Лёка
Шрифт:
Теперь она работала менеджером по сбыту в малюсенькой фирме, производящей картонные ящики. Вряд ли это можно было назвать жизненным успехом - фирмочка едва сводила концы с концами, отчего владелец Сергей Николаевич Майоров постоянно пребывал в раздражении и устраивал своим подчиненным «веселую жизнь». Тоска, конечно, но хотя бы не нужно возиться с калом, мокротой и мочей!
Жила Лёка в том же студенческом общежитии, в которое въехала десятилетие назад. Только в те далекие годы она занимала свое место по праву, а теперь, чтобы не лишиться койки и крыши над головой, ей приходилось постоянно «подкармливать» заведующую,
В-общем – жизненная неудача была на лицо. Ни хорошей работы, ни своего жилья! Одежда была получше той, в которой Лёка прибыла в город-миллионник, но одеваться в «шанель» и «гуччи» она все-таки не могла. Да что одежда - даже друзей настоящих у Лёки не было. Не просто поэтов-музыкантов-актеров, о которых она когда-то мечтала, а просто – никаких. В общем – куда не кинь, дело - швах!
Лёка взглянула на часы – было без пяти девять. Скоро все припрутся – Сергей Николаевич не терпел опозданий. Сам-то он приезжал, когда ему вздумается, но мог явиться и ровно в девять, проверить, все ли на месте. В этом случае опоздавших ждал грандиозный скандал.
Лёка открыла сумочку, достала оттуда маленькое зеркальце и всмотрелась в свое отражение.
Косметика была нанесена аккуратно, и все-таки Лёка осталась недовольной – как не красься, а сделать из ненавистных двадцати семи хотя бы двадцать один ну никак не получается! Виной опустившиеся уголки губ, придавшие ее лицу выражение постоянного разочарования, и вечные темные круги под глазами. Круги появились еще в годы студенчества, когда у нее начались проблемы с почками, и этих кругов оказалось достаточно, чтобы напрочь уничтожить все очарование ее лица. Теперь даже сама Лёка вынуждена была признать, что постепенно превратилась из очень красивой девчушки, в даму средних лет, причем в даму, не более, чем просто симпатичную. И это ведь только начало, блин! Что станет с ней, когда пройдут следующие десять лет? Нет – когда пройдет пять?!
С личной жизнью у Лёки тоже не заладилось - она до сих пор не была замужем. Десять лет назад мысль о том, что она может быть никому не нужна, показалась бы красавице Лёке просто смешной. Она была уверена, что найдет принца. А вот поди же – прошли годы, принца нет, и, что самое ужасное - не предвидится!
Стукнула дверь, и в комнату влетел директор фирмы Саша (фирма была столь мала, что отдельный кабинет полагался только хозяину).
– О, привет! – сказал он весело. – С днем рождения тебя!
Лицо Лёки вытянулось от изумления, она захлопала поредевшими ресницами, затем все поняла и прыснула от смеха.
– Здрасти тебе, Сашка! Что с памятью? У меня день рождения двадцатого июЛя, а сейчас двадцатое июНя! И когда ты запомнишь?
Директор звонко хлопнул себя ладонью по лбу.
– Вот же память, зараза! Вечно все путаю! – Саша развел руками.
– Но ты не думай – через месяц обязательно тебя поздравлю! – пообещал он.
– С тебя торт!
– Торт мне уже сейчас начинать делать? – елейным голосом уточнила Лёка.
На самом деле ей хотелось, чтобы все, а главное – она сама – забыли, что ей уже двадцать семь, через месяц будет двадцать восемь, и она - полная
неудачница!– Можешь и сейчас! – милостиво разрешил Саша. – Но чтобы ко дню рождения свежим остался!
Лёка кивнула. Разговор оборвался.
Между тем, начинался рабочий день. Лёка сварганила себе кофейку, и, похлебывая ароматную жидкость, взяла с Сашиного стола мобильный телефон.
Она покопалась в своей записной книжке, и позвонила в Запорожье.
– Алло, Геннадий Михайлович, здравствуйте, - заговорила она медовым голосом. – Это из фирмы «Европак-Украина» вас беспокоят.
– Это из Днепропетровска? – уточнил тяжелый голос в трубке.
– Да, из Днепропетровска, - подтвердила Лёка.
– Я прислала вам наше коммерческое предложение, и мы с вами договорились обсудить все сегодня с утра...
– Да, я помню, - перебил ее голос. – Вы предлагаете ящик шестнадцатого ГОСТа, картона Т-22 по одной гривне тридцать две копейки за штуку, да?
– Да, - Лёка даже кивнула, хотя собеседник и не мог ее видеть. – Вообще-то у нас есть все основные размеры ящиков, любых ГОСТов, какие только захотите, к тому же мы можем делать эксклюзивные...
– Да, это понятно, - опять перебил ее собеседник. – Вот только у меня на столе еще три коммерческих предложения, и во всех одно и то же – шестнадцатые ящики, Т-22, по гривне тридцать два. Вы используете бумагу украинскую?
– Да, украинскую, - сказала Лёка. – Днепропетровской бумажной фабрики.
– И у других – бумага из Днепропетровска, - сообщил голос.
– Так что – все как у вас, и мне нет смысла отказываться от проверенных поставщиков и начинать работать с вами. Снизьте цену хотя бы на две копейки, тогда мне будет интересно.
– Хорошо, мы рассмотрим ваше предложение, - сказала Лёка и отключилась.
– Ну что там? – спросил Саша.
– Мудак, блин! – сказала она громко и положила трубку на стол.
В это время в офис влетел менеджер по снабжению Денис.
– Кто мудак, я? – поинтересовался он на ходу. – Не хорошо обзываться за глаза!
– Да не ты!
– сказала Лёка с досадой. – А этот хрен запорожский!
– Чего так? – полюбопытствовал Денис.
Он уже подошел к своему столу и грузно плюхнулся на стул.
Лёка хмуро посмотрела на Дениса – он всегда раздражал ее. Толстый, неопрятный – такие мужчины всегда выводили чистюлю Лёку из себя. Вот и сейчас она с брезгливостью заметила, что он, конечно, не брит, а на рубашке у него расплылись пятна от пота. Хорошо, что он хотя бы ногти на пальцах не обкусывает!
И уж конечно, он не сказал, что у нее сегодня день рождения! Сашка ошибся, но ей было приятно. А Денис никогда не старался сделать ей приятно. Лёка готова была поспорить, что и 20 июля он ни о чем не вспомнит!
Денис не нравился Лёке, и его равнодушие задевало ее. Толстый Денис был влюблен в собственную жену, и ему было настолько плевать на всех остальных женщин, и на Лёку в том числе, что Лёка не могла это спокойно выносить. К тому же он был умен, язвителен, и на каждую Лёкину колкость мог ответить две. Из-за этого, они с Лёкой находились в состоянии непрекращающейся войны.
– Он хочет, чтобы мы уступили две копейки на ящике, - сказала Лёка Денису.
– И работали совсем без прибыли? – поднял брови Саша. – У нас ведь на шестнадцатом ящике именно две копейки в прибыль забито!