Легкой поступью безумия

Ты мне ответишь за это, Франц. Ответишь за убогий спектакль, устроенный в кафе. Подсунутое знание, которым я жаждала обладать в начале истории. За утраченное равновесие. За проданный по глупому любопытству покой. За боль в стиснутых челюстях: зубы стучали так, что норовили на куски раскрошиться. Не сейчас. Я сложу обиду и злость в сундучок. Закрою его на ключик и оставлю содержимое доходить до кондиции на солнышке. Дождусь подходящего момента и выплесну в лицо. Ты кровью рыдать будешь, мальчик…

Я подошла к поджидающему меня кэбу. Сунула в руку извозчику плату и назвала адрес, куда он должен меня доставить. Человек! В голове роится миллион мыслей. Они копошатся, подобно червям на свежем трупе. Наползают друг на друга, образуя конгломераты сжигающего разум беспокойства. Крутятся, вертятся, а потом распадаются на тонкие, стреляющие электрическими разрядами нити. Я дорого бы отдала за холодное спокойствие, так горячо любимое героинями женских романов, но никаких денег не хватить купить его тому, кто изначально склонен к сладости чистых взрывных эмоций.

Экипаж остановился. Я выглянула в маленькое окошко, убедилась в правильности пункта назначения и вышла. Километр до ворот университета преодолела пешком. Не быстро, но и не слишком медленно. В темноте, без людей, местность казалась зловещей. Воздух пах остывающими углями костров из прелой осенней листвы. Странный запах… Дурного предчувствия, сжимающего колючей еловой лапой сердце. Невидимые вороны дополняли антураж скрипучим карканьем. Грубые декорации в театре ужасов, но актеры в нем настоящие. Правда они не подозревают, что и убийства исполнителей запланированы тоже настоящие…

Франц поджидал меня на крыльце. Он стоял за колонной, подпирающей крышу здания. Невозмутимый. С саркастичной улыбкой на устах. Она не идет ему. Плохо сидит, словно штаны на размер меньше, жмущие в самых нежных местах. Того и гляди лицо племянника Клеймора пойдет уродливыми трещинами.

– Так и знал, что ты приедешь!
– парень отбросил напускную вежливость, которую использовал при разговоре в кафе.

В темных впадинах глазниц влажно и жадно блестели его глаза, наполненные предвкушением. Я представила, как вцепляюсь в них и выковыриваю, а он кричит и падает на колени, прижимая ладони к лицу. Жестокое видение помогло мне успокоиться. Не сорваться. Не время предъявлять счет. Пусть по нему набегут проценты.

– Будем трепаться или ты отведешь меня на место? Учти, Франц, если ты обманул меня, то пожалеешь об этом. Я готова сорваться в любой момент, а о моих способностях разносить все вокруг ты прекрасно осведомлен. Так что на тихий вечер даже не рассчитывай, - предупредила я воспитанника Клеймора.

Чувствую, излишне. Но это его выражение лица… Я поспешно отвернулась и вонзила ногти в ладонь, чтобы справиться с желанием изуродовать до неузнаваемости бывшего друга.

Что там говорили врачи? Мне нельзя злиться? Жалко об этом не знает Франц, иначе он непременно бы промолчал и не стал втягивать меня в дурно пахнущую историю. Или стал? От его благородства остались одни воспоминания с того момента, как он поступил на службу к ищейкам. В той же помойке очутилась его честь.

Мой Бог-Человек! Мы так легко расстаемся с ценностями, которые имеют вес и значение… Пусть на словах… Но все же… Продаемся за финансовое благополучие. Еду, воду, домовладение, одежду… Люди так мелочны…

– Идем, - юноша спустился по лестнице, обнаружил, что я задумалась и оповестил о начале приключения.

Я догнала его и последовала за ним. Неясным силуэтом среди старых деревьев. Мы двигались осторожно. Стараясь не создавать лишнего шума. Каждый шорох, треск ломающейся под ногами палки казался мне оглушительным. Бил по позвоночнику и отзывался замершим дыханием в груди. Я вглядывалась в темноту, но не могла узнать окрестности: обладающие индивидуальностью днем деревья, ночью, будто нарочно, нацепили одинаковые одежды.

Мы пробирались через заросли минут пятнадцать. В конце пути замерли, спрятавшись за стволом огромного старого дуба. В прошлом году молния расколола его надвое, и теперь отмирающие упавшие ветви образовали естественное укрытие. В нем с десяток человек с комфортом поместится, не то что двое худых подростков. Я устроилась близко к бывшему другу, но так, чтобы не касаться его. Слишком противно.

Сразу за нашим укрытием начинался университетский стадион, используемый для тренировок на открытом воздухе в теплые месяцы. Ровный всесезонный газон не тронула осенняя слякоть. Он сохранил летнюю свежесть, накопленную под солнцем. Мягкую зелень травы лишь посеребрил иней заморозков. Она на вид выглядела хрустящей и колкой. Красивое оформление для смерти.

Облачко пара вырвалось изо рта, а когда оно растаяло, то я увидела их. Людвиг и Станислав шли по дорожке со стороны корпуса целителей, мило беседуя. Мужчины не скрывались: их громкий смех и шуточки разносились по стадиону.

Я знаю, что бояться им некого - сторож живет в другом конце парка и давно уже спит в обнимку с бутылкой, но откуда это известно им? Орландин всеми силами убеждает общественность в хорошей охране университета. В реальности печатями защищены здания, а по территории разрешено передвигаться любому, кто в курсе настоящего положения дел.

Враги, играющие в лучших друзей. Обмениваются впечатлениями об известной певичке. Оба ее посещали в свое время. Людвиг и последний год не гнушался ее общества?! Ублюдок! Мы не давали друг другу клятв и обещаний, но я всегда считала, что в личных отношениях мы честны. Ошиблась. Он успел замарать изменой нашу общую постель! Я зашипела сквозь зубы и схватилась за пояс с шариками. Конечно, мы расстались и никаких претензий у меня к Клеймору нет, но обидно. По-женски, по-человечески обидно случайно узнать о совершённом предательстве.

Неожиданно идиллия прекратилась. Клеймор и Станислав резко оборвали разговор и обменялись кивками. Мужчины отпрыгнули в разные стороны, практически синхронно сорвали с себя шляпы и плащи, оставшись в костюмах. Вверх взметнулись трости с выпущенными стальными жалами. Они не шутят… Они всерьез затеяли танец со смертью. Если до этого в моей душе теплилась надежда на розыгрыш, то с первыми секундами противостояния она сдохла. Я не верю своим глазам. Я отказываюсь понимать происходящее…

– Убедилась?
– шепнул мне на ухо Франц.

Я обернулась к нему и, четко выговаривая каждую букву, спросила:

– Ты знаешь, что происходит? Какой у тебя, приказ мать твою?!
– выругалась я вполголоса. Зло.
– Говори, мразь, или я за себя не отвечаю!
– мой кулак впечатался Францу в нос, разворотив его.

Воспитанник графа вытер рукавом кровавый ручеек, поднял глаза полные шелестящей ненавистью с отблесками слез и обронил:

– Если бы я сам знал… Мне поручили сойтись с его сыном и выяснить, чем Станислав занимается. Помимо общеизвестных вещей. Я случайно увидел его у Королевы и подслушал разговор с моим дядей. Я здесь без приказа, Алесса. Инициатива, будь проклята…