Легко!

– Она жила в Лондоне.

– Но по паспорту она русская, не так ли?

– Да, русская, но работает и живет на постоянной основе в Лондоне.

– Интересно, очень интересно. Почему же тогда у нее не английские водительские права, а американские?

– Не знаю. Наверное, потому что она до этого несколько лет жила в Америке.

– Вот именно. Она жила в Америке. Это факт. При этом вы утверждаете, что вы ее муж, ну, или что живете вместе и собираетесь пожениться. Мы так сначала и подумали. А потом нам пришлось много поработать. Боже, в субботу утром столько работать, это просто неслыханно для Италии. Будь все проклято, эта работа, эти русские, от которых ничего, кроме проблем. Извините. Так вот. Мы поработали и установили, что вы не только живете не в Лондоне с синьорой, а в Эдинбурге, но и находитесь с браке с совершенно иной женщиной. А синьора, похоже, замужем за совершенно иным мужчиной, который, похоже, живет в Америке. Мы связались с Москвой по тому адресу, что указан в ее паспорте, но там ответил еще один мужчина, с которым пришлось говорить по-французски, – как я не люблю французов! – и сказал, что он живет в ее квартире, а она живет в Лондоне. Что мы, во-вашему, должны были после этого думать?

– Это арендатор, который живет в ее квартире в Москве.

– Приятно, что вы с такой уверенностью об этом говорите. Но дальше – хуже. В ее мобильном телефоне мы обнаружили запись «Мой дом» с лондонским номером, потом «Х-дом» тоже с лондонским номером, а потом «Ф-дом» с вашингтонским. Кстати, вашингтонский номер совпадает с адресом на ее водительском удостоверении. Сначала мы позвонили в Лондон, поскольку она прилетела из Лондона. Это пока единственный достоверный факт, подтвержденный ее билетом. Но ни в одном из так называемых лондонских «домов» никто не отвечал. Мы позвонили в Вашингтон, где она, казалось бы, не живет, и тут же нам ответил мужчина, это было – когда это было, Джованни, в девять, да?

– В девять двадцать.

– Да, правильно. Этот мужчина тут же сказал нам, что он муж синьоры. Мы были, честно вам скажу, удивлены, поскольку она живет в Лондоне. Но теперь и это трудно с полной уверенностью утверждать. Мы не стали разрабатывать эту нить дальше, но в десять позвонили этому мужчине сказать, что синьора умерла, к нашему большому сожалению. Он крайне расстроился и сказал, что прилетит во Флоренцию завтра утром, потому что самолеты из Америки в Европу летают только по вечерам. Я не очень понял, к чему он это сказал, и зачем нам знать расписание самолетов из Америки, но это не важно. По крайней мере, пока… Этот мужчина действительно ее муж?

– Да. Это ее муж, Филипп.

– То есть вы его знаете?

– Я его не знаю.

– Отлично. Вы его не знаете, но точно знаете, что он муж. И при этом говорите, что муж – это вы. А кто третий?

– Какой третий?

– Третий – это мужчина из Африки. Как вам это нравится?

– Мне это не нравится.

– Нам тоже, и мы попробовали в этом разобраться. Мы нашли еще одну запись в ее мобильном телефоне – «Портье», позвонили туда. Портье, знаете ли, простые люди, мы просто спросили его, знает ли он синьору. Он сказал, что знает хорошо, она живет на третьем этаже, но вчера уехала, судя по всему, в аэропорт, а ее муж в данный момент находится в Африке. Вот так-то. Мы продолжали дальше звонить по номерам, отмеченным в ее телефоне. В одиннадцать поговорили еще с одним мужчиной, который нам сказал, что он ее муж, и пытался нас убедить, что он только что приехал из Африки. Тот ли это был человек, о котором говорил портье, или другой? Если тот, то почему он отвечал по другому телефону? Вы можете это как-то объяснить?

– Это я не могу объяснить. А он что, тоже приезжает?

– Этого мы пока не поняли. Во всяком случае, нам он этого не сказал.

– Я понимаю, офицер, что вам надо время, чтобы разобраться в этом. Но, как вы полагаете, когда я смогу забрать Анну назад в Лондон?

– Вы хотите забрать ее в Лондон? Интересная мысль. Это невозможно. Нам необходимо сначала установить, где синьора действительно проживала, есть ли у нее родственники и с кем нам вообще иметь дело. Есть ли у нее, например, муж. Ведь не три же мужа у нее? А также определить, действительно ли она была одна в машине в момент происшествия. Ну у того мужчины, который в Вашингтоне, допустим, твердое алиби. У вас в принципе тоже, потому что показаниями ночного врача подтверждено, что через час после аварии вы звонили из Великобритании. Но это лишь в том случае, если звонили именно вы. А вот установить личность и местонахождение в момент происшествия человека, который якобы только что прилетел из Африки, – это, я вам скажу, задачка.

– Извините, офицер, что я высказываю свое мнение, вам, конечно, виднее… Но вы уверены, что все это действительно нужно? Анна взяла машину вчера в «Ависе», я уверен, легко проверить, что она была одна. Авария произошла часа полтора спустя. Она позвонила мне. Я позвонил вам. Может, вы все усложняете?

– У нас Флоренция, а не Нью-Йорк. Мы дорожим своим покоем. У нас не очень часто в госпитале в субботу утром умирают женщины с русскими паспортами, американскими водительскими удостоверениями, прилетевшие, судя по билету, из Лондона, с тремя домашними адресами – в Москве, Лондоне и Вашингтоне и тремя мужьями, один из которых, заметьте – из Африки. Мы ни в чем вас не обвиняем, синьор, но, извините, вы должны нам сдать свой паспорт и оставаться в городе до полного выяснения обстоятельств.

– Я и не собираюсь никуда уезжать.

– В каком отеле вы остановились?

– Пока ни в каком. Я приехал сюда прямо из аэропорта.

– Если вы не хотите сидеть в участке, прошу вас при мне забронировать и оплатить отель во Флоренции, и мы довезем вас до отеля в полицейской машине. Паспорт останется у нас.

Это была полная фантасмагория и дурной сон, но Джону было совершенно все равно. Он забронировал первый попавшийся отель – Best Western, между госпиталем и центром города, полицейские отвезли его туда. Он принял душ и сел на кровать. Значит, завтра ему придется встретиться с мужем Анны, если все так, как говорил этот идиот-полицейский. А тот третий, «из Африки»? Абсурдность ситуации действовала как болеутоляющее, и Джон почти сразу заснул, но проспал не более получаса.

Его разбудил удар боли в солнечное сплетение. Джон вскинулся и посмотрел на соседнюю подушку, надеясь увидеть там Анну, как это бывало в Париже, после дневного сна. Да и отели были похожи. Через секунду он сообразил, где находится и что Анны больше нет. Джон потянулся к мини-бару, выпить воды. Открывалки нигде не было. С бутылкой в руке он упал на подушку и зарыдал.

Когда Джон вышел в город, уже наступило время заката. Он дошел до центра, свернул направо к Ponte Vecchio, где по обыкновению слонялись толпы туристов, побрел по набережной налево от моста.

Солнце все еще выглядывало из-за зданий на противоположном берегу Арно. Он вдруг узнал это место. Конечно, он видел его на одной из фотографий в альбоме Анны. Она лежала на спине на каменном парапете набережной, глядя в небо, в сером свитере, в джинсах и кедах. Он так хорошо помнил это фото. Джон смотрел на город за спиной Анны, лежащей на парапете, на солнце, уходившее за дома, чувствуя холод, поднимающийся от воды. Ему никогда не нравилась Флоренция, она казалась ему мертвым музейным городом. Сейчас он видел город глазами Анны, ощущал спиной тепло нагретого солнцем за день парапета, холодный бриз реки, бездонность голубого неба, которым она наслаждалась вместе с видом другого берега Арно с его кремовыми и желтыми барочными зданиями. Он наслаждался моментом точно так же, как наслаждалась им Анна, еще не знавшая его, Джона. Она была здесь счастлива задолго до того, как они встретились. Этот остановленный момент был как боль, застывшая в нем, которая не позволяла ни плакать, ни думать, ни дышать. Анна была здесь счастлива. Именно на этом месте. Джону не хотелось никуда идти, хотелось стоять и стоять, видя перед собой Анну, живую и счастливую.

В кармане его пиджака зазвонил телефон. «Должно быть, Одри». Ему не хотелось отвечать. Что он мог ей сказать? Что думает об Анне, глядя на Арно и здания барокко на другой стороне реки? Но это был местный номер. Значит, полиция.

– Могу ли я услышать Джона по этому номеру? – спросил незнакомый голос.

– Слушаю.

– Это Евгений, друг Анны. Она должна была к нам вчера приехать в Фильини. Мы прождали все утро, позвонили ей на мобильный, там нам сказали, что мы говорим с полицией и что Анна умерла. Какой-то дурной розыгрыш. Мы нашли телефон ее секретаря, та загадочно сказала, что, возможно, вы что-то знаете, и дала ваш телефон. Извините, конечно, что я вам звоню. Но, может быть, вы действительно что-то знаете о том, что происходит? Простите, я не спросил, удобно ли вам сейчас говорить?

– Нормально. Я во Флоренции.

– Ах, так вы путешествуете вместе, слава богу. Но Анна? Трудно ей было, что ли, сказать – мол, вы вместе и остановитесь во Флоренции. Мы бы тогда не ждали и не волновались. Мы же всю ночь ее прождали. А почему вы не едете к нам, а все еще во Флоренции?

Было невозможно поверить, что кто-то еще живет в мире, которого больше нет. В мире, где есть Анна. Джон рассказал Евгению все, что произошло. Они говорили очень долго, Евгений расспрашивал все в деталях. Джону было приятно говорить с ним об Анне. Евгений сказал, что рано утром приедет во Флоренцию.