Легенды российских тамплиеров

1. Да святится Имя Твое!

2. Да помнят о Тебе все творения Твои, раз они познавать способны, и да будет им понятна непознаваемость Твоя!

1. Да приидет царствие Твое!

2. Да поднимутся к Тебе и, просветлев, да сольются с Тобой все творения Твои!

1. Да будет воля Твоя на земле, как на небе!

2. По воле Твоей к высотам несказанным поднимутся все духи и космосы их!

1. Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

2. Все, что мы получаем, все Тобой дается, все нужное для просветления нашего, и без духовной пищи, Тобой даваемой, не проживем мы и единого дня.

1. И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.

2. Не можем мы погрешить против Тебя, как не можем потушить огонь солнц мистических. И не хотим грешить против подобных нам.

3. И не введи нас во искушение,

4. Веяние, от Тебя исходящее, не позволит нам сойти с дороги, к верхам идущей.

1. Но избави нас от лукавого,

2. А если с дороги этой попытаются столкнуть нас соблазны лукавые, мы постараемся отбросить их от себя, так как жаждем жизни справедливой.

1. Ибо Твое есть царство, и сила, и слава во веки!

2. Знаем мы, что от Тебя начало всех начал, что Ты и эманации Твои ни силой, ни славой названы быть не могут, ибо превыше они всех понятий наших, но на века дал Ты указания, как устраивается царство Твое безвластное.

1. Да будет Свет!

2. Да будет Свет Тихий!

Все: Сила и слава свету Эонов!

Распалась хорея. Понеслись Леги по разным направлениям, а часть из них составили небольшие хореи и тихо беседовали.

«Я был на земле, Нурам именуемой. Я видел обитателей её, зачастую в думы чёрные погруженных. Я видел, как шевелились мозги их, думам чёрным прибежище давая. Я видел, как думы чёрные, думы ужасные передавались другим людям, так как на мозг соседа влияли колебания мозга думы чёрные создавшего, и мозг соседа начинал шевелиться так же, как шевелился мозг, в котором возникла мысль чёрная, образ дикий. Но и так бывало, что мысли не переселялись в других людей и только насыщали собой атмосферу, людей окружающую. Проносились в атмосфере этой думы чёрные и духи чёрные — отмраки тёмных Ангелов, соединяли эти думы в одно целое и получались животные безобразные мира низшего, охотно в людей впивающиеся и их помыслы отравляющие. Но они бежали от человека при приближении моем или одного из братьев моих, хотя только эманации наши приближались к людям земли Нурам и только извне облекали их. Надо мудрых Серафов спросить, как бороться с животными безобразными».

Я был на земле, Тидас именуемой. Тихо и спокойно живут там те, кого можно людьми назвать. Они не знают волнений, не знают тревог, не знают горя. Что бы ни узнавали они, ко всему с полным безразличием относятся. Но это потому, что на Тидас нет того, что мы злом именуем. На этой земле живут те, кто отдыхает, а те, кто хотят изведать жизнь, полную треволнений, те засыпают, и сны этих людей более реальны, чем жизнь людей не спящих на планете Тидас. Им снится, и ярче яви сон их. Им снится, что они родились и живут на далекой зеленой земле, что полна волнений и беспокойства их жизнь, что болезненно воспринимают они на земле чувства разной боли, обид, оскорблений, что познали они чувство страха, вражды, ненависти, печали, а иногда чувства любви, жалости и радости. Снилось им в снах реальных, что, прожив долгую жизнь на земле зеленой, они умирали, и после смерти не возвращались на планету Тидас, а с невероятной быстротой, все мыслимые скорости превосходящей, переносились на границы бесконечности и там присоединялись к отрядам стражей могучих, постоянно с Ничто сражающихся. Во время отдыха разговаривали они со стражами и узнавали от них, с какими силами враждебными сражаться приходилось стражам этим. Видели они духов Сомнения неуловимых, прилетавших к ним через Ничто страшное и просивших пропустить их через бесконечность, в которой планета Тидас находится. Говорили духи Сомнения, что для них не страшно Ничто, что оно и так внутри их живет, и около них ютится, и давно уже пронизало их. Говорили они, что требуют пропуска во имя терпимости высокой, и на вопрос — какое учение несут они, отвечали: «Мы хотим сказать в мирах вашей бесконечности о том, что нельзя определять Бога Великого „сущим“, как нельзя определять Его и „не-сущим“; что нелепо называть Его „всемогущим“ и еще нелепее определять Его как „не-всемогущего“; что нельзя называть Его „совершенным“ или „несовершенным“, что нелепо представлять Его, как „всеблагого“ или, как „не-всеблагого“, имеющего или не имеющего отношения к благости. Все эти и какие бы то ни было другие определения — неверны и нелепы, ибо нет слов на языке людей и духов, которыми можно было бы определить Его; ибо нет понятия, которое можно было бы перенести на Него. Можно сказать о Нем, что Он непостижим, да и то с оговоркой, что это слово не так просто понимать надо, как люди и духи его понимают. Мы хотим внушить тем и другим, что незачем стремиться к пониманию Бога, так как незачем принижать Его до своего уровня невысокого, принижать в представлении своем. А если кто хочет, несмотря на невозможность, познать Его, то пусть приписывает Ему любое из свойств положительных. Но пусть помнит: далеко не все, что он положительным считает, положительным является. Зачастую глубоко отрицательным является то, что люди или духи положительным считают».

Говорят люди земли Тидас: «Мы ничего не имеем против того, чтобы пропустить вас, так как учение ваше в нашем космосе давно звучит, и ничего нового вы людям и духам не скажете. Мы предупредим людей земли нашей и постараемся предупредить людей земель других, что вы, духи, к „Ничто“ близкие, учение соответствующее проповедуете. А учение ваше вытекает из того, что вы утверждаете в сознании своем (сами, быть может, не подозревая), что может быть абсолютно непознаваемое, тогда как для нас всех нет ничего абсолютно непознаваемого. Что из того, что, ощущая солнце земли своей, я его не тем сознаю, чем оно в действительности является? От этого оно не исчезнет и не перестанет существовать. К тому же, мало ли непознаваемого? Непознаваемы бесконечности времен и пространств, но из этого не следует, что их нет. Мало интересно для душ наших ваше учение о непознаваемости того, кого Богом именуют. Но хотелось бы знать, что еще несете вы с собой. Каково ваше учение о том, как должны относиться люди друг к другу и к иным, живущим на земле существам?»

Отвечают им духи Сомнения: «Скажите, кого вы живыми существами называете?» — «Нет ничего мертвого на землях, — говорят им люди земли Тидас. — В неподвижнейшем металле, в неподвижнейшем камне мощный вихрь ионов со страшной силой носится в круговом вращении. А движение — это жизнь, и жизнь может принять такую форму, при которой она с тем, что мы называем мышлением, свяжется и с тем, что началом душевным именуется». — «О, мы говорим только о людях. Мы учим, что вражда между людьми пагубна для них… для мучителей больше, чем для мучеников, пагубна».

Говорят люди Тидас, к стоящим на страже обращаясь: «Мы просим пропустить пришельцев с земли, зеленым светом сверкающей, на те земли, где мы были. Они не помешают обитателям земель этих к верхам подниматься и не замедлят подъема людей. Они и полезны будут: заставят людей о многом думать». Расступилась стража и пропустила духов Сомнения на землю, зеленым светом, цветом надежды сверкающую. Просыпались люди земли Тидас и разговаривали о снах своих, и все они одинаковые сны видели, как будто все из далекого путешествия возвращались.

«А вы, Леги, на зеленой земле бывшие, не встречались ли с эманациями земли Тидас, с людьми зеленой земли слившимися?» Отвечают Леги, на земле зеленой бывшие: «Кажется нам, что встречались мы с душами земли Тидас, в тела людей зеленой земли вошедшими». — «А с духами Сомнения встречались ли на землях зеленых?» — «О, да, часто встречались мы с ними, и людям, с которыми мы были, духи Сомнения только помогали ясно увидеть миры высокие и почувствовать эманации Бога Великого».

114 Шабаш

Сам не знаю, как я очутился в долине на высоком плоскогорье, и так неуютно почувствовал себя, что начал искать местечко, где бы мог спрятаться. Воздух, которым я дышал, казался мне неподвижным и странно густым. Ровный и тусклый свет, озаты, имеющие рты, которые постоянно открывались и закрывались. И услышал я громовой голос, как бы из высот исходящий: «Придите и ешьте, ибо все это жило и во всем этом жизнь трепещет и в вас перельется». Я содрогнулся, увидев, как не стесняемые одеждами красавицы жадно рвали руками куски мяса окровавленного и пожирали их, игриво и ласково улыбаясь в то же время соседу. Я видел, как все пирующие пили из кубков напиток, на кровь похожий, в то время как тихий, но внятный голос, говорил им: «Пейте хмельную влагу, пейте её, и пусть проснутся в вас ваши страсти тяжелые, да увидите вы их и прельститесь ими!»

Я видел как обольстительно прекрасными становились дамы; как прекрасны становились рыцари — отвагой и мужеством горели очи их; но я видел вместе с тем, что длинные, как жала змей, как хвосты скорпионов заостренные высовывались языки красавиц и острые высокие чёрно-грязные рога как бы вырастали у рыцарей. Ник-то, кроме меня не замечал этих длинных языков и рогов, а я не знал, что подумать. Вдруг радостные крики и веселый говор пронесся между собравшимися, и я увидел трех человек в коротких плащах с какими-то, похожими на арфы музыкальными инструментами в руках. Они пели, восхваляя любовь рыцарей и дам, хвалили воинские подвиги, славили сильные удары меча, те удары, которые надвое разрубают врагов; они восхваляли пиры, веселые песни, но не слышал я в этих песнях похвал великодушию, щедрости, верности, не слышал похвал подлинным рыцарским доблестям. Все сводилось к наслаждению благами жизни, и только. Даже когда они воспевали любовь, я не слышал слов о жалости и верности. Когда пропели свои песни трубадуры, им ответил хор дам, и в их песнях восхвалялось только наслаждение любовью: не было и речи о милосердии, о жертвенности…

Послышались веселые звуки арф, красные рыцари и дамы составили быстро движущийся хоровод. Хоровод этот часто разрывался: то одна, то другая пара танцующих вырывалась из него и, крепко обнявшись, неслась в диком танце, а то вырывались из хоровода и танцевали одиночки. Наконец, вместо хоровода я увидел толпу, тесно прижавшихся друг к другу мужчин и женщин, что-то отрывисто, несвязно бормотавших. В это время я услышал медью звучащий голос: «Помните, что близка смерть и вы не знаете и знать не можете, что будет за нею. Спешите же наслаждаться жизнью до пресыщения, чтобы не жаль было умирать. Нет наслаждения выше наслаждения тела, ибо наслаждения духа — не для этой жизни!»