Легенды танкистов - 2

грязи и готовились уже стрелять.

Корнилов закрыл генерала от ветра. Тот жег пакет, рвал, втаптывал в грязь. Через

несколько минут все было кончено: их окружили немецкие солдаты, повалили, отобрали

бумаги.

Обер-лейтенант Фридрих Манн был очень доволен, если не сказать счастлив: на многих

документах плененного советского офицера стоял штамп «для служебного пользования».

— Где мы сели-то? — спросил Корнилов, пока их тащили к машине.

Коновалов подавленно ответил:

— Это Мценск...

— Как же тебя занесло? — не выдержал бортмеханик.

— Компас неисправен, должно быть... Слушай, говори им, что мы летели в Ясную

Поляну, не в Елец, понял? И что самолет из аэроклуба в Химках. А там по обстановке.

— Какая обстановка, они бумаги захватили.

— Генерал что-то успел сжечь. А сам он болтать не будет.

Пленных погрузили в машину и повезли в Орел.

23 апреля 1941 года, Касторное

По одному только виду командующего Брянским фронтом генерал-майор Сандалов

понял, что случилась крупная неприятность.

— Перехвачена радиограмма немецкой группы армий, — сказал Голиков. — Самохин не

просто разбился по пути в Елец. Он у немцев.

— А… бумаги? — спросил Сандалов.

— Неизвестно, что именно попало к противнику, а что было уничтожено. Немцы

утверждают, что их командование получило «ценные данные, которые могут повлиять на

дальнейшее проведение операции».

— И что теперь?

— Теперь — ничего. Операцию отменять поздно, что-либо в ней менять тоже поздно. Мы

не знаем, что конкретно известно противнику. Может быть, Самохин успел сжечь

документы.

— Сам-то он у них и живой, — напомнил Сандалов.

— Самохину ведь тоже известно далеко не все… Товарищ Сандалов, хочу вам напомнить:

не первый и, боюсь, не последний раз в руках неприятеля оказывается военачальник

крупного ранга. Это случалось во все времена. Но это не означает, что наступления не

будет. Харьков нужно вернуть в самое ближайшее время.