Легкое дыхание лжи

Ее голос вдруг стал хриплым, как бывает от большой усталости, и Роман ощутил пронзительную жалость. Что бы там ни случилось, но Миле туго пришлось…

Он взял ее ладони, сжал в своих.

– Я знаю, Мил, что это дом твоего отца. И это он тебя заключил в нем. И сбегала ты от него, а не от выдуманного дядьки-спонсора…

– Откуда? Откуда ты знаешь?!

– От полиции, – Роман не стал вдаваться в подробности обо всей цепочке, по которой информация дошла до него. – Меня подозревают в убийстве, Мил… Из-за крови на полу. В полиции практически уверены, что я либо убил тебя, либо ранил и тело унес… Твое тело.

– Какой бред!

– Я ждал тебя в назначенное время, но не дождался. И тогда полез в окно. Теперь в твоей комнате полно моих отпечатков. Я в розыске.

Мила вскочила.

– Надо сообщить в полицию, что я жива! Тебя тогда перестанут искать!

– Сначала лучше съездить в больницу. Ты сильно ударилась головой, все-таки крови было немало… Покажи, где рана.

Она села обратно, пригнула голову к столу, подставляя затылок Роману.

– Вот здесь, – Мила осторожно отвела пальцами волосы.

Роман взял одну из свечей, поднял над головой девушки. Между корнями и впрямь имелась небольшая ранка с запекшейся корочкой. Он осторожно потрогал вокруг нее: кожа припухла.

– Я не разбираюсь в медицинских делах, но у тебя может быть сотрясение мозга. Тебя не тошнит? Голова не кружится?

– Нет.

– Все равно, надо обратиться в больницу… Или в травмпункт.

– Меня там зарегистрируют, и тогда отец в два счета меня найдет! Не волнуйся, ничего страшного. Я нормально себя чувствую.

– Если ты боишься отца, тогда тебе и в полицию нельзя.

– Ох, я не подумала… Ты прав… Но можно ведь позвонить. Сказать, что я жива!

– Полиция отследит звонок. Давай отложим этот вопрос до утра – здесь, у твоей сестры, мы ничем не рискуем, ни ты, ни я… Расскажи, что случилось. Потом решим.

Она рассказывала. Роман слушал.

Кис был прав: девушка во многом ему, Роману, солгала. Но разве могла она сказать правду незнакомому человеку, с которым общалась лишь через окно, о том, что ее отец стал видеть в дочери женщину?! Что принялся подъезжать с двусмысленными разговорами и – брр, гадость! – с поцелуями?! Понятно, почему она придумала историю со спонсором! И если сейчас Мила поведала Роману все как есть, то вынужденно. Ей деваться некуда. Ее, как и самого Романа, обложили со всех сторон…

В результате Мила задумала не просто сбежать из плена, но еще прихватить папины деньги. Нет, это не воровство, рассудил Роман, мысленно споря с Кисом. Девушка спасалась от негодяя как умела. И право на это имела!

Однако один из охранников что-то заподозрил… И это его вина, Романа! Он не предупредил Милу, как правильно себя вести, и она задавала вопросы, насторожившие домохранителей. Этот мужик подсматривал за Милой в неплотно прикрывающуюся дверь комнаты… И, увидев деньги, решил заставить ее поделиться.

Да, но кое-что тут не сходится.

– Погоди, Мил… Когда я пришел, оба охранника спали крепким сном.

– Никита в дневную смену работает, до девяти вечера. Я готовилась к побегу, деньги из сейфа вытащила. Он подсмотрел.

– Тогда как он мог…

– Он вернулся. Электрошокером вырубил своих корешей, работавших в ночную смену. Когда я уходила из дома, я их видела, они будто спали. Уж не знаю, как ему удалось… Но потом он поднялся ко мне и принялся угрожать тем самым шокером…

Да, все правильно. Именно так сказали ночные охранники полиции: кто-то пробрался в дом за спиной кухарки! А он, Роман, стал слишком подозрительным. Это Кис на него так влияет, из-за него Роман, против воли, пытается подловить Милу на противоречиях! А их тут нет, тут все логично!

– Да, знаю, он заставил вашу повариху вернуться в дом под каким-то предлогом и пробрался за ее спиной. На нем, кстати, была черная маска.

– Когда он ворвался в мою комнату, маски не было, – покачала Мила головой. – А откуда ты знаешь все это?

– Мой отец – частный детектив, у него связи в полиции.

– И он не может тебя отмазать? – удивилась Мила.

– Как? Ведь меня подозревают не в краже батона, в убийстве.

– Ну как-то же все отмазываются, – пожала она плечами.

– Зачем меня «отмазывать»? Нужно просто доказать. Доказать, что преступник не я. Что я тебя не убивал, – улыбнулся Роман.

Ему не хотелось углубляться в тему об этих «всех», которых имеет в виду Мила. Ее отец – «родом из девяностых», он наверняка умел отмазываться, а Мила слышала об этом и думает, что подобное в порядке вещей… Но ведь дочь не может, не должна отвечать за проступки отца! За его искореженное мировоззрение! Роман поговорит с ней о «порядке вещей», он поможет ей разобраться – со временем, конечно, не сейчас. Сейчас аврал.

– Это Никита дал им снотворное?

– Кому?

– Охрам. Они чересчур крепко спали, когда я к ним заглянул.

– Ого, ты даже вниз спустился?

– Я не понимал, куда ты делась, что с тобой…

– Насчет снотворного я ничего не знаю… Может, Никита заставил их проглотить таблетки? Они ведь от действия электрошокера стали послушными, да?

– Наверное, неважно. Что случилось дальше?

– Сначала я пыталась сопротивляться – Никита меня толкнул, я упала, голову разбила… И поняла, что смогу справиться с ним только хитростью. Тогда я сказала, что согласна деньги поделить. А потом, когда он принялся их считать, приложила его этим самым электрошокером… Запихнула деньги в сумку и позвонила Настене. Попросила ее приехать за мной.

– Почему не мне? Мы ведь договорились, я был готов тебе помочь, – почему ты не позвала меня?!

– Потому что… Мне трудно объяснить… Я была в шоке, плохо соображала. Мы с тобой договорились на полтретьего ночи, а было около одиннадцати вечера. Я подумала, что ты еще не готов… И потом, если честно, я не хотела тебя втягивать во все это… Мало того, что я деньги у отца украла – а ты бы стал моим сообщником, понимаешь? – но я еще Никиту шокером огрела… А вдруг бы он умер? Я раньше никогда этой штуковиной не пользовалась, и мне стало не по себе, когда он свалился как мертвый… И еще, если честно, я подумала, что Настена может спрятать меня на своей даче…

Она умолкла. Роман тоже молчал, переваривая услышанное.

– И знаешь, – неожиданно добавила Мила, – мне было стыдно признаться тебе в том, что сказала тебе неправду насчет спонсора… И что ограбила своего отца…

«Вот, па! – подумал Роман. – А ты говорил: она обманщица, врушка. А Мила, на самом деле, стыдилась своей неправды! И заботилась о нем, о Романе, – не хотела его подставить под подозрения! Ты был очень не прав, па, очень».

Роман задавал все новые вопросы – ему требовалась полная картина произошедшего, – и Мила рассказывала и рассказывала. Как она собиралась положить деньги в банк; как ее похитил у банка полицейский (Мила называла его «ментом», и Роман подумал, что это из лексикона ее отца, Пилипкина, который Мила с детства усвоила); как увез в ангар и там оставил, прикованную наручником к скобе в стене; как к вечеру снова явился в ангар, на этот раз с Никитой, с которым явно был в сговоре и обещал разделить добычу…