Глава 1. Пробуждение.

Щека Владимира ощущала шероховатую, колючую поверхность...он не мог определить, что это было...его глаза медленно стали открываться, муть в них медленно проходила...взгляд уткнулся в тёмный потолок над головой. Доски потолка, почему-то не покрытого извёсткой или какой-то краской были темны, как бы закопчёны. Владимир стал мучительно вспоминать - где он, что с ним.

Он шёл из спортзала к машине, которую припарковал у банка напротив, через дорогу. Как обычно поставить машину было негде - какие-то уроды заставили все парковочные места своими грязными, заляпанными смесью песка и снега машины и ему нашлось место только на вершине сугроба, образованного той же смесь песка, грязи и снега, что залепляла всё, к чему могла прилепиться. Он с мстительной радостью загнал туда свою ниву, с удовольствием в который раз констатируя, что в нашей жизни вездеход не роскошь... Занятия прошли как обычно - он начал с тренажёра, прокачивающего грудные мышцы, перешёл на отжимание штанги...потом на другой...третий...через два часа и после выпивания поллитровой бутылочки противной негазированной воды (в который раз он обматерил себя, что забыл купить в магазинчике литровую бутылку газировки - тут всё было в два раза дороже, в буфетике спортзала). Владимир стал ходить в спортзал после того, как почувствовал, что стал сильно тяжелеть - ему только что исполнилось 50 лет...грустная дата. Как пел один бард, в песне про тридцать лет: 'А потом начинаешь спускаться, каждый шаг осторожненько взвеся, в пятьдесят - это словно как в двадцать, ну а в семьдесят - словно как в десять...' Так что - Владимиру, судя по этим словам было сейчас двадцать лет. Он был атлетического сложения - сказалась спортивная молодость - занятия рукопашным боем, дзюдо, штанга, отец , в юности, увлёк его занятияем гирями. Увы - самостоятельные занятия тяжёлой атлетикой плохо сказались на его фигуре - никто не подсказал ему, что когда тягаешь железо, необходимо стягивать живот ремнём, чтобы не растянуть мышцы живота... Живот с годами покрылся слоем благоприобретённого жира - пиво, вкусные копчёности...и это его сильно раздражало. Отвратительно - и силы хватало, реакция у него была молниеносная - как у двадцатилетнего, но зеркало, это мерзкое изобретение цивилизации, демонстрировало ему седого бородатого мужика, слегка смахивающего на Николая II, только у того седины не было...а может была? Может и была, но уж точно не такая - он не прошёл через 'лихие девяностые', не был под следствием по навету, не выживал, вытаскивая свою семью из нищеты. Владимир не любил вспоминать об этом времени - было всё - от состоятельной жизни, до полной нищеты. При мысли об этом у него щемило сердце... Теперь дети были взрослые, более-менее устроенные, жена не работала - содержала хозяйство, их небольшой загородный домик...у него был небольшой стабильный доход от мелкого бизнеса...

Володя опять пошевелил головой, глаза окончательно сфокусировались , он повернул голову и осмотрел помещение, насколько позволила ему шея... Большая комната была темна, и лишь отблески огня метались по бревенчатым стенам, выскакивая лучами из щелей и дырочек в печи. Печи? Какой нахрен печи - дошла до него абсурдность происходящего - откуда печь в городе? Как я оказался в этом сарае?
– Владимир попытался сесть, но руки и ноги не слушались, после небольшого усилия его накрыла волна тошноты и он провалился во тьму... Следующее пробуждение было уже полегче, глаза открылись сразу...а нос почувствовал запах какого-то варева. На его груди стояла глубокая, похоже деревянная чашка, а к губам его была приставлена деревянная же ложка, видимо наполненная чем-то вроде бульона и настойчиво пропихивающаяся через его сомкнутые челюсти.

Пей! Пей, а то сдохнешь! Он скосил глаза и увидел женское лицо вблизи себя - волосы, собранные в гладкий хвост и обтягивающие маслянистой блестящей волной голову небольшой пожилой женщины - Владимир подумал - как баушка - она всё мазала волосы маслом...что за дурацкая привычка - мазать волосы маслом. Вот откуда присказка - 'масляна головушка' и- русских сказок. Эта дурацкая мысль не помешала ему раскрыть рот и в него пролилась тёплая пахучая струя варева, чтобы не захлебнуться, он жадно сглотнул...затем ещё ложка, ещё...он боялся захлебнуться, но ему вдруг очень захотелось есть и Владимир неожиданно для себя поднял руку - что далось ему уже легче - и потянул чашку с груди к губам, захлебнувшись бульоном и залив себе глаза и лицо варевом, закашлялся.

Ну что ты как ребёнок - сердито прикрикнула женщина - ну вот всё пролил, теперь мокрый будешь лежать! Она вытерла ему лицо тряпочкой...у него из глаз вдруг полились слёзы - чувство собственной беспомощности, слабости, было сродни чувству младенца...ему вдруг показалась такой родной и близкой эта незнакомая женщина, как будто он увидел свою давно умершую мать... руки женщины были тёплые, шершавые, и от них веяло силой, добротой и какой-то уверенностью...в животе его приживался крепкий бульон, распространяя по телу усталость и сон. Владимир снова уснул. Следующее пробуждение было активнее - кто то тряс его за плечо, не обращая внимания на то, что он пытался спрятаться в спасительной темноте - когда спишь, не так всё и страшно и странно...вроде как ничего и не случилось. Пробуждение опять поставило его перед фактом - он неизвестно где, бессильный, слабый, фактически умирающий. Он попытался что то сказать нависшей над ним женщине, из горла вырвался какой-то клёкот, хрип, женщина приказала ему молчать, поставила на грудь чашку с пахучим бульоном и стала, макая в чашку, совать ему в рот кусочки пропитанного соком хлеба. Хлеб был размокший, пах одуряющее вкусно, Владимир, давясь, стал его глотать, пока женщина не заявила - всё, хватит на сегодня, а то плохо будет. Он опять расслабился, только теперь не сразу уснул, а стал следить взглядом за перемещающейся по комнате женщиной, прислушиваясь к ощущениям тяжести в животе. Тошнота видимо отступила, тело настойчиво требовало пищи. Владимир стал думать - куда же он попал? Как оказался в деревне?
– он вышел из спортзала, налетел порыв сильного ветра, поднявший снежную пыль и секанувший глаза ледышками. Ветер задувал через не до конца застёгнутой куртки, пробрав ознобом. Владимир уселся на водительское сиденье, воткнул ключ в замок зажигания, повернул, машина затарахтела стартером, завелась, заглохла - он поморщился и снова повернул ключ. Наконец машина завелась и неровно заработала своим усталым двигателем, прошедшим огни и воды. Владимир собрался сдать назад, включив заднюю скорость, потом передумал и достал из кармана сотовый телефон - он оставлял его в кармане, занимаясь в зале, могли быть звонки или смс, которые он не увидел. Владимир стал рассматривать экран аппарата, и вдруг по крыше машины раздался сильный хлёсткий удар, как будто кто то ударил по ней железной цепью, лобовое стекло треснуло, покрывшись сеткой трещин, двигатель сразу заглох, а в салоне что то заискрило и запахло озоном. Не понимая что произошло, Владимир выматерился, ошеломлённый, собрался открыть дверь и вывалиться из машины, но внезапно заметил перед лицом сияющий шарик, с мандарин размером, который парил перед ним и медленно колебался из стороны в сторону, подчиняясь какому-то неизвестному и причудливому ритму. Владимир осторожно убрал голову подальше от шарика - бля - неужели шаровая молния? Участь Рихмана что то мне никак не катит...пожить бы ещё - подумал он и стал осторожно отодвигаться от шара в сторону, с намерением пролезть на заднее сиденье. Шарик, как будто на невидимой ниточке потянулся за ним, приближаясь всё ближе и ближе Владимир зашевелился быстрее, шарик тоже ускорился...- ААААА!
– блядь отстань!
– шарик приблизился к лицу Владимира и с грохотом соприкоснулся с его головой. Вспышка, грохот, тело свело судорогой, закрутило, и сознание покинуло тело. Следующий раз Владимир очнулся уже на лежанке в бревенчатом доме.... Он стал размышлять - что же это было, что упало на машину? Вспомнил, что машина стояла под столбом электропередач - может провод упал, оборвался? Скорее всего - ещё когда он шёл в спортзал, обратил внимание, что провода облеплены льдом, после прошедшего дождя - отвратительно - на улице мороз 3 градуса, а идёт дождь - дорога сразу превращается в каток, провода провисают, облепленные льдом, деревья сгибаются под тяжестью замёрзшей воды, обламывая трещащие ветки, троллейбусы двигаются осторожно, испуская снопы искр из-под контактов, как будто работает гигантская электросварка. Такое за жизнь Владимира он наблюдал не менее трёх раз - природные аномалии такого рода были нечасты...но и не так уж феноменальны - природа есть природа, сюрпризов у неё предостаточно. Вот только такой сюрприз , как падение оборванного электропровода на его машину, был ему абсолютно не нужен. Он любил свою 'проходимку', на которой он форсировал реки, после чего вода плескалась в фарах и удалить её оттуда было проблемой, пролазил по такой грязи, в которой пешеход бы увяз и оставил свои сапоги навечно...и вот теперь какой то мерзкий провод раздолбал её. И денег на ремонт нет... Он опомнился - каких денег? Тут ещё понять - где он вообще-то находится? ЧТО с ним? Ладно - успокоился он - надо немного укрепиться и там всё выяснится. У него опять защемило сердце - близкие будут переживать - куда он делся. Что бы с ним не случалось - он всегда возвращался домой. Пьяный ли сраный, больной или раненый - всегда приползал домой. Дом - это свято. И вот теперь... Глаза его закрылись, мозг не выдержал перегрузки, Владимир провалился во тьму. Так продолжалось, по его подсчётам не меньше недели - женщина кормила его руками, накладывая в его рот размоченные кусочки хлеба и заливая бульон, скоро сменившийся некой кашицей из растолчённого мяса пополам с бульоном. К концу недели его организм укрепился настолько, что он стал шевелиться, садиться на топчане, а потом взбунтовался и его потянуло на хммммм....в общем женщина повела его к заведению во дворе дома, так как воспользоваться кадкой (деревянная кадка - он потрясённо оглядел её - он такие кадки видел только в сказках Роу!). Воспользовавшись заведением, он огляделся, ища туалетную бумагу или хоть газетки - заодно посмотреть на газетках, где он находится, не обнаружил ничего, кроме большого сосуда вроде кумгана...усмехнулся - татары, что ли - там только подмываются из кумгана после этого...ну или восток... Сделал свои дела и по стеночке выполз из заведения, шатаясь и дрожа от слабости. Встав на обе ноги и укрепившись, он поднял голову и осмотрелся: вокруг стоял мачтовый сосновый лес, похожий на лес на картинах Шишкина, бревенчатый дом стоял на большой поляне, за ним было что то вроде огорода, на котором росло непонятно что - рассмотреть было невозможно. Зимой и не пахло...а вот запах хвои. Лесных трав и раздавленной клубники шибал в нос...перебиваемый только запахом сортира. Владимир сделал несколько шагов, по направлению к дому и женщине, стоявшей к нему спиной. При дневном свете он рассмотрел её, насколько мог - невысокая, крепкая, голова затянута простым коричневым платком, на теле что то вроде сарафана, на плечах шаль - было немного прохладно и сыро - видимо ночью был дождь. Она обернулась на шорох, и на её жёстком, покрытом морщинами лице возникла полуулыбка

– Ну что, оклемался? Я думала не жилец. Ну пошли в дом...обопрись на меня, а то шандарахнешься и испачкаешь мне мозгами крыльцо, а я его только что вымыла. Он побрели в дом, Владимир с трудом преодолел ступеньки крыльца, наконец забрался в комнату и хрипло дыша, кашляя и задыхаясь, свалился на топчан. Руки и ноги предательски дрожали, а в глаза плавали радужные круги. Да, Вова, - подумал он - задохлик ты стал ещё тот. Надо как то преодолевать - не вечно же мне тут валяться...а где тут-то? Где я? Надо с женщиной поговорить. Он собрался с силами, с скрипом и хрустом в суставах приподнялся и спустил ноги с топчана, привыкая и удерживая равновесие. Женщина возилась у печи, чем-то булькая и переливая, потом обернулась, поднося к нему чашку с парящим, видимо очень горячим варевом, пододвинула ногой к топчану табуретку и поставила деревянную чашку на неё, погрозив Владимиру пальцем:

– Не хватай, горячо! Пусть остынет. Сейчас ложку и хлеба принесу. Владимир в очередной раз подсознательно отметил, что что то в её речи неправильно - то ли акцент какой-то, то ли слова как то неправильно ставит, что то в ней было неправильное - ну как бы вот слышишь мордвина - говорит по русски, правильно, но вот ударения и произношения слов не те...ну слышно, особенно когда за свои 50 лет наслушаешься любых акцентов и слов, начинаешь сразу определять - откуда человек, а тут непонятно. Обстановка странная... Женщина подошла к нему, сделал лёгкое движение рукой, как будто кидала что то легко, у потолка загорелся шарик, вроде электрической лампочки. Владимир вздрогнул, и вытаращил глаза, ошеломлённый картиной. Женщина удивлённо воззрилась на него:

– Ты чего, светлячка не видал не разу? Чего так напугался?

– Не видал...у нас так не умеют. Он посмотрел на женщину и с волнением спросил - я вообще где? Это что за местность, как я сюда попал? Вы кто? Как мне попасть в город? Мне надо связаться с семьёй, они волнуются, потеряли меня наверное. Что это за глушь? Я в городе был, когда потерял сознание.

– Сколько вопросов сразу...ну начнём по порядку. Я Марьяна. И не надо меня на вы звать - я простая деревенская целительница, только дворян на вы зовут и по имени отчеству. Ты на моём хуторе, рядом деревня Карауловка, двести дворов. Самый близкий город Лазутин, пятьдесят вёрст вниз по реке. Как ты тут оказался - я не знаю. Я тебя нашла на огороде. Грядку мне всю помял. Да пол огорода помяла, пока тебя тащила в дом - вот ты наел телеса. Хотя это тебя и спасло - ты месяц лежал в обмороке, пока очнулся. Не было бы запасов в теле - умер бы от голода. И так чуть не умер. Вовремя оклемался. Думала тащить опять, яму копать надрываться - женщина хмыкнула ехидным смешком . Если бы я не была целительницей - не выжил бы. Я уж и так и сяк тебя силой поднимала, руки накладывала, и только через месяц начал оживать, шевелиться. Я, конечно, не сильная колдунья, но кое-что могу, дак вот на пределе моих способностей это было. Могу лечить силой, могу травами отпаивать, могу небольшие колдовства делать - вот как светлячок этот - но это все могут, кто силы касаться может, и ты тоже...я по ауре вижу - можешь, только необучен. Вот всё что могу сказать. Давай ешь, пока совсем не остыло, потом будем разговаривать. Жуй, жуй...набирайся сил Она придвинула к нему чашку с похлёбкой, Владимир стал хлебать из миски, заедая куском хлеба, отрезанным от каравая. Полученная информация его ошеломила - ну он любил фэнтези, про попаданцев всяких, что то ему нравилось, что то его раздражало, но в общем это было неплохое времяпровождение, но вот чтобы самому попасть...куда? Хрен знает куда. Говорит вроде по русски, с каким то акцентом, правда ,но цивилизацией и не пахнет. Всё застыло на уровне средневековья...а может и бронзового века? Да запросто. Стоп - на печи чугунная плита, нож стальной - это не бронзовый век точно. Значит примерно средневековье. На это указывает и упоминание о дворянах. Раз есть дворяне - есть двор, есть царь и так далее. Параллельный мир? Ну почему и нет - Владимир допускал, что в жизни есть много чего неизвестного, недоступного пониманию. А уж про шаровые молнии столько всяких таинственных историй было - до современности так никто и не знает, что это такое, куда деваются и откуда приходят. И самое главное - куда уходят. Кого-то они убивают, а кого-то не трогают... В общем- ему повезло, как утопленнику - забросило хрен знает куда и зачем, без средств к существованию, без информации, без надежды на возвращение. Его взяла такая тоска, что впору завыть в голос, как собаке...он бросил ложку - кусок в горло не лез. Марьяна внимательно посмотрела на него:

– Так - кончай нюниться - ты жив, скоро будешь здоров, люди и без ног и без рук живут, а ты здоровый сильный мужик, что-нибудь придумаешь, крыша над головой есть, еда - слава тебе Боже - у нас есть, а там как судьба будет. Прекращай, бери ложку и ешь. Окрепнешь - будешь мне по хозяйству помогать, а там разберёмся. Ко мне люди ходят лечиться, я им помогаю, мне платят, еды приносят, проживём. Не выгоняю же я тебя...грех немощным отказать в помощи. Вот окрепнешь - там сам решишь что и как.

Владимир дохлебал суп и отвалился на лежанку...на него опять накатила усталость и он провалился в тревожный сон.

Через неделю Владимир уже свободно перемещался по двору, выполняя мелкие работы, вроде колки дров или копания огорода. Тело уже укрепилось, кожа не висела на теле, как складчатая простыня, к мускулам возвращалась былая сила. Нет худа без добра - лишний вес ушёл, оставив лишь свитые в жгуты мышцы и крепкие кости, Владимир всё реже присаживался на чурбак, утихомиривая бьющееся, как птица в клетке, сердце и утихомиривая одышку. Ему нравилось колоть дрова - работа на свежем воздухе и физические упражнения быстро развивали его тело, у него проснулся ужасный голод, он был готов есть целыми днями, так, что Марьяна беззлобно поругивалась и кричала, что он проглот и она на него не напасётся харчей. Впрочем - она была явно довольна, что Владимир быстро восстанавливается - это была её заслуга, как целительницы, и как художник или скульптор, восхищённый своим талантом, она радовалась своим успехам в целительстве. Поставить на ноги практически безнадёжного больного было очень интересно. Как сказали бы врачи - 'интересный случай' - видимо люди двух миров мало отличались друг от друга психологией. Только вот цивилизация в одном случае пошла технологическим путём, а в другом - развитием духовных способностей, говоря языком мира Владимира, местные это называли магией или Силой. Владимир, по мере возможности, выспрашивал у Марьяны о этом мире, и через месяц у него уже сложилось примерное представление о том, как всё выглядит. Конечно, деревенская целительница мало что могла пояснить о дальних странах, о каких-то нюансах жизни за океаном, но о жизни в этой стране она могла рассказать довольно подробно. Эта страна представляла собой конгломерат из различных народов и народностей, от русских до китайцев - как понял Владимир, китайцы мигрировали из своей страны из-за перенаселения...или каких-то ещё причин, но обосновались тут, в средней полосе, подчиняясь императору. Страна называлась Истрия (Владимир так и не понял откуда взялось название), во главе стоял Император, ему подчинялись герцоги, графы и разнообразные сложные структуры - помесь каких-то торговых гильдий и дворянских родов - тут не было такого чёткого разделения на дворян - которые ничего не делают и лишь являются получателями дохода от земель и купеческим сословием - дворяне торговали и состояли в гильдиях. Купцы могли купить себе титул - правда с каким-то ограничениями, впрочем это было и в Российской империи - где-то на этом уровне и застрял этот мир. Самым главным фактором, влияющим на жизнь, было наличие магии - ну к примеру, если вы зарядили пушку порохом, надеясь раскидать кишки противника по кустам, а в стане противника находится боевой маг - по кустам будут раскиданы ваши кишки. Он просто взорвёт порох на расстоянии. Не могут долететь до цели и снаряды, если отправить их издалека, или ракеты - их можно взорвать в воздухе. Из-за электрических разрядов, сопровождающих заклинания (впрочем - громко сказано - заклинания - волшба творилась как то по другому, без завываний, воплей или речитатива каких то непонятных слов - Владимир пока не разобрался, как это происходило) не могли работать электроприборы, которые неминуемо сгорели бы просто на корню...об электронике не могло быть и речи. То же самое касалось двигателей внутреннего сгорания и т.д., могли работать только паровые двигатели, но они как то не получили распространения - слишком низкий кпд и большое потребление материалов. Впрочем - Владимиру казалось, что это просто консервативность людей и непонимание выгод этих машин. Но ведь он смотрел на проблему с точки зрения современного человека технологичного мира....

Дни в 'избушке' текли размеренно, спокойно...днём время от времени приходили люди, которых Марьяна принимала в пристройке к дому - что то вроде этакой клиники - как она говорила - ну не тащить же болезни в дом...Владимиру после приходилось вымывать стол и топчан в этой 'клинике', иногда залитый гноем и кровью. Марьяна на это злорадно хихикала и приговаривала - 'Вот тебе хлеб целителя! А ты думал розами тут пахнет?!' - Владимир ничего тут не думал, кроме череды виртуозных матерных словосочетаний в адрес больных и ехидной старушенции. Впрочем - старушенцией её можно было назвать только с натяжкой - язык не поворачивался - настолько она была энергичной, крепкой, возраст её можно было определить...хмммм....нельзя было определить - от шестидесяти до...хрен знает, сколько они тут живут - думал Владимир. После осторожных расспросов, узнал, что возраст живущих напрямую зависит от способностей обладать Силой, а очень сильные магики могут жить практически неограниченно - но таких было очень мало, Марьяна в своей жизни (а ей было 120 лет) - не встречала. Это было примерно так же, как встретить долгожителя с Кавказа - он где-то там есть, живёт уже 180 лет, но где-то в Воронеже его нет. (Ты не видишь сурка - а он есть!). Марьяна могла прикладываться к Силе, но её каналы могли пропустить только небольшое количество Силы, а потому большими способностями она не блистала. Зажечь магический светлячок, воздействовать на ауру больного с целью излечения, срастить небольшую ранку или остановить кровь, убить бактерий в ране - ну и ещё ряд небольших чудес были доступны ей. Даже чтобы срастить кость, ей бы потребовалось неделю сидеть беспрерывно над ней, возложив руки и истощив себя до изнеможения. Посему основным способом лечения были гомеопатические средства и способы обычных врачей всех миров - шины, лекарства...скальпель. Умение целительствовать обычно не передавалось по наследству, в одной семье. Как понял Владимир - у Марьяны семьи не было - муж давно умер - он не был магиком. Так и текла её жизнь тихо и спокойно - до тех пор, пока в грядку календулы не свалился здоровенный стокилограммовый мужик...

Утро началось с истошных воплей петуха, который влетел на плетень и надсаживаясь орал на всю округу, заявляя свои права на окружающие земли и гарем. Владимир потянулся, с хрустом распрямив руки и поводя плечами. Потом резко спустил ноги с лежанки, откинув шерстяное одеяло, и отходя от тревожного сна. Его всё мучили кошмары...в голове проплывали какие-то обрывки прежних воспоминаний...всё почему-то заливалось светом, как из неоновой лампы. Это повторялось день ото дня, и никакие тяжёлые физические работы, усталость, никакие отвары не могли заглушить смятение души. Он почесал левое плечо и в который раз посмотрел на тёмное пятно на плече, от которого отходили 'ветви' - это был след вхождения в дело шаровой молнии. Что интересно - выходного пятна не было, хотя обычно в этом случае где-нибудь на ноге всегда бывает выходное пятно - энергия молнии (если это была молния), как бы потерялась в организме. Владимир встал, ещё раз потянулся, надел штаны, натянув их на свои единственные трусы. Надо сказать, что о трусах тут и не слыхивали. Люди спали или в одежде, или голые. Или в таких рубахах, которые Владимир видел в исторических фильмах... Марьяна смеялась, глядя, как он упорно держится за пережитки своего мира. Будучи вынужден стирать свои трусы через день. Ей это казалось ужасно смешным и глупым, о чём она обязательно сообщала при каждой удобной возможности. Сегодня у 'клиники' уже ждали трое крестьян, один держал навесу перемотанную тряпкой руку, тряпка была пропитана кровью и лицо его было бледно. Рядом стояли ещё две телеги с бабой на сносях и молодой девушкой, накрытой чем-то вроде брезента. Владимир поморщился - после родов потом хрен отмоешь помещение, всё будет в сгустках крови, а воплей будет на всю округу. Марьяна уже суетилась, нагревая на печке во дворе горячую воду и готовя отстиранные холщёвые бинты. Приём начался с мужика, у которого висела рука. Владимир уже привычно ассистировал, разматывал бинты, обмывал руку стонущему больному. Марьяна предельно серьёзно показывала ему, что и как надо делать, указывая на предметы и на строение руки больного. Владимир не был новичком в лечении, что облегчало ему понимание слов целительницы - за свои годы он получил много знаний, от курсов санитаров, некогда пройденных им при военкомате, то разнообразной информации, полученной им из книг, интернета...и ещё чёрт знает откуда. Эта информация неожиданно всплывала у него в голове, кусками и сразу, что его удивляло - ну как он мог вспомнить картинку из анатомического атласа, которую видел в четвёртом классе сельской школы? После этого прошло сорок лет! Но видимо это были последствия удара шаровой молнии, которая открыла закупоренные каналы информации, надёжно упакованной в мозге любого человека. Для того, чтобы их извлечь, нужны какие то стрессовые ситуации - в литературе описывалось немало случаев, когда люди проявляли фантастические способности, после каких-то странных событий. Некоторые вдруг начинали говорить на мёртвых языках, другие проявляли феноменальные свойства в математике - перемножали в голове многозначные числа, третьи вообще переставали спать и никогда не уставали...да много чего ещё. И такие случаи, как у Владимира, тоже наблюдались - ему сразу вспомнилась, когда он думал над этим, статья о неком Бобе Петрелла из Америки, который так же ничего не забывал. Он тогда подивился и позавидовал - вот счастливчик. И забыл об этом...до поры до времени. Теперь, при его желании, перед ним вставали целые страницы текста. Который он когда-то видел, слова, которые он когда то слышал...первое время его голова раскалывалась от потока хлынувшей информации, несколько дней он с трудом мог говорить и осознавать мир вокруг, перепугав Марьяну, но, постепенно, всё нормализовалось - видимо потоки информации как то вошли в нужное русло и теперь при желании, без всякого усилия, он мог вызвать любую информацию. Побочным и закономерным эффектом этой способности было то, что он с первого раза учился, увидев или услышав что то, что ему показали. Это не означало, что он сразу становился гениальным хирургом или целителем - есть ещё такое понятие, как память тела, а она нарабатывается только многократным повторением одним и тех же нужных движений. Впрочем и это у него получалось очень легко. От дальнейшей карьеры целителя его ограждало лишь то, что он не умел пользоваться Силой, хотя - как сказала Марьяна - способности у него есть. Его мозг, мозг рационального человека технологического мира не мог, не хотел допустить в себя мысль о способности пользоваться чем-то 'нефизичным', чем-то, отрицаемым материалистической наукой. Марьяна часто нападала на него, требуя, чтобы он начал брать у неё уроки магичества, но он отнекивался, боясь, что не получится. Ему и хотелось попробовать - вдруг он и правда маг, ну как в книжках, но и что то останавливало его, казалось всё это чем-то несерьёзным и странным. Он сам не знал, почему он так опасается, что он потеряет от уроков? И всё-таки отбивался от целительницы, выдвигая всё новые предлоги - вот ещё слаб, вот со следующей недели, вот потом...и на этом всё застыло.