Легенды танкистов - 2
Шрифт:
грязи и готовились уже стрелять.
Корнилов закрыл генерала от ветра. Тот жег пакет, рвал, втаптывал в грязь. Через
несколько минут все было кончено: их окружили немецкие солдаты, повалили,
бумаги.
Обер-лейтенант Фридрих Манн был очень доволен, если не сказать счастлив: на многих
документах плененного советского офицера стоял штамп «для служебного пользования».
— Где мы сели-то? — спросил Корнилов, пока их тащили к машине.
Коновалов подавленно ответил:
— Это Мценск...
— Как же тебя занесло? — не выдержал бортмеханик.
— Компас неисправен, должно быть... Слушай, говори им, что мы летели в Ясную
Поляну, не в Елец, понял? И что самолет из аэроклуба в Химках. А там по обстановке.
— Какая обстановка, они бумаги захватили.
— Генерал что-то успел сжечь. А сам он болтать не будет.
Пленных погрузили в машину и повезли в Орел.
23 апреля 1941 года, Касторное
По одному только виду командующего Брянским фронтом генерал-майор Сандалов
понял, что случилась
крупная неприятность.— Перехвачена радиограмма немецкой группы армий, — сказал Голиков. — Самохин не
просто разбился по пути в Елец. Он у немцев.
— А… бумаги? — спросил Сандалов.
— Неизвестно, что именно попало к противнику, а что было уничтожено. Немцы
утверждают, что их командование получило «ценные данные, которые могут повлиять на
дальнейшее проведение операции».
— И что теперь?
— Теперь — ничего. Операцию отменять поздно, что-либо в ней менять тоже поздно. Мы
не знаем, что конкретно известно противнику. Может быть, Самохин успел сжечь
документы.
— Сам-то он у них и живой, — напомнил Сандалов.
— Самохину ведь тоже известно далеко не все… Товарищ Сандалов, хочу вам напомнить:
не первый и, боюсь, не последний раз в руках неприятеля оказывается военачальник
крупного ранга. Это случалось во все времена. Но это не означает, что наступления не
будет. Харьков нужно вернуть в самое ближайшее время.