Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей
Шрифт:
Упоминание похитителем его знакомого являлось интересной деталью, но с учётом длинного языка Вовки Менделеева помочь расследованию на данной стадии не могло. Единственное, чему Брысь придумал разумное объяснение, так это способу, каким преступник завладел ими без боя, – вероятно, в квартире распылили усыпляющий газ. Либо через москитную сетку на окнах, либо через вентиляцию. Отсюда и вялость в организме, а не бодрость, как после обычного сна.
Мысленно поставив жирную галочку в графе «Почти доказанные предположения», тоже виртуальной, «секретный агент» отправил туда же версию о роде занятий похитителя.
Продолжив изыскания, Брысь с грустью констатировал, что все прочие галочки выстроились в графе «Неясности». Получилась организованная в столбик птичья стая.
Неясно было:
V – каким образом обычный человек общается с призраком;
V – кто такой граф Брюс;
V – о какой Книге и какой Башне речь;
V – где они находятся;
V – как их собираются «исследовать»;
V – как привидение намерено выполнить обещание, данное злоумышленнику, и выкрасть Мартина с Пафнутием…
Глава восемнадцатая
Мартина снова подхватили и переложили на носилки, а в его затуманенный мозг ворвался чей-то сиплый голос:
– Как же я с завязанными глазами увижу, куда несть?
– А тебе и не нужно видеть! Держи сзади да неси молча. На месте плату получишь, и обратно тебя выведу, – отозвался похититель.
– Тащить далеко? – опять поинтересовался первый, от которого дурно пахло перегаром, табаком, немытым телом и несвежим бельём, и заискивающим тоном прохрипел: – А псина тяжеленная! Добавить бы, а, хозяин?
Наниматель не ответил, сосредоточенно переставляя ноги, чтобы не споткнуться. Мартин приоткрыл веки – его несли по каменному туннелю. Путь освещался тонким лучом карманного фонарика, который злоумышленник умудрялся держать в руке. Правым боком пёс чувствовал клетку с Пафнутием и даже улавливал дыхание бесчувственного «м.н.с.».
– Я не одобряю присутствие сего субъекта в моём подземелье! – сердито заявил призрак.
– Что поделать, ваше сиятельство. Одному мне никак не справиться, – задыхаясь от напряжения, парировал похититель.
– Вмешательство и нетерпение ваши тому виной! Пёс и крыса сами до места прекрасно бы добрались, – проворчал граф Брюс.
– А может и нет! Видели, как люди на их появление реагировали? Кто-нибудь вызвал бы городские службы и усложнил нам задачу, – отбивался сообщник.
«Сиплый» некоторое время прислушивался к разговору, потом не выдержал:
– А чёй-то вы с кем-то беседуете, а шагов его не слыхать? По мобильнику, что ль? Дык разве здеся берёт?
– Берёт! – соврал наниматель.
– Долго ещё? – не успокаивался дурно пахнущий «субъект».
Вместо ответа похититель остановился.
– По ступенькам сам потащишь. Я впереди с фонарём пойду. Повязку можешь снять, всё равно один из лабиринта не выберешься!
Зловещий смысл сказанного заставил «помощника» умолкнуть и безропотно подхватить могучего пса. С трудом преодолевая крутые изгибы узкой винтовой лестницы, он поволок Мартина вниз, куда не проникал шум большого города и пахло не просто сыростью и плесневелым камнем, но,
казалось, самим ВРЕМЕНЕМ. Как будто злоумышленник обошёлся без всяких эликсиров, найдя проход в минувшие века. Мартин принюхался – исчезнувшие коты тоже проделали этот путь. На собственных лапах или пленниками, определить не получилось. Слишком много тумана клубилось в голове, чтобы анализировать точнее.За очередным поворотом опять поджидала лестница, и выбившийся из сил немытый гражданин возмутился:
– Да где ж это мы?! Не бывает таких подвалов глубоких!
Проигнорировав вопрос, похититель наконец велел положить пса и отправился выпроваживать помощника из «графских владений».
– Очнулся? – тут же раздался голос бывшего генерал-фельдмаршала возле самого уха, а перед глазами Мартина возникла обрамлённая париком физиономия.
Пёс грозно зарычал на предателя, заодно проверяя, вернулись ли силы.
– Не серчай и поторопись! – деловито изрёк Яков Вилимович.
Мартин поднялся на неокрепшие лапы и, пошатываясь, сделал несколько шагов по диковинному помещению с низкими полукруглыми сводами. В одном из углов была оборудована небольшая лаборатория, похожая на кабинет ветеринарного врача. Правда, без привычного компьютера и даже вообще без электричества – на столе лежал ворох исписанных листов бумаги, придавленных человеческим черепом, и горели свечи. В их колеблющемся свете граф на самом деле казался привидением.
На стеллаже среди склянок и колб разной вместимости Мартин разглядел обувную коробку – собственность Вовки Менделеева.
– Да-да! – подтвердил его сиятельство. – Она самая! Выбирай скорей, какая из жидкостей во времени перемещать может, и лей вот сюда!
Призрак указал на след от подсохшей лужицы на полу возле стола. От пятна исходил сложный запах таинственных ингредиентов, которые юный химик подмешивал в свои изобретения. Главенствовал над ароматами знакомый кошачий дух.
– Пафнутия я вам не оставлю, – сурово заявил Мартин.
– И не надобно! Невесть что с ним живодёр сей сотворить может! Ополоумел он совсем в погоне за славою. Ты прости старика, что обманом заманил, пути иного не ведал, – каялся дух графа Брюса. – Надежды питал, что обладание Книгой от опытов над существами живыми его отвлечёт! Сомневаюсь теперь, однако…
Глава девятнадцатая
Пока старик вздыхал и откровенничал, Мартин исследовал склянки. Неутомимый химик опять умудрился наполнить ими целую коробку взамен той, что была «похоронена» на пустыре за домом.
– Он ведь, как о компании вашей чудесной прознал, так всякий сон потерял! Эх, не в те руки талант попал, – продолжил сетовать призрак. – Снадобье он изобрёл, благодаря которому меня лицезреть и слышать может. А я за столько-то веков по общению живому соскучился, что и не передать! Обрадовался, в общем! Ещё он жидкость перемещательную путём опытов сложных получил, да вот только на человека она не действует, а из животных абы кого за Книгой не пошлёшь. И на приятелях ваших не успел он её опробовать – шустрые больно, – задребезжал старческим смехом Яков Вилимович. – Да и то сказать, повезло им склянку нужную разбить. Не верилось до того, что отрок не просто бахвалится.