Легкой поступью безумия

– Отвечай на вопрос!
– привычные властные нотки заняли положенное им место в голосе правительницы. Парень склонил голову еще ниже. По подбородку потекла струйка крови. Михаил боялся ответить неверно. Его жизнь. Далеко не простая. В этот момент висела на волоске из его шевелюры. На что готова Мэри-Аннна пойти, дабы скрыть совершенное ею преступление? Супружеская измена королевской крови в Синае издревле приравнивается к государственной… - Зверь!
– прорычала девушка.
– Ну почему же вы, мужчины, не можете понять… В первую очередь я - женщина и только потом все остальное!

Аристократ замер, не веря своим ушам. Боль. Отчаяние. И стыд. Как он не подумал! За маской холодности и правильности скрывается самый обыкновенный человек, одержимый страстями. Человек, которому не хватает внимания хотя она всегда на виду. Под пристальными взглядами сотен глаз. Но… Это ведь не она! Настоящая Мэри-Анна здесь. Отвернулась к стене и собирается заплакать, как любая женщина, ищущая поддержки в мужчине и неожиданно обманутая.

– Я идиот, да?
– Михаил сел рядом и обнял королеву за плечи.

– Вы все идиоты, - ответила она с кривой усмешкой на коралловых губах.

– И ты дашь мне еще один шанс?
– раз так хочет она, раз готова принадлежать любому, кто согреет ее, предоставит иллюзию защиты, так почему не ему? Уж он-то достойней многих! Определенно. Да и льстит, честно говоря, выбор такой женщины! Парень не заметил, что его ослепили новые горизонты. Невзначай подброшенные Королевой…

– А ты возьмешь его? Не испугаешься?
– робкая улыбка тронула губы искусительницы.

– Не испугаюсь. Мне ты можешь верить, - на этот раз искренне ответил Михаил.

Молодой лорд покинул здание на улице Розетты ближе к полудню. Опасаясь слежки он решил не мелькать на улицах Тирайи и почти сразу же остановил проезжающий мимо экипаж, который доставил его к домовладению отца. Юноша знал, что за ослушание его ждет наказание и морально приготовился к нему. Какая теперь разница насколько его посадят под замок… Одно слово его покровительницы, любовницы, и отец вынужденно сменит гнев на милость. Отрадно чувствовать за своим плечом поддержку сильных мира сего. И неважно женщина это или мужчина.

Маркиз ожидал сына в кабинете. Станислав сидел в кресле с газетой в руках и пил чай. Рядом на столе в объятиях серебряного подноса ожидали пока ими насладятся свежие бисквиты. С порога комнаты парень оценил ситуацию: выходной костюм, подготовленные белые перчатки и трость возле кресла, взьерошенные волосы. Отец всегда неосознанно разрушал прическу, когда пребывал не в настроении. Например, выслушивать оправдания нерадивого отпрыска.

– Где ты был?
– вопрос был задан. Он требовал ответа.

– Не все ли равно? Ты так и так меня накажешь. Для чего мне отвечать, если это не имеет никакого значения?!
– Михаил развалился на соседнем с отцовым кресле, всем своим обликом демонстрируя усталость. Он понимал неверность слов, видел неискренность духа противоречия, но одно дело ночные похождения с сопливыми девчонками, и другое… Связь с Королевой. Такие, как она не прощают бесплатную раздачу тайн на всех углах. Нет лучше способа попрощаться с головой, чем поговорить с кем-нибудь по душам!

– Это не имеет значения… - пробормотал Станислав.
– Знаешь, ты прав… - мужчина отложил газету. Натянул перчатки и встал.

Парень спрятал удовольствие от выходки внутри. Победа. Маленькая, но все же. Он надеялся, она будет предворять череду последующих достижений.

– Мне надо идти. Поговорим вечером после ужина, - Ошанский подхватил трость.
– И я не прошу. Я приказываю. Всего доброго, сын, - мужчина нежно по-отечески улыбнулся, отчего вся бравада слетела с Михаила, как брызги воды с густой шерсти с гринсайнского охотничьего пса после купания. С замиранием сердца юноша слушал затихающие шаги. Тяжелые. С пятки на носок…

Маркиз сел за руль паромобиля, завел его и резко нажал педаль газа. Машина выскочила за ворота, которые едва успел открыть садовник и вылетела на дорогу под ржание испуганных лошадей и визг тормозов других паромобилей.

Михаил взбесил его. Просто и без изысков. Довел до красных точек бешенства перед глазами. До равнодушия к окружающим, а Ошанский не хотел забывать о действительности. Она держала его в узде. Не давала вырваться и… вознестись над миром. Поставить себя выше всех. Но тссс… Не вспоминать, не вспоминать, не вспоминать об этом. Потому что… Он мог!

Прижавшись к обочине, мужчина остановил паромобиль. Продолжать движение находясь в расстроенных чувствах означает подвергнуть опасности свою жизнь, а рисковать попусту маркиз не любил. Мужчина не признавал фраз наподобие "кто не рискует, тот не пьет шампанского!". Пьет, еще как пьет! Бросив машину на произвол обстоятельств, Ошанский направился пешком в сторону королевского дворца. Благо идти недалеко: большую часть пути Станислав преодолел на четырех колесах.

С дороги человека расступались прохожие, напуганные… Да если бы они понимали чем! При приближении аристократа они испытывали внезапное чувство - нечто надвигалось на них. Мощное. Мрачное. Сравнимое с девятым валом, сказали бы моряки. Полы длинного плаща трепал ветер. Ботинки испробовали на вкус не одну лужу. Брюки познакомились с дождевой водой - испачкались… Но лорд шел и не замечал. Шаг за шагом. Ярость отпускала мужчину.

Во дворце Станислав прошелся знакомыми коридорами до малой приемной залы, где принимала гостей Мэри-Анна. Назначенный срок давно прошел, и виноват в том был Михаил. Тем не менее аристократ планировал добиться встречи. Секретарь королевы приветливо улыбнулась лорду, что не гнушался общаться со слугой. Они поговорили о погоде, городских новостях: кто какие приемы планирует, кого на них пригласили, а кого намеренно оставили за порогом праздника завидовать. Дальше беседа плавно перетекла на последних посетителей Королевы. Спустя полчаса Станислав узнал, что в кабинете Мэри-Анны находится человек, встреча с которым не с руки маркизу. Но… Вдруг она окажется забавной?

Когда граф Клеймор вышел после окончания встречи, то лорд встретил его мимолетной, тающей, словно облако улыбкой. Своим мыслям, а не вторжению постороннего человека в них. Вроде бы вид у аристократа дружелюбный, но трогать его не хочется, потому что улыбаются так обычно люди, которые гадость спланировали и сделали. Например, яму под ковровой дорожкой выкопали. И ждут, чтобы жертва туда рухнула да кости переломала.

Людвиг испытал приступ паники и желания пойти другим путем. Но его не существовало: из малого приемного зала на улицу вел один коридор, где уже расположился хищник - матерый волк, поджидающий… холеного домашнего, но опасного пса. Да и не мог аристократ показать трусость человеку, с кем он намеревается поспорить за женщину. Поспорить? Намеревается? Мягко сказано. Он убьет тварюшку, посмевшую перебежать ему дорогу. На свою беду!