Леха

– Про парк Мира? – Л еха вскинул брови, – в связи с чем?

– Я не знаю, – Ольга несколько потеряла интерес, отвлекшись на зазвеневший телефон, – что-то осмотреть, посмотреть… Поезжай в «Север», Трава обычно там обедает. Всё, пока, мне работать надо.

И она отвернулась к окну с телефонной трубкой в руке.

Глава 29

В «Севере» ни Харламова, ни Травникова не было. Несколько столов было занято обедающими коммерсантами, в банкетном зале официанты накрывали столы для какого-то торжества.

Леха присел за столик у выхода и заказал стакан сока. Через минут сорок ожидания в зал поднялся неуловимо знакомый парень, почти двухметрового роста.

– Здорова, Мамалыга! – хохотнул он, увидев Леху, – тоже подтянули?

Малыгин узнал Рому Веселова, одного из ермаковских друзей. С которым, кстати, совсем недавно замирил затяжной конфликт.

– Куда подтянули? – не понял Леха, отвечая на рукопожатие.

– Ну, по ситуации… – Ромыч огляделся, – ты, что один, без Харлама?

– Да вот, – Л еха тоже зачем-то огляделся, – жду его…

– А-а, – протянул Ромыч, – я сейчас…

Он ушел куда-то в недра общепитовской точки, а Леха вернул себя обратно в кресло.

Еще через десять минут на лестнице появились Травников с Харламовым.

– Димон! – Л еха встал навстречу, – надо переговорить!

– О, Малыга… – Травников ухмыльнулся, – все с Миша-ней херами меряетесь? Когда на смену выйдешь?

Леха не ответил, неопределенно кивнув куда-то в сторону.

– Ты чего тут делаешь? – Харламов вплотную подшагнул к Малыгину, пропуская в зал Травникова, – с лучилось чего?

– Да, есть проблема, – Леха дождался, когда кряж травниковской спины отошел на достаточное расстояние, – Скоба с Бучей приезжали. Стрелу забили, сказали, если не приедешь на стрелку, машину сожгут…

– На стрелку куда? – пропустив мимо ушей серьёзность тона, перебил Харламов, – в парк Мира или на Текстильщик?

– В парк Мира, – Леха не понял оптимизма, – завтра в час дня…

– Нормально! – Харламов хлопнул друга по плечу, – жди здесь.

Он торопливо ушел к столику, за которым расположился Травников и, присоединившийся к нему Веселов. Ещё, в течение десяти минут, мимо Лехи к их столу прошли трое суровых мужчин. Одного из них он узнал сразу – Фарид, двое других, славянской внешности, очевидно братья, по именам не знал, но частенько видел в компании с Травниковым. Какие-то бойцы – рукопашники, пару лет назад приехавшие из Воркуты.

Совещание длилось почти полчаса. Леха уже дважды отказался от назойливых предложений официанта о заказе и, лишь рыкнув, что он с Травниковым, получил пространство для спокойного ожидания.

Старшаки, наконец, встали из-за стола, пожали руки и направились к выходу. Последними шли Травников и Харламов.

– Малoму объяснишь, чтобы метлу свою придержал до завтра, – Травников прошел к лестнице, не удостоив Малыгина взглядом, – сам из адреса до завтра не вылезай никуда. Пока…

– Давай, пожрем что-нибудь, – Харламов сел напротив и тут же развернулся в сторону кухни, – эй, бедолага, два столичных салата, чай и жаркое в горшочках!

– Да я не особо хочу, – Леха ещё не отошел от подташнивающих рефлексий, – п осле вчерашнего как-то не очень…

– Надо жирного тебе похавать и отпустит, – Дмитрий улыбнулся, – организм молодой, к вечеру разгуляешься.

– Может быть, – Леха коротко кивнул, – что происходит? Тебя не парит то, что синие нам стрелу забили?

– «Нам», – усмехнулся Харламов, – не сомневался, что ты так посчитаешь. Молодчик… А с синими давно уже пора решать, достали они всех конкретно.

Он на минуту прервался, ожидая пока официант расставит тарелки с салатами и чашки.

– Я пока сидел, всё думал как этих обезьян наказать, – он разлил чай по кружкам, – поначалу, конечно, думал, что менты патроны засунули… Потом всё по полочкам разложил, весь вечер по секундам вспомнил. И рожи малолеток лагерных сразу всплыли. Как один из этих чертей ко мне, словно гомик, прижимался, пока мы в растяжку у стены стояли. А когда ты весь расклад дал, тут всё и сошлось у меня. Мы, в общем-то, с Саней думали постепенно ситуацию накрутить, но тут с травокуром всё удачно сложилось…

Он сделал глоток чая и взялся за вилку.

– Ты поешь, не стесняйся, – кивнул он на фигурно выложенную горку салата.

– Спасибо, – Леха тоже полез прибором в пищевую конструкцию.

– Сане утром Макар позвонил, – утершись салфеткой от горячего чая, продолжил Харламов, – начал тележить на мурке своей. Мол, так и так, Харлам оборзел, не по-людски, не по понятиям… Мы его по централу не трогали, оберегали и прочая мутотень… Короче, реакцию больше снимал. Прикидывал, моя это пьяная инициатива была или общие настроения…

– Жаркое по-домашнему с бараниной! – официант возник около столика.

– Давай, – Дмитрий жестом велел сгрузить на стол горячее.

– А чего они тогда в общагу-то прикатили? – спросил Леха, – что Макару Трава-то сказал?

– А Саня съехал культурно, – хищно ухмыльнулся Харламов, – мол, Харлам обарыжился, каблуком стал, в холдинге импортном халдеем шестерит. Не в коллективе уже…

– А, а зачем? – Малыгин чуть не поперхнулся.

– А затем, – удовлетворенно улыбнулся на его реакцию товарищ, – чтобы перхоть эта, синяя, раздухарилась и меня одного на правилку выдернула! В парк Мира или на стадион Текстильщик. Где они любят, в основном, с терпилами разбираться. Вот только терпилами они там сами станут!

Харламов подул на ложку с горкой томленого мяса и с удовольствием принялся за горячее. Леха молчал, он не понимал происходящего, не мог сопоставить увиденное с услышанным.

– Ну а сходняк-то этот весь, сегодняшний? Это зачем?

Леха не сдержал эмоций, чуть плеснул.

– А как раз для того, чтобы макаровские расслабились, гребни свои боевые расчехлили, партаки лагерные обновили и приехали оборзевшего первохода на счетчик ставить, – нехорошо улыбнулся Харламов и продолжил, – а там вместо первохода мы их встретим. Наши будут все, фаридовские, боксёры красновские, вон, воркутинцы подтянутся. Ну и остальные сочувствующие… Кому эти ублюдки поперек горла уже.

– И что? – Леха понял, что задал глупый вопрос и тут же поправился, – на больничку всех?

– Не всех, – основной ком агрессии ушел и Харламов откинулся на спинку кресла, – самых заслуженных воспитаем, чтобы молодежь на блатную романтику не велась. Я ж педагог, как никак. Ты, кстати, тоже.

– Я… – Леха не понял, к чему была последняя фраза, стушевался, – я тоже…

– Лех, дело добровольное, – понимающе, без улыбки, сказал Харламов, – к тебе вообще претензий быть не может. Если бы не ты, я бы уже на зону этапом ехал.