы оказались в этом лесу и почему вынуждены собирать хворост? – Генри забрал вязанку и, крякнув, взвалил ее на свое плечо, - Куда нести?

– Меня изгнали из дворца, хорошо хоть не из королевства. Мужа казнили, меня изгнали. Я живу здесь, недалеко, заняла пустую землянку.

– За что? – подошедший Том в свою очередь забрал хворост у хозяина.

– Писарь был. При переписывании письма позволил себе заменить слово, которое привело бы к войне с соседним государством, на их языке оно звучит не очень прилично. Копии ведь остаются, Государь прочитал копию и разозлился. Не знаю, за что. Не исправил бы – война была бы. Может, он и хотел войны?

В землянке стояла криво слепленная из глины печка, лавка из занозистой доски торчала из стены, поросшей корнями. Том сглотнул и поманил хозяина наружу.

– Генри, я тебе сейчас как доброму человеку скажу: надо ее забирать. Не выживет она зимой. И потом, мне кажется, я влюбился. Может быть, отвезем ее в какую-нибудь деревню, пусть поживет пока там?

– Нет, - Генри покачал головой, - сажай на лошадь и вези домой. Я сам справлюсь. Искать не буду, сразу поеду на перевал и дальше в порт, мимо порта не проедет. И в наказание, что бросаешь меня одного, велю тебе готовиться к свадьбе, чтобы к моему возвращению невесту отмыл, откормил, подарками завалил. Белошвейки всегда пригодятся.

Глава 48 СХВАТКА. (Александр Игнатьев)

Эмили замёрзла. Она маленьким клубком давно свернулась на руках Кости, а тот крепко прижал к груди завёрнутый в три одеяла тёплый комок душистого, пахнущего молоком и летом, своего самого близкого человека. Он понял это вчера. Ночью. Вспомнив слова старейшины, встретившего их у ворот последнего приюта, перед дорогой через перевал.

Утром они присоединились к торговому каравану и теперь медленно ползли вперёд, всё выше и выше поднимаясь по крутому горному склону. Весь день изморозь и, достаточно густой, в безветрии, туман мешали увидеть гребень горы, поэтому путешественникам казалось, что конца этому подъёму не будет никогда. Как ни всматривался во мглу Костя, уже в сотне метров от него скрывались в белой мгле снеговых откосов впереди идущие телеги.

— Ну, какая же высокая гора! — услышал он голос подруги, из-под вороха накидок. — Может караванщик заблудился? Мы всё время ползём вверх.

— Да, как-то мы неудачно попали, — согласился Константин и, поразмыслив, прокричал. — Эй, впереди! Мы случайно не могли сбиться с трассы и попасть на склон другой горы?

Из большой кибитки, которую медленно и безмятежно тащили два вола, высунулась усатая голова и, покрутив пальцем у виска, спряталась обратно.

Ворон фыркнул, смеясь...

— Странные торговые пути, — недовольно начал оправдываться перед динозавром парень.

Только часа через полтора, сквозь немного поредевшую мглу, стало видно несколько острых тёмных скал, правда, ещё довольно высоко впереди. Но Костя облегченно вздохнул и, дёрнув за поводья тормозящую Девгри, бодро стукнул Ворона по бокам и, скомандовав:

— Ноооо, — показал, удивлённо обернувшемуся на воззвание ящеру, торчащие впереди тёмные бесснежные пики голых скал.

Когда караван очутился на гребне перевала, солнце склонилось к закату. Внизу под ними плотный белый густой туман скрывал дорогу вниз, но далеко-далеко, за горными пиками открывался вид моря, расстилавшегося где-то совсем у горизонта.

Ещё через час путешественники по широкой утоптанной дороге спустились вглубь огромной каменистой долины. На ней стояли ветхие постройки, сильно смахивавшие то ли на амбары, то ли бараки старой дороссийской эпохи. Их встречали. Достаточно быстро оплатив и ужин, и ночлег, ребята разместились в одном из них. Перевал был пройден.

***

Жёлто-красный закат, несмотря на начало зимы, предвещал тепло, но передвигаться по болотистой сырой дороге старого тракта всё равно было некомфортно. Впрочем, два всадника с запасными лошадьми не собирались жаловаться друг другу. Пять суток назад, спешно покинув родной волчий лог, Марк и Людвиг, сильно срезав путь по подмерзшим болотам, оказались на безлюдном тракте, в надежде через двое суток попасть к месту предполагаемого убийства реликтового речного Анаконда.