Легкомысленное пари

– Это не сквозное ранение, – произнес Бирн. – Пуля застряла в мышцах.

– Я так и знал, – отозвался Маркус с усмешкой, которая внезапно сменилась гримасой боли.

– Маркус, – заговорил Бирн голосом, полным раскаяния. – Я должен был… тьфу, я не должен был отпускать тебя…

– Разберемся в этом позже, – процедил Маркус сквозь стиснутые зубы. – А пока не будешь ли ты так любезен выковырять у меня из плеча эту штуку?

– Не лучше ли послать за доктором? – сочла необходимым вмешаться леди Джейн.

– Нет! – вскричали Маркус, Филиппа и Бирн хором.

Маркус выразительно взглянул на Филиппу и едва заметно кивнул в сторону леди Джейн. Поняв его беззвучное послание, она обратилась к ней:

– Джейн, нам понадобится свежая вода и… – Не зная в точности, что именно, она обернулась за разъяснениями к братьям.

– Льняные бинты и салфетки. Много, – ответил Маркус. – Еще мазь для ран, какую удастся найти.

– И бренди, – завершил Бирн.

– Филиппа, – леди Джейн понизила голос до шепота, – позволь мне послать за доктором. Я не знаю, где лежат все эти вещи. Не рыться же в чужих вещах… И что я скажу, если меня застанут за этим занятием?

– Скажешь то же, что ответила служанке на кухне в школе миссис Хэмфри, когда мы, десятилетние школьницы, накрывали вечеринку в полночь в своих спальнях, – напомнила Филиппа, заработав поощрительную улыбку леди Джейн. Затем, подойдя поближе, прошептала: – Прошу тебя, Джейн, я буду у тебя в долгу. – Зная леди Джейн, нетрудно было предположить, что скоро ей придется пожалеть о своих словах, но надо было как-то достучаться до нее. Озорная искра зажглась в глазах леди Джейн, и она, кивнув, удалилась из комнаты. Филиппа вернулась к постели Маркуса, которому Бирн помогал освободиться от вечернего костюма. Тот заскрипел зубами, когда обнажилась его рука когда-то в крахмально-белоснежном, а теперь – красно-фиолетовом рукаве.

– Он потерял много крови, – страдальчески прошептала Филиппа.

– Он потеряет ее еще больше, когда мы начнем извлекать пулю.

– Но вы хотя бы знаете, как это делается? – спросила Филиппа. – Вам уже приходилось заниматься этим когда-нибудь?

– Однажды я выковырял пулю из него, – ответил Маркус. – Теперь, похоже, настала его очередь. Надо отрабатывать долги.

Бирн насмешливо фыркнул, а затем, помрачнев, посмотрел на Филиппу:

– А теперь, может быть, вы объясните мне, кто проделал в нем эту дыру?

– Мне нечего сказать, – ответила она. – Я никогда прежде не встречала этого человека и не знаю его имени.

– Так опишите его, – потребовал Бирн, и Филиппа подчинилась.

– Некрупный, невысокий. После полудня он был одет как местный фермер: соломенная шляпа, сермяжные серо-черные брюки… Ужасная материя. Но что касается вечера, я не знаю. Было слишком темно, и он был, по-видимому, весь в черном. Возможно, даже в вечернем фраке или смокинге…

– Возможно?

– Возможно, и нет. Наверное, мне просто показалось.

– Бирн, это был он, – произнес Маркус. – У него был пистолет…

– Допустим, – кивнул Бирн, принимаясь расхаживать по комнате. – А может ли он еще оставаться где-то поблизости? – резко повернувшись, спросил он.

После небольшой паузы Маркус кивнул.

– И где, по-твоему, он может быть?

– Он может заявиться и в дом, если ему там что-нибудь надо. Но я думаю, он вернулся к конюшням, чтобы наслаждаться всеобщей паникой, которую сам же и устроил.

Бирн побарабанил пальцами по рукоятке своей трости.

– Время сейчас решает все… – произнес он.

– Но что же будет с Маркусом? Он нуждается в вашей помощи! – вскричала Филиппа.

Братья переглянулись.

– Все будет как надо. Отправляйся, – произнес Маркус. Бирн бросил быстрый взгляд на Филиппу, как бы заново оценивая ее.

– Пожалуй, я отложу возвращение моего долга до другого случая, – произнес он и шагнул за дверь, оставив Маркуса и Филиппу вдвоем.

– Он… он не собирается вытаскивать пулю? – спросила изумленная Филиппа.

– Нет, – отвечал Маркус. – Ты сделаешь это… Земля зашаталась у нее под ногами.

– Ты… ты действительно сказал это или мне послышалось?

– Да, сказал, – решительно произнес он.

– О Боже!

Он вздохнул, удобнее усаживаясь на постели.

– Прежде всего, ты должна освободить меня от этой прилипшей рубашки.

Она обязана справиться, решила про себя Филиппа. Это в человеческих силах. Все равно что вытащить занозу, уговаривала она себя. Главное – не поддаться страху, не запаниковать. Надо подойти к этому как к любому делу, хладнокровно и рассудительно.

Молча вознеся молитву к Небесам, Филиппа взялась за узел шейного платка и развязала его. Пальцы ее действовали довольно уверенно. Затем она освободила из рубашки его здоровое плечо и, уткнувшись взглядом в мускулистую грудь, ощутила, чуть ли не девическую застенчивость и волнение. «Никаких сантиментов, – мгновенно приказала она себе, – только дело».

Филиппа чувствовала его взгляд на своем лице, следивший за каждым ее движением. Упрямо поджав губы, она продолжала свою работу. Однако когда она сосредоточилась на окровавленном плече, в ее глазах появился страх. Какое-то время она пребывала в растерянности, пока Маркус не окликнул ее:

– Филиппа, слушай меня. Не надо резких движений, действуй осторожно, как только сможешь. И все будет прекрасно.

– Все будет прекрасно… – эхом отозвалась она, приподнимая край липкой материи. – Прекрасно, прекрасно, да… – бормотала она.

Он улыбался, глядя на нее, хотя его лицо было искажено от боли.

– Хорошая девочка, – похвалил он.

Кровь снова стала сочиться из открытой раны. Хорошо, что пуля вошла наискосок, под углом, и края раны были открыты.

– Филиппа, а теперь слушай меня внимательно. Я буду говорить тебе, что надо делать. Рискнешь?

Его голос был спокойным, но за матовой непроницаемостью его темных глаз угадывались боль и тревога.

– Конечно! Я Филиппа Беннинг и не привыкла отступать. Я справлюсь с любым испытанием. Положись на меня.

Наклонившись, он поцеловал ее в лоб бесстрастно и успокаивающе. И это придало ей силы.

– Говори, с чего нужно начать, – произнесла она. Однако ее вопрос остался без ответа – в этот момент раздался стук в дверь. Филиппа, подбежав к двери, глянула в замочную скважину.