Легионер (пять книг цикла "Рысь" в одном томе)

– Значит так, Марика, – негромко сказал он. – Сегодня ты проведешь эту ночь с нами… Со мной и моим слугой.

– Я знаю, господин! Пусть так. Пусть будет еще и слуга, лишь бы…

– Нет, ты меня не поняла. – Рысь покачал головой. – Ты просто посидишь с нами… А затем будешь спать до утра. Одна! А утром пойдешь к своему одноухому красавцу.

– Но…

– А что меж нами было и чего не было – не его собачье дело, поняла?

– Поняла, – прошептала Марика и вдруг заплакала. Узкие, исполосованные бичом плечи его затряслись в рыданиях.

– Ну-ну, – как мог успокаивал Юний. – Сейчас же перестань плакать!

– Господин. – Девушка перестала рыдать и с мольбой взглянула на легионера: – Неужели я такая страшная и тебе совсем не нравлюсь?

– Ты очень красивая, Марика, – Рысь улыбнулся. – Но как бы тебе это сказать? Еще совсем дитя… А я, знаешь ли, предпочитаю взрослых девушек. Кстати, ты давно у Сальвиния?

– Третий месяц, – девчонка шмыгнула носом, – мои родители давно умерли, а дядя был рыбаком в Эбораке. Держал вместительный челн…

– А, так ты городская! Теперь понятно, откуда так хорошо знаешь наш язык. А дядя, я догадываюсь, плохо кончил?

Марика кивнула:

– Три месяца назад морские богини за что-то прогневались на него и наслали бурю… Дом и всех домочадцев продали за долги.

– Стало быть, у тебя совсем никого нет?

– Совсем. – Девушка горько вздохнула.

– Да-а… – озадаченно протянул Юний. – Придется что-то придумать…

Он поднялся и тихо вышел во двор, освещенный оранжевыми отблесками горящего очага. Черной проворной тенью шуровал в летней кухне Гета. Трещал, разбрасывая искры, хворост, собранный юным слугой в лесу, а в котле на железной решетке булькало варево.

– Варю мясную похлебку! – обернувшись, с гордостью пояснил чумазый от копоти Гета. – Хорошие времена, мой господин, – мясо едим почти каждый день. Боюсь только, что долго так не протянем.

– Не твоя забота, – усмехнувшись, Рысь посмотрел на решетку. – Это еще что там такое?

– Ракушки, господин. Собрал с утра у реки.

– Гадость какая!

– Да нет, они очень вкусные. Тебе точно понравятся, клянусь Юноной и Морриган!

– Ладно… Сварится, можешь подавать на стол.

– А та замарашка…

– Марика, – твердо произнес Юний. – Нашу гостью зовут Марика. Прошу отнестись к ней со всем уважением.

– Понял, мой господин.

За обедом, затянувшимся далеко за полночь, Марика совсем успокоилась, и если поначалу стеснялась, выбирая совсем уж маленькие куски, то после кружки вина заметно осмелела, а после второй уже вовсю хохотала над смешными россказнями Геты.

– И вот этот деревенский увалень, Трогг, выкинул в грязь целый сестерций и выпросил вместо него асс – на той монете ему, дурачине, рисунок больше понравился! Ну и чучело! На рынке до сих пор вспоминают. А у вас в Эбораке, поди, тоже подобного много чего было?

– Может быть, – кивнула Марика. – Только я не так часто бывала на рынке. В основном сидела во дворе да чинила сети, а рыбу у нас забирал перекупщик. Соседка частенько заходила – тетушка Аспазия, наполовину римлянка…

– А, так вот почему ты так хорошо знаешь язык!

– Да, она учила меня.

Юний пытался незаметно перевести разговор в нужное ему русло, однако получалось не особо.

Марика с удовольствием смеялась над историями Геты, сама что-то рассказывала, но, как только речь заходила о Сальвинии или Фракийце, резко замыкалась в себе.

– Слушай, а может, тебе бросить этот дурацкий притон? – напрямик спросил Гета. – Возьми да убеги!

– Бежать? – Марика хлопнула глазами. – Куда? Разве что за вал Адриана, к селговам или вотандинам. Впрочем, кому я там нужна?

– Зачем за вал? – усмехнулся Рысь. – Может, тебе все-таки лучше вернуться в Эборак, коли тебя там знают?

Девушка качнула головой и вздохнула, грустно напомнив, что ее дом – вернее, дом ее дяди, пропавшего без вести рыбака – продан за долги перекупщикам.

– Перекупщикам-римлянам? – задумчиво уточнил Юний.

Марика кивнула:

– Да, им. Каким-то военным.

– Значит – шестому легиону… – Рысь надолго задумался, в пол-уха слушая беседу Марики с Гетой, а затем быстро встал и вытащил из сундука остро заточенную палочку для письма – каламус – и небольшой кусочек пергамента. На пергаменте виднелись какие-то записи, которые Юний хотел было тут же стереть смоченной в воде губкой. Хотел было, но не стер…

– Гета, – он посмотрел на слугу, – у нас есть молоко?

– Молоко? – Мальчик почесал затылок. – Я брал утром, но уже все выпил. Ну, если на самом дне…

– А посмотри-ка!

Гета вышел на двор и вернулся с небольшим глиняным кувшином:

– Кажется, немного есть.

– Лей сюда. – Рысь подставил плошку.

Марика с любопытством следила за всеми приготовлениями. Подняв голову, молодой легионер подмигнул ее и протянул пергамент:

– Читай!

– Квинт Ганиций Лупиан Гаю Нумидию Флакку, помощнику легата. Прошу удовлетворить по мере возможности наше прошение, к чему прилагается список, а именно: пять медных котлов объемом в секстарий, две амфоры вина для простых легионеров, три урны вины выдержанного, для начальствующего состава, шесть модиев пшеницы… Что это? – Марика захлопала глазами. – Вино какое-то, пшеница.

– Это хозяйственные записи, – с улыбкой пояснил Рысь. – А теперь смотри, что я напишу между строк.

Он опустил каламус в молоко и вывел:

– «Ант Юний Рысь легату Клавдию Апеллину. По порученному делу вскоре может представиться необходимым выехать за пределы Стены, в соответствии с этим действую, как и договаривались. Подателя сего послания, свободнорожденную девицу по имени Марика, прошу приветить и оказать помощь. Она может быть полезна».

– Ну? – удивленно воскликнул Гета, увидев, как по мере высыхания молока исчезают написанные между строк буквы. – И как же наместник все это прочтет?

Юний засмеялся:

– Видно, ты никогда не писал любовных записок, парень! Достаточно просто присыпать пергамент угольной пылью.

– Ах, вот оно что!

– Наместник? – Марика вздрогнула. – При чем тут наместник?

– У тебя есть возможность свободно покидать постоялый двор? – вместо ответа поинтересовался Рысь.

– Вообще-то, да, – подумав, кивнула девушка. – Я и на рынок хожу, и к нанимателям… Сальвиний почти не следит за мной, знает, что мне некуда бежать.