Легенды петербургских садов и парков
Шрифт:
Официальный и чопорный придворный участок «Больших кругов» Бренна объединяет с романтической долиной Славянки величественной лестницей, известной в народе как «Большая каменная», «Итальянская» или «Лестница Бренны». Лестница состоит из 64 широких гранитных ступеней, по количеству равных числу колонн на барабане, поддерживающем купол Павловского дворца. Лестница украшена балюстрадой с декоративными чугунными вазами, и двумя парами мраморных и чугунных львов в начале и конце спуска.
Размеры парка к тому времени увеличиваются за счет вновь распланированных районов, их Бренна решает в регулярном стиле. Одним из таких районов становится Старая Сильвия, центром ее Бренна делает круглую площадку с расходящимися от нее двенадцатью дорожками, пробитыми сквозь лесную чащу. В центре площадки он устанавливает бронзовую скульптуру Аполлона в окружении девяти Муз, Флоры, Меркурия и венеры. Скульптуру, первоначально предназначенную для Царского Села,
В таинственную и загадочную ткань этой части парка Бренна умело вплетает построенный еще камероном Памятник родителям — сентиментально-философскую притчу, посвященную памяти умерших матери, отца и сестры императрицы Марии Федоровны. В создании павильона принимал участие скульптор И.П. Мартос, спустя двадцать лет после постройки мемориала он украсил его классической композицией — скорбящей над погребальной урной женщиной.
Одна из 12 дорожек ведет к Амфитеатру, устроенному Бренной на высоком холме над Славянкой. Амфитеатр представляет собой полукруглую каменную скамью с широкими ступенями и статуей Флоры в центре. Тяготеющий по своим творческим убеждениям к декоративности и, как следствие, к театральности, Бренна в данном случае в буквальном смысле организовал театр под открытым небом, ассоциативно напоминающий римские зрелищные сооружения. На каменных ступенях и площадке холма устраивались зрители, а театральное действо разыгрывалось на противоположном, левом берегу Славянки, для чего Бренна на его пологом склоне создал подобие сцены с кулисами и задниками из высаженных стриженых кустов и деревьев. Русло Славянки, специально для этого расширенное, использовалось для разыгрывания пантомим на лодках и плотах.
Еще большую сдержанность Бренна проявил в планировке Новой Сильвии, вся композиция которой состоит из пяти аллей, под разными углами сходящихся и расходящихся друг с другом. И в художественном оформлении он ограничивается только установкой бронзовой скульптуры Аполлона-Музагета при входе в Сильвию, да мраморной с ионической капителью колонны «конец света», неожиданно возникающей среди густого беспросветного леса. Колонна, созданная камероном, в свое время находилась на придворцовом участке и обозначала границу парка.
В Павловском городском фольклоре колонна «конец света» известна по легенде, связанной с многолетним послевоенным директором Павловского дворца-музея и парка Анной Ивановной Зеленовой. С началом великой Отечественной войны ее, недавнюю выпускницу экскурсионно-переводческих курсов, направили в Павловск для организации эвакуации художественных ценностей Павловского дворца-музея вглубь страны. Она была в числе сотрудников Павловского парка, которые последними, буквально за несколько часов перед немецкой оккупацией Павловска покинули его пределы. Уходили пешком, вдоль линии железной дороги, пересчитывая и запоминая, как утверждают местные легенды, места расположения буквально каждого дерева. Павловчане убеждены, что без этого учета восстановление парка, наполовину вырубленного оккупантами, после войны было бы вообще невозможно. Достаточно сказать, что до войны на учете в Павловском парке находилось 100 230 деревьев, 70 000 из которых после войны павловчане не досчитались.
После изгнания немецких фашистов Анна Ивановна одной из первых появилась в разрушенном дворце и тогда же назначается его директором. Беспрецедентная эпопея восстановления и реставрации Павловского дворца и парка проходила под ее руководством и при ее непосредственном участии. Чтобы понять роль Зеленовой в восстановлении Павловского дворца, надо напомнить, что в 1944 году, когда Павловск освободили от нацистов, речь о восстановлении дворца даже не шла. Приехавший в Павловск через несколько дней после его освобождения, председатель исполкома Ленсовета Попков так и заявил: «Мы не будем отстраивать заново этот дворец — мы снесем его». Так думал не только Попков. Например, нарком иностранных дел Молотов считал, что на месте дворцов Павловска и Пушкина должны быть построены жилые дома. Его поддерживали некоторые общественные деятели той поры. Легко представить себе, каких усилий стоило переломить это мнение. Зеленовой это удалось вполне. Не зря о ней говорили, что у нее «мужской ум и дипломатические качества иезуита». И добавляли при этом, «что годы учения в немецкой школе не прошли даром». Напомним, что Анна ивановна закончила знаменитую в Петербурге Питершуле.
Говорят, в последние годы жизни Анна Ивановна все острее чувствовала приближение смерти. Но умерла неожиданно, прямо на работе. Во время очередного доклада на каком-то
совещании. Вдруг, прямо на середине фразы вскрикнула и упала.В последние дни ее часто видели у одного из самых любимых ею парковых сооружений — колонны «Конец света». Иногда она проговаривалась, что хотела бы быть похороненной здесь, на холме, у основания колонны. Каким-то образом это дошло до городских властей, те постарались довести до сведения Анны Ивановны, что-де парк не мемориальное кладбище и что высказывать вслух подобные мысли даже среди очень близких людей по меньшей мере неприлично. Анну Ивановну Зеленову скромно похоронили на городском кладбище Павловска. Однако друзья, как рассказывает легенда, не забыли о последнем желании, будто бы высказанном их многолетним директором. Вскоре над могилой Зеленовой установили памятник, повторивший в миниатюре известную парковую колонну «конец света».
В 1808 году один из дальних уединенных участков Новой Сильвии выбрали для создания еще одного мемориала в память убиенного императора Павла I. Проект Мавзолея выполнил архитектор Тома де Томон в содружестве с известным скульптором Мартосом. Живым языком камня им удалось создать проникновенный образ безграничной скорби, многократно усиленной вековым сумрачным лесом, из глубины которого вдруг возникают, постепенно усиливая ощущения печали, мощные гранитные колонны портика, фриз, состоящий из трагических масок, и треугольный фронтон на всю ширину Мавзолея, в глубоком тимпане которого ничего, кроме лаконичных слов посвящения: «Супругу-благодетелю». Так же сурово решено внутреннее помещение. Голые стены и на фоне задней — впечатляющая печальная мраморная группа: пораженная горем и покорная судьбе женщина над урной с прахом любимого человека.
С «Мавзолеем Павла» в Павловске связана одна драматическая легенда, полную достоверность ее можно легко опровергнуть простым сопоставлением некоторых дат и чисел. Но мы приводим ее, потому что хорошо знаем, что фольклору свойственно смешение имен, дат и событий, ради постижения содержания и углубления смысла. Если верить фольклору, в строительстве Мавзолея по должности принимал некоторое участие главный архитектор Павловского парка Андрей Никифорович воронихин. И однажды, будто бы находясь на строительстве, 54-летний, полный творческих сил архитектор умер. Обстоятельства его смерти неизвестны, одни говорили, что с ним случился удар, другие утверждали, что он совершил самоубийство. Но все подчеркивали, что случилась эта трагедия не где-нибудь, а именно в «Мавзолее».
Сильвия в переводе с итальянского означает «лес». Лесные участки Старой и Новой Сильвий раскинулись по обе стороны Славянки, на ее правом и левом берегу. Бренна объединил их декоративным так называемым «Руинным каскадом», придав ему характер подлинных древних развалин с обветшавшими вазами, обломками статуй и колонн, с перилами из старых березовых стволов.
Театральная прелесть этого сооружения перекликается с другой декоративной постройкой Бренны — «Пиль-башней», построенной на самом берегу Славянки по его проекту в 1797 году. Это одно из самых оригинальных романтических сооружений Павловского парка. Этот парковый павильон, возведенный в стиле традиционных забав европейского паркостроения XVIII века, представляет собой высокую круглую башню с крышей, покрытой соломой, и узкой наружной лестницей на подпорках, ведущей во второй этаж. Наружные стены Пиль-башни расписал выдающийся театральный художник и декоратор Пьетро Гонзаго. Он довершил создание задуманной Бренной и поражающей своим правдоподобием иллюзии разрушенной от времени старинной постройки.
Пиль-башня
Из сохранившейся в фольклоре старинной легенды известно, что на месте этой декоративной Пильной мельницы в незапамятные времена находилась подлинная лесопильня, которую вдовствующая императрица Мария Федоровна великодушно оставила в пожизненное пользование жившему в ней крестьянину. Впрочем, если верить той же легенде, этого крестьянина никто никогда не видел по причине того, что его вообще никогда не существовало, а мельница «была построена только для красы».
В нижнем этаже Пиль-башни находились пустые комнаты. В них, если верить фольклору, во времена императора Павла Петровича содержались под стражей камер-пажи за дерзкие шалости или «нерадение к своим обязанностям». В просторечном обиходе Пиль-башню до сих пор называют «Пажеской башней».
В 1808 году архитектор Воронихин еще более усилил выразительный образ Пиль-башни легким, тонко прорисованным мостом через Славянку над мощной плотиной, образующей живописный широкий разлив, напоминающий искусственный пруд. Непосредственным строителем моста был каменных дел мастер Д. Висконти. Его имя закреплено в официальном названии сооружения — висконтиев мост. Но в народе его называют «рюмочки». По мощным декоративным каменным вазам прекрасного античного силуэта, установленным на высоких пьедесталах по четырем сторонам моста.