Легкомысленная соблазнительница

– Даже не вздумай! – бросила Джина хриплым от волнения голосом, когда его пальцы погладили завитки, скрывавшие средоточие ее женственности, но резко замерли перед своей главной целью.

Веки Джины, затрепетав, открылись. Она уставилась на отражение в стекле, читая неистовое возбуждение на лице Картера.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – твердо произнес он, – и ты тут же это получишь. Если, конечно, попросишь по-настоящему учтиво.

– Прикоснись ко мне.

– Это недостаточно учтиво, – усмехнулся он, все еще дразня Джину порхающими над кожей пальцами.

– Прикоснись ко мне, пожалуйста…

Она изогнулась, ощутив, как его пальцы погрузились в скользкие, лоснящиеся влагой складки. Наконец-то… Картер погладил ее раздувшийся клитор, и все внутри нестерпимо заныло и сжалось.

– Это не… – запротестовала Джина, когда он отступил, и почувствовала, как ее захлестывает отчаяние. Ну почему он не прикоснется к ней там?

– «Это не» что? – услышала она самодовольный намек на веселость в его голосе. – Может быть, тебе стоит попросить?

– О, что за… – Она прикусила язык, сдержав рвущееся с губ ругательство. – Не мог бы ты просто прикоснуться к…

Она вскрикнула, ощутив, как грубоватые пальцы поглаживают ее разгоряченный клитор.

– Прикоснуться к тебе там, да?

Вместо ответа Джина принялась извиваться и дергаться, а Картер все ласкал и ласкал восхитительный бугорок – и под этой утонченной пыткой она вновь проваливалась в забытье…

– Кончи для меня, Джина.

Будто подчиняясь его приказу, волна наслаждения нахлынула и разбилась, превратившись в мелкие брызги сладостного ощущения. А потом Картер стал ласкать самое средоточие ее женственности – в идеальном месте, в идеальном темпе, – снова и снова маня в пучину блаженства…

Картер отдернул руку, и Джина повисла на нем, опустошенная, обессиленная ошеломляющей глубиной оргазма и отчаянной борьбой за то, чтобы удержать хоть какой-то контроль над своим собственным телом. Борьбой, которую она, похоже, только что проиграла.

Его хватка ослабла, и Джина, приходя в себя, повернулась – полная решимости вернуть себе хотя бы часть утраченных позиций. Сорвав с плеч Картера рубашку, она отшвырнула лохмотья через плечо.

– Ой, мамочки, ты только посмотри, что я сделала с твоей рубашкой! – поддразнила она. – Наверное, не следовало обвинять тебя из-за трусиков!

– Конечно, не следовало, – ничуть не смутился Картер. – Эта рубашка стоила больше двухсот долларов. Так что, полагаю, это ты мне должна.

Джина помедлила, чтобы полюбоваться загорелой кожей и выпуклыми мускулами, а потом в два счета справилась с пряжкой его пояса. Расстегнув молнию, она обнаружила громадную выпуклость, выпирающую под трусами. Перехватив взгляд Картера, Джина сжала в ладони твердый ствол.

– В таком случае настал час расплаты.

– Да, думаю, самое время. – Его кобальтовые глаза с вызовом вспыхнули. – Покажи, на что ты способна, моя сладкая.

Разразившись самодовольным смехом, он сбросил с себя оставшуюся одежду и предстал перед ней восхитительно обнаженным.

Джине потребовалось еще несколько секунд, чтобы перевести дух. «Просто совершенство…» – оценила она про себя.

Когда-то худой, теперь Картер мог похвастать мощным телосложением, с мышечной массой именно там, где это и требовалось. Его плечи стали шире, таз – стройнее, трицепсы и бицепсы – гораздо рельефнее, а выступающие на животе кубики впечатляли.

Видно, тренировался в спортзале. Много.

Джина провела ногтем по завиткам на его груди, окружавшим плоские коричневые соски, и скользнула вниз по дорожке волос к густой поросли, где выступало его твердое достоинство.

О, ну надо же! Это игра ее воображения или его мужское естество тоже стало еще великолепнее?

– Картер, какой же ты красивый, – сказала Джина и, облизнув губы, опустилась на колени.

Она улыбнулась, и адреналин хлынул в вены, стоило обхватить толстый ствол пальцами и начать поглаживать его. Джина ощутила, как он резко задергался в ее ладони, и увидела, как неистовая вспышка желания озарила лицо Картера.

– Приготовься, мой сладкий, – промурлыкала Джина, подражая его по-южному ленивому тону. И провела языком по члену, от основания до кончика, услышав, как Картер отозвался на ласку стоном.

Боже праведный…

Картер зарылся пальцами в каштановую копну волос Джины. Его колени ослабли, превратившись в трясущееся желе, а внутри все обожгло адским пламенем.

Картер с трудом оторвал взгляд от этих мягких, пухлых губ, обхвативших его плоть, и постарался принять восхитительное наказание достойно, как и подобает мужчине. Но, увидев в стекле отражение казавшейся особенно распутной Джины, ублажавшей его своим ртом, чуть не потерял сознание.

Стоя перед ним на коленях, она должна была казаться кроткой, покоренной, но вместо этого выглядела дерзкой и непокорной, как амазонка.

«Черт, прямо адова мука, огонь преисподней!»

Именно туда Картера и уносило, но ему было плевать.

Он попытался отвлечься, чтобы остановить нараставшую волну оргазма и окончательно себя не опозорить. Закрыв глаза, он старательно вызывал в воображении картину воскресной службы в церкви, представлял совет директоров бумажной фабрики… Но все без исключения образы меркли, уступая место великолепному зрелищу, которое он мельком увидел в темном стекле – ее лизавшему и кружившемуся языку, ее сосущему рту.

Картер застонал и ощутил, как резко задергалось в паху. Сильнее вцепившись в копну завитков, он оторвался от Джины.

– Хватит. – Подхватив свою амазонку под руки, он поднял ее с колен.

Щеки Джины порозовели, зеленые глаза с вызовом вспыхнули.

– Почему ты меня остановил? Я так наслаждалась… – Ее надутые губки только разожгли его жар и усилили пульсацию.

Джина потянулась к Картеру, но он быстро схватил ее за запястье:

– He-а. Я сказал – хватит.