Легенды Оромеры. Великий Орёл

Впереди в лучах заходящего солнца показалась усадьба. В другое время Марк проехал бы мимо подозрительных монолитных строений, словно вписанных самой природой в этот участок леса, но дорога для мощных животных оказалась тяжелее, чем для всадников, лошади нуждались в отдыхе.

— Усадьба, — впервые за весь день, поделился мыслями Людвиг.

Хорошо мощёная гладким камнем дорога подвела их к расписанным красно-синими петухами воротам. Волк зло выругался и, посмотрев на удивлённое лицо профессора пояснил:

— Здесь живут те, кто ночью не побрился, тот и муж...

Гримальди на минуту замешкался, но потом рассмеялся и, смело спрыгнув с коня, пошёл стучать.

Потом, повернув голову в сторону приятеля, весело произнёс:

— Во-первых, нам нужен отдых, а во-вторых, ещё в студенчестве мне друзья объяснили следующий постулат: если я один, то мне, конечно, станет неприятно, если мужики начнут заигрывать со мной, но если ко мне никто не подкатит, то я буду думать, что неужели Гримальди урод, что даже геи меня не хотят? Нас ДВОЕ, дорогой друг, смелее...

Марк медленно переварил услышанное, потом, бодро спрыгнув со своего коня, очутился за спиной у Людвига и, игриво хлопнув его по заду, громко захохотал.

Ворота открылись...

***

Гостеприимные хозяева, оглашая большой обеденный зал громкими восхищенными вздохами и сомнительными предложениями: «В моечную пройдите, там вам ручники белёные приготовлены. Рученьки да ноженьки ополоснёте, да личики освежите», — сильно раздражали Марка. Людвиг, с удивлением, наблюдал, как уверенный в себе вожак стаи пытался по-волчьи скалить зубы на человеческом лице.

Они сидели за мощным дубовым столом, а два розовощёких гладких великана, улыбаясь, ставили на стол большие глиняные миски с капустой тушёной, квашенной, жареной в панировке, окрошку с домашним квасом , пирожки с щавелем и прочие разносолы, выращенные на грядках и старательно собранные трудовыми лопатообразными руками по осени.

— Ох ты, ох ты, Рога-а-ар, а пирожок-то с брусничкой неси...

— После квасу холодного острого, да с хренком, да с чесночком, Олаф, господарям с холоду-то, как хорошо будет...

Несмотря на радушный приём, долго задерживаться в столовом зале не хотелось. Путешественники уже собрались поблагодарить чрезмерно радушных хозяев, как дверь открылась, и на пороге оказался ещё один гость.

***

— Генри Эдллкайнд, помещик, ищу дочь, убежавшую ради исправления проклятия рода, неизвестно куда...

Неторопливо рассказывал уже через полчаса Марку и Людвигу высокий, крупный мужчина. Его тёмно-каштановые волосы, с двумя бордовыми прядями по вискам, выдавали принадлежность к какой-то достаточно крупной птице; а спокойный голос и весь внешний вид говорили об уравновешенном и, пожалуй, слегка флегматичном характере.

Сновавшие рядом добродушные толстяки-вегетарианцы с подозрительными манерами быстро перестали раздражать вожака Волчьего Лога с появлением этого расстроенного семьянина. Марку, рассмотревшему в окно полную большую Луну и еле заметный месяц малой, больше всего хотелось завыть. Он тоже мечтал о доме, хотел в семью, под тёплый бок Яги...

— Ох, гостюшечки дорогие, какая жалостливая история-то, — вдруг вклинился в их беседу голос одного из хозяев усадьбы.

— А ведь заезжали недавно к нам двое, такие голубки, так и ворковали друг с дружкой. Мы им в разных-то комнатах постелили, так ночью они шебуршились-шебуршились, а по утру-то вместе оказались, помнишь Рогар!?

— Ох-ох, Олаф, да ты наших гостюшечек-то напугал. Птичка-то махонькая, курочка прям пеганькая, не тронутая, чистенькая такая, как колокольчик по весне, уж я-то знаю, нюхом своим чую чистоту-то...

— Да и паренёк-то странный. Не поняли мы с Рогаром, из чьих он кровей. Вроде Волк, и знак родовой волчий правильный, ан нет! Большой зверь в нём живёт. Не даром, на чёрном ворруме они ехали...

Людвиг так и подался из-за стола, пытаясь выяснить дополнительные подробности. Марк грустно проследил за движением лун в окне и решил: «не такой он и большой удав, побежит доносить, одной змеёй на земле меньше будет». Генри в этот момент глубоко вздохнул и, наконец, решился:

— Уважаемые путешественники, как я понял из краткого рассказа, Вы ищете своих родственников, а судьба-злодейка, похоже, заставляет нас объединиться в этих усилиях. По описанию, ночевала здесь именно моя дочь…

... Утром трое мужчин сели на отмытых накормленных лошадей и, попрощавшись, съехали с постоялого двора...

Где-то через час, Людвиг прервал молчание и на полном серьезе произнёс:

— Я слышал, ещё будучи студентом, некую историю. Встретились два друга. Едут по дороге рядом. Лето. Красиво вокруг. Вдруг один другому и говорит: «Давай, друг, остановимся вон на поляне и пошалим...». Так вот — это не трагедия, только полбеды. Гораздо страшнее, когда второй, молча, поворачивает лошадь поближе к поляне! Друзья, а среди нас таких нет! Я посмотрел на Олафа и Рогара, вот чего бояться надо!

Под дружный хохот трёх здоровых мужских глоток с деревьев вдоль дороги полетели последние пожухлые листы, словно сорванные ветром. Марк тепло посмотрел на профессора и решил: «Нормальный мужик. Нет. Не сдаст».

Глава 49 СХВАТКА. (Александр Игнатьев)

Дни пролетали незаметно. Мужчины дружной компанией по вечерам разбивали палатки. Обернувшийся Марк приносил кроликов из леса. Людвиг ловил угрей, устроивших свои норы рядом с берегом. Генри ловко ставил силки на не улетевших из этих мест жирных уток. По вечерам спутники вкусно ужинали и крепко спокойно засыпали.

Маленький отряд двигался все время вдоль берега реки, ожидая, когда эта дорога приведёт к озеру. На третий день зимний луг рядом с трактом стал болотистым, заросшим пожухлой осокой. Кое-где торчали копья камышей с бархатными, созревшими к зиме, коричневыми набалдашниками. Миновали поворот, и перед глазами открылась синяя вода, исчезающая между уходящими вдаль основаниями гор, в оправе из их каменного массива. Дно озера у берега было покрыто синими водорослями, и в этом подводном лесу плавали стайки довольно крупных серебристых рыб. Большие старые листья кувшинок колыхались на воде, а между ними торчали кустики водяного ореха.

Послеполуденное солнце радостно освещало своими лучами картину первозданной природы, жирными красочными мазками раскрасив всё вокруг.

— Ну, вот и место впадения реки в озеро, — констатировал Марк.

— Это не совсем озеро, это цепь горных котловин, которые, в результате, приведут эту воду к морю. Даже отсюда видно, что кольцо гор разорвано, и есть выход к большой воде где-то далеко внизу, — поправил друга Людвиг. — Давайте проедем ещё немного, до каменной косы. Мне кажется, именно там и была стоянка. По крайней мере, я вижу остатки кострища.