Лекарь

Двое крепких рыцарей отволокли почти бессознательного Конрада на приготовленную плаху. Свежий срез древесины вкусно пах смолой. Пусть понюхает перед смертью. Его уложили и плотно придавили бронированным коленом. А Дорн, выудив откуда-то огромный двуручный меч, протянул его мне. Меч был не только длинный, но и имел широкое лезвие, весил он килограмм пять, что для меча очень и очень много. Игрушка явно не для боя. Разве что Эдмунд смог бы такой махать, да и то недолго. А вот для палача вполне пристойно. Никаких подранков не будет. Отличная сталь отражала солнечный свет. Режущая кромка своей идеальной заточкой напоминала бритву.

Никаких предрассудков по поводу работы палача у меня не было. Должность трудная, но почётная и необходимая. А казнить военного преступника сам бог велел. Что? Какие преступления? А село Борка кто спалил? А жителей замучил? Да за одно это я бы его пытал полдня, призвав на помощь все свои медицинские навыки, чтобы не умер раньше времени. Но, принц сказал рубить голову, значит, будем рубить.

Я перехватил рукоять поудобнее и примерился к шее. Тут вправо-влево не ошибиться, а вперёд-назад длина меча выручит. Сделал замах, подняв огромный меч на вытянутые руки, резко, с приседом, опустил его. Клинок был великолепен, разрубив шею преступника так легко, словно её там и не было, он, примерно на пять сантиметров погрузился в свежий чурбак. Голова бывшего кандидата на престол Конрада полежала пару секунд, словно бы размышляя, что делать дальше, а потом скатилась с чурбака в кучу прошлогодних листьев.

Один из рыцарей поднял голову за волосы и положил в мешок. Все стали собираться. Основная масса отправлялась в столицу, снова служить под началом старого короля. Некоторые отпросились в свои поместья, поправить дела и навестить родных. Их предупредили, чтобы максимум через две недели были снова в войске. Ещё ничего не окончено. Нужно будет разобраться с союзом купцов.

С ними отправился и я. Мои люди будут ждать меня в столице, а сам я направил коня в сторону бывшего села Борка. Отсюда туда всего двое суток хода. Неблизко, конечно, но в местных лесах должно быть безопасно. Королевские рыцари их дважды частым гребнем прочесали.

Глава двадцать шестая

С большим трудом мне удалось сесть на стул. Наташа висела у меня на шее и рыдала. Громко и без остановки. Все эти дни она видела во снах, как меня колют копьями и рубят мечами, как я лежу на земле, истекая кровью, ну, и прочее, в том же духе. Я терпеливо объяснял, что моё поле боя — госпиталь, где я штопал раненых. Ходить в атаку — дело других.

Она прислушивалась, вроде бы, кивала, но тут же снова заходилась в рыданиях, ещё сильнее прижимаясь ко мне. Камуфляжная куртка спереди промокла, я гладил её по спине в махровом халате и тихо шептал ласковые слова. Когда, спустя, примерно, час, она всё-таки успокоилась, мы отправились на кухню ужинать. Ужин был небогат и состоял, в основном, из овощей. Но мне большего и не требовалось. И так, несмотря на войну и кучу стрессов, набрал килограмм шесть. Обильные трапезы при дворе сказались.

А когда пришло время десерта, Наташа потребовала постраничный отчёт о проделанной работе. Пришлось рассказывать. Конечно, все подробности были ей ни к чему, не рассказывал про длинные марши, Алису тоже упоминал вскользь. А вот про битву пришлось выложить всё. Она ещё раз восхитилась храбрым поступком Эдмунда. В момент, когда враги прорвались к операционной, снова начала плакать. Уже без истерики, просто по щекам катились бусинки слёз. Спохватившись, она промокнула их салфеткой, высморкалась и продолжила слушать. Мой поединок с самозванцем её не впечатлил, а вот исполнение роли палача вызвало осуждение.

— Как будто больше некому было, — она фыркнула — пусть бы сам принц исполнил.

— Много чести, — просто объяснил я, — даже смерть от меча была милостью, подозреваю, только как королевскому родственнику. Всех его подельников просто развешали на берёзах.

— Всё равно мерзко. Как представлю отрубленную голову, ужин наружу просится.

— Почему-то, когда Эдмунд голову в мешке принёс, ты радовалась. А он, между прочим, её отнюдь не острым мечом отрубил. Подозреваю, вообще зубами отгрыз.

— Фууу… Давай тему сменим.

— Давай, — не стал я спорить, — тем более, что мне больше нечего рассказывать, я оттуда сразу к тебе поехал. Расскажи, как ты тут?

— Что мне рассказывать, я работала, отдыхала. Тебя ждала. Вот сяду возле окна и жду, что ты сейчас из-за угла выйдешь. А когда не дождусь, плачу в подушку.

— Теперь-то не будешь плакать? Я жив.

— Ты же сказал, что ещё ничего не закончилось?

— Есть проблемы с союзом купцов. Но это не гражданская война. Возможно, будут операции на море, морская блокада, пиратство, высадка десанта с той или с этой стороны.

— Ты, пожалуйста, в сторонке постой. Раненых лечи, командуй издалека, а в пекло не лезь.

— Понимаешь, солнышко, там, хоть и сказочная, но всё же европейская цивилизация. Там недостаточно родиться феодалом. Это звание раз за разом следует подтверждать. Даже королю стрёмно в штабе сидеть, он как бы ненастоящий король будет. Впереди на лихом коне — вот место феодального сеньора.

— А какой смысл доктора в атаку отправлять? Не лучше его в госпиталь посадить?

— В этот раз я в госпитале и сидел, да, как видишь, отсидеться не получилось. Если бы не орки, направляемые жаждой добычи, я бы тут не сидел. Отбивались мы лихо, да их почти сотня была. Все бились как звери, Ян нескольких заколол, Эдмунд топором крошил, словно нож в миксере, даже Алиса двоих в кипятке сварила… ой.

— А то я не знаю, что она всё время возле тебя тёрлась. Красивая?

— Да.

— Ладно, — она вздохнула, — повлиять не смогу. Пусть живёт.

— Ты такая хорошая…

— Не подлизывайся, сейчас будешь вину искупать.

Я потянулся было к ней, но она, вместо этого, отправила меня мыть посуду. Оказывается, наличие служанки сильно меня испортило. От домашней работы я отвык напрочь. Помыть три тарелки и кастрюлю, даже при наличии горячей воды и моющего средства, оказалось делом не простым. Но я справился. А потом, раздевшись и приняв душ, отправился в кровать, где меня ждала любимая женщина. Нет, перед глазами не стояла Алиса и, называя Наташу по имени, я ни разу не ошибся. Счастливые и измотанные мы заснули уже под утро.

А утром я включил телефон, который тут же начал звонить. Естественно, мама, которая на удивление была спокойной и попросила нас двоих зайти к ней на чай. Следом позвонил Столяров и сказал, что для меня у него много подарков, но сам он будет только послезавтра. Подожду. Дядя Саша пока молчал, зато пришло несколько денежных переводов с приличными суммами. Наташа, как и ожидалось, карточку не трогала, обходясь своей зарплатой. Один пропущенный звонок с незнакомого номера насторожил, но, мало ли, ошиблись, наверное. К маме я решил идти вечером, когда Наташа придёт с работы. А сегодня я буду бездельничать, лежать на диване, который всё-таки сильно отличается от походной кровати в шатре. Мне не хотелось ничего. Только лежать и смотреть в потолок. Я чистого белого потолка давно не видел.

Но, стоило мне предаться этому приятному занятию, как снова зазвонил телефон. Опять этот номер.

— Да, слушаю, — ответил я, прикладывая телефон к уху.

— Здравствуйте, — на том конце отозвался серьёзный мужской голос, который мне сильно не понравился. — Владимир Ситник?

— Я, — не стал я отпираться, подозреваю, это бесполезно.

— Моя фамилия Колесов, майор Колесов, Федеральная Служба Безопасности. Есть мнение, что нам с вами следует побеседовать. Где это лучше сделать?