Легенды Пустоши

— Где Голован? — перевел беззубый.

Белорус повернул голову. Воин с саблей грозно смотрел на него, но лицо вождя оставалось невозмутимым.

— В балке, — прохрипел Белорус и сглотнул горькую слюну. — Там. — Он махнул рукой на юг, где висело солнце.

Вождь снова что-то спросил.

— Как далеко? — поинтересовался Така.

Тим пожал плечами. Мысли загустели, будто древесная смола, ноги стали ватными, от жары и жвачки перед глазами поплыли круги. Он зажмурился, и по щекам потекли слезы.

Така быстро заговорил с вождем. Похоже, этот кочевой был не только толмач, но и проводник. Беззубый опустился на корточки, поддернув полы хламиды, обнажил грязные костлявые колени и принялся чертить пальцем на песке какую-то схему. Белорус не понимал его слов, но вскоре врубился в рисунок. Така предлагал ехать к поселку по дороге, потом разделиться и осмотреть дома.

— Не, ты чего, — возразил Тим и поднял голову к вождю. — Нельзя так!

Проводник вопросительно посмотрел на него снизу вверх.

— Вас так постреляют всех к некрозовой плесени. — Тим присел рядом. Нарисовал широкую дугу, соединив дорогу и полукружие, обозначавшее холм на западе от поселка. — Надо разделиться. Вот тут под склоном ангар. В него ведет подземный ход. Если трое пойдут со мной, я покажу. Остальные поедут по дороге.

Така быстро переводил его слова. Белорус вновь взглянул на вождя, тот кивнул и гаркнул три коротких слова.

— Сколько людей в поселке? — спросил беззубый.

— Бандитов то ли пятеро, то ли шестеро. Но есть люди, которые против них.

— Сколько? — повторил Така.

— Было… — Белорус мучительно пытался вспомнить, сколько на самом деле их было в караване. — Кажись, девять. — Он показал беззубому на пальцах. — Только сейчас непонятно, сколько остались в живых. — И потер кулаком рубец на скуле. — Нас же врасплох застали…

Така перевел. Вождь раздумывал не долго, ткнул пальцем в воина, в Таку, крикнул остальным и ударил пятками маниса в поджарые бока.

— Поехали, — кивнул беззубый, стерев ногой схему на песке.

— С этим, что ли? — Белорус указал на воина.

— Боишься? — Така прищурил один глаз.

— Это он меня боится! — Тим быстро встал и пошатнулся. От резкого движения закружилась голова. Кожу на лице нещадно жгло полуденное солнце, было трудно дышать.

Проводник поддержал его за локоть:

— Совсем слабый. Не спеши, поедем. — И подвел к манису, на которого уже взобрался воин, крепивший к седлу знакомый бурдюк.

— Это… — Тим облизал потрескавшиеся губы. — Дайте еще, ну… жижи из бурдюка.

Така объяснил, чего хочет Белорус. Воин качнул головой — мол, нельзя — и сел прямо, натягивая повод.

— Жмот. — Белорус выплюнул жвачку и полез в седло. — Эй, а чего вы на ту заправку напали? Решили, что там люди Голована засели?

Ему не ответили. Когда Тим оказался за спиной у воина, Така дернул его за руку.

— Чего? — Белорусу и без того было плохо, тратить силы на лишние движения не хотелось.

— Жуй. — Беззубый проводник протягивал ему зеленый комок, облепленный песчинками.

— Не… — попытался возразить Белорус, но воин обхватил его, сдавил пальцами челюсть и сунул поднятую с земли жвачку в рот.

Песок заскрипел на зубах.

— Вот уроды! — буркнул Тим, когда отпустили, и едва не выпал из седла.

Его поддержал Така, запрыгнувший ящеру на спину. Рептилия зашипела, высоко подняла голову и побежала на запад. Остальные кочевые и повозка двинулись по дороге на юг.

Пить хотелось неимоверно, Белорус вновь попробовал уговорить Таку, чтобы дали живительной влаги из бурдюка, но кочевник приказал жевать пластинку и помалкивать.

Вскоре они отыскали следы Тима и поехали по ним к видневшемуся впереди холму. Спешились в тени на склоне, осмотрели лаз. Кочевники о чем-то быстро посовещались.

— Идем, — сказал Така и кивнул на дыру в земле. — Ты вперед.

— Э-э… — Белорус все-таки присел, опасаясь получить от воина кулаком. — Пусть пушку вернет. — Он указал на свой револьвер за поясом у кочевника. — А то, понимаешь, без него мне как-то неудобно.

— Лезь. — Така вынул кривой нож.

— Ладно. — Белорус сел на песок, спустил ноги в дыру. — А чего он так зыркает на меня? Чего злится?

— Голован убил его брата. — Така сделал шаг и пихнул Белоруса ногой в плечо. — Лезь.

— А чего вам Голован-то понадобился? — Тим спустился по пояс в лаз. — Я ж знаю, что на Крыме ваше племя ему накостыляло, а…

Така поднял ногу, чтобы ударить его по голове, и Белорус исчез под землей.

* * *

Закашлявшись, Кира крикнула:

— Надо выходить! Мы же просто задохнемся!

Туран приподнялся над ящиком, выглядывая в прореху в задней части грузовика. Дышать становилось все тяжелее.

— Кира, ты видишь, как они дым пускают?

— Нет! Он будто снизу идет. Не знаю, как у них получилось. Может, шланг протянули? Вонь как от горящего пластика!

Сзади больше никто не пытался подойти к «Панчу», и девушка вернулась в кабину. Туран смотрел в просвет между железными полосками, закрывающими дверцу. Он надеялся, что в полу вот-вот сдвинется люк и оттуда появится напарник. Кира, усевшись на место Белоруса, свинтила колпачок с фляги. На приборной доске перед ней лежали две чистые тряпки из аптечки.

— Они не пытаются напасть, просто ждут, когда мы выйдем, — сказала она.

Туран привстал — за пикапом мелькнула и пропала чья-то голова. От вони уже першило в горле, начали слезиться глаза.

— Держи! — Девушка сунула ему в руки мокрую тряпку, а вторую повязала себе на лицо, закрыв нос и рот. — Немного поможет.

— Совсем немного, — пробормотал он, затягивая узел на затылке. И потянулся к тумблерам под зеленым монитором справа от рулевой колонки.

— Что ты делаешь?

— Выстрелю в этот станок впереди. Проломим стену и сразу поедем. Они начнут стрелять по колесам. Когда «Панч» встанет — выскакиваем и бежим. Просто бежим. Попробуем укрыться в других строениях и отбиться. — Туран перекинул два тумблера, повернул верньер.