Лёхин с Шишиком на плече
Шрифт:
К вечеру они дошли до города. Ночью нашли пристанище. Недоступное, за металлической оградой. Лехин чуял, что здесь, над этажами с черными провалами окон, должен быть хороший подвал. Они постояли у ворот… Лехин снова забылся, поплыл с ленивыми волнами сна, стал падать — и ухватился за кованый прут калитки в воротах. Куда-то делись звери. Потом Лехин увидел: из-за угла забора выглянул один. Оказывается, псы нашли лазейку. Местность неровная. Дожди и тающие снега размыли под металлической сеткой глинистую дыру.
Теперь звери вели Лехина. Через полуподвальное окошко — в бесконечное
Псы спускались дальше, а Лехин остановился. Прямо перед глазами возник странный пушистый свет. Со слабым интересом Лехин ждал, что будет дальше. Дальше свет оказался не пушистым, а лохматым и глазастым. Эдакий кругляш с бешено выпученными желтыми глазищами. И рот обнаружился, решительно и сразу распахнувшись в беззвучном вопле.
Вокруг лестницы посветлело. И выяснилось, что Лехин на лестнице не один. Элегантный господин в смокинге коснулся его рукава и тревожно оказал:
— Шишик прав, Алексей Григорьич. Вам вниз нельзя.
И Лехин послушно начал подниматься, а впереди плыл косматый шарик и что-то быстро говорил. Лехин не разбирал — что, но понимал: ругается…
… Руки здорово затекли. Сам виноват: нашел где уснуть — за столом.
Лехин недовольно замычал и разогнулся.
Безымянный агент почти твердо держался над табуретом, изображая сидящего.
— Вы там были, да? — сонно осведомился Лехин. — Во сне?
— Пришлось, — вздохнул призрак. — Вы стали уходить слишком глубоко вниз.
— Но это же сон?
— Поймали тебя, Алексей Григорьич, на этом сне! — заявил Елисей. — Твари те, видно, на охоту вышли, да и почуяли, что ты след их Проводника нашел. Сон-то ты смотрел по следу, а концовочка там другая. Тебя же от настоящего сна повели с той минуточки, как из-за угла твари позвали.
— И куда они меня повели?
— В беспамятство, Алексей Григорьич. Помнишь, как вниз шел? Помнишь, как тела своего не чувствовал? Дошел бы донизу во сне, остались бы мы тут с этим, как ты называешь, зомби. Тело-то живое б было, а душа-то заплуталась…
— Да как они могли узнать, что я сон вижу?!
— А уж сие нам неведомо. Кабы не привидение да Шишик, что влезли в сон твой, не видать бы тебе больше свету белого.
Призрак безымянного агента многозначительно и тонко улыбнулся. Он явно гордился, что, будучи бестелесным, продолжает тайную агентскую работу.
Мокрый Шишик (выпрыгнув из Лехиного кармана, он все-таки проехался по кофейной луже) сидел в вазочке со сластями и упоенно жрал зефир. Поскольку оба были одной величины, нетрудно было представить, как один зефир поедает другой.
28.
Где-то, кажется, в спальне, запел мобильник. Лехин поморщился, но из-за стола не встал. Пусть звонят себе до опупения, но в комнату с нетрупами он не пойдет. Сообразительный Никодим спрыгнул с табурета и мигом принес телефон. На сей раз Лехин был предусмотрителен, сначала посмотрел, кто звонит. Увы, номер нарисовался незнакомый, но явно городской.
Ладно, попробуем. Бывшая Жена со стационарного телефона обычно не звонит.
—
Алло?— Алексей Григорьевич? Это Ирина Ефимовна. Вы обещали приехать сегодня, — испуганно сказал опять-таки незнакомый голос. — Во сколько вас ждать?
— Приехать? — растерялся Лехин и сообразил — жена Тренера. — Извините, Ирина Ефимовна, не сразу узнал… Так, сейчас у нас…
Он поискал глазами часы, не нашел и запаниковал. Ирина Ефимовна терпеливо ждала. Лехин уже хотел бежать в прихожую, как Елисей покрутил пальцем у виска и тем же пальцем ткнул в мобильник.
— Трубка, хозяин. Там часы.
— Так, сейчас у нас почти половина десятого. Ирина Ефимовна, вы не возражаете, я тут с коллегами переговорю насчет доставки лекарства, а потом перезвоню вам?
— Конечно-конечно, — заторопилась трубка. — Как вам удобнее. Я подожду.
— Ну-с, коллеги, — сказал Лехин, — чем я могу утешить женщину, которая поневоле наблюдает за живым трупом, бывшим некогда ее мужем? Чем я могу утешить три семьи, которые обзванивают больницы, милицию и морги в поисках своих детей? Есть ли что-нибудь отрадное? Или как?
— Да мы уже закончили, Алексей Григорьич. До последней ниточки добрались.
— Что — самая трудная?
— Да нет. Трудность у нас в другом. Ниточка заклинания на двух узелках держится. Как только мы их развяжем, бедолаги-то в себя и придут. Что ж ты им скажешь, когда поймут, что в чужом доме находятся?
— Думаете, будут задавать лишние вопросы? — спросил Лехин и даже смутился, до того фраза оказалась киношной. Прямо из какого-то боевика. После такой фразы следует вынуть из-за ремня пистолет и пару раз подбросить на ладони опасную игрушку.
Елисей смущения не заметил, а только вздохнул, объясняя очевидное:
— Точно, Алексей Григорьич, угадал. Лишние. Тебе на них не ответить, а и ответишь — не поверят. А времечко летит.
— И что вы предлагаете?
— Да не предлагаем мы, а уговариваем! В ту секундочку, как последний узелочек развяжется, привидениям бы в тела вселиться да вывести ребяток хоть на улицу. Да хоть в подъезд! Своими-то глазами они тебя не видели — то их состояние не в счет, квартиры твоей не знают. Вот и хорошо бы. Да эти-то, бесплотные, заартачились. Чего бояться? Выведи вон за порог, спустись по лестнице, да айда опять домой. А ребята в себя придут — оглядеться им нетрудно, сообразить, в какой стороне дом родной… А, да что говорить… Все привидения на одно лицо. Как спасать их — так канючат, не отстанут. А как у них самих помощи просить…
— Дедушка домовой преувеличивает, — хмуро сказал призрак безымянного агента. — Если б он видел в ребятках, как он выражается, то, что видим мы, не говорил бы так. Дайте нам гарантии, что из "ребяток" убрали пугающий нас ужас, и мы сделаем все, что можем.
— На! — ехидно сказал Елисей, а Никодим миролюбиво добавил:
— Вы ведь гостей наших только вчера видели. Уж сделайте милость такую, взгляните на них и сегодня. Может, найдете перемену какую, а?
Безымянный агент помедлил и, видимо, решив не обижаться, втянулся в стену, за которой домовые колдовали над тремя подопечными Тренера.