Лекарь

Гномы уже обошли место побоища, избавились от раненых, собрали добычу. Добычи было немного, как я уже говорил, бронёй нападавшие себя не обременяли, только их странные алебарды, длинные кинжалы, да кое-какая мелочь. Примерно тем же занимались мушкетёры на противоположном берегу. Оно и понятно, лут — дело святое, а с паршивой овцы хоть шерсти клок. Оно, конечно, не то же самое, что в компьютерной игре нажать кнопку «обыскать труп», здесь приходится собственноручно шарить в одежде трупа, у которого к тому же кишки вывалились или голова оторвана. Но это никого не смущало. Трофеи — всегда приятное дополнение к жалованью солдата. Иногда дополнение такое, что само жалованье рядом с ним мелочь.

Залпы в верховьях реки гремели уже реже. Хотелось надеяться, что это потому, что целей стало меньше, а не потому, что стрелять некому. Я всё так же слонялся без дела. Принц велел слуге принести обед, о точнее ужин, поскольку уже наступил вечер. Конечно, обедать посреди кучи окровавленных трупов, на которые уже начали слетаться мухи, — то ещё удовольствие, но, человек, как известно, такая сволочь, что ко всему привыкает. Когда двое слуг принесли из лагеря объёмистый котёл, в котором булькал наваристый гуляш, никто не отказался. Хватило всем, и нам, и принцу, и артиллеристы взяли каждый по миске. Эдмунд отложил ленту, в которую старательно вставлял патроны, предварительно протирая их тряпочкой, и тоже взялся за ложку.

Поесть мы успели, но, стоило нам облизать ложки, как на горизонте появился корабль. Наш корабль, на мачте его развевался королевский стяг. Но это было отнюдь не гарантией того, что он не захвачен врагом. Вполне могли захватить и отправиться назад. Захват столицы не удался, так хоть с обидчиками расправиться. Так подумал не один я. Артиллеристы начали наводить орудия, просто на всякий случай, а я принялся заправлять ленту в пулемёт, который так и не успел почистить.

К счастью, наши тревоги оказались напрасными. Судно встало на якорь, а на воду была спущена шлюпка, в которой сидели шесть человек. Пулемёт без надобности, если что, пистолетом обойдусь. Когда лодка причалила к берегу, наши сомнения окончательно рассеялись, матросы были наши. Видно было, что им здорово досталось, двое имели повязки, уже пропитавшиеся кровью. Убрав в кобуру пистолет, я достал ящик с лекарствами и медицинским инструментом. Пора вспомнить о своих обязанностях.

Пока я промывал раны, накладывал швы и менял повязки, прибывшие докладывали о результатах сражения. Оказалось, что у них всё прошло не так гладко. Артиллерия потопила все корабли противника, но среди спасшихся оказалось слишком много умеющих плавать. Расстояние было небольшим, и они полезли на наши корабли. Два крайних парусника были взяты на абордаж, а их команды изрублены в полном составе. Остальным ничего не оставалось, кроме как повернуть пушки и огнём смести ликующего противника с палубы. Корабли сильно пострадали, остались без мачт, но ремонту подлежат, чего нельзя сказать об экипажах.

Оказав помощь раненым, я отправил их в лагерь. В это время стали возвращаться другие корабли, которые занялись перевозкой мушкетёров с того берега на этот. Пришлось развернуть полевой госпиталь и принимать раненых. У большинства пострадавших были глубокие рубленые раны. Двое лишились рук, но хватило ума наложить жгут и не истечь кровью. Всего тяжёлых и небоеспособных набралось двадцать девять человек. Штопал и бинтовал я до поздней ночи, запас медикаментов уменьшился вдвое, но зато никто из прибывших больше не умер.

Когда последнего раненого унесли на носилках в палатку, я, шатаясь от усталости, направился в палатку принца. Тот сидел за столом, опустив голову. В руке он держал кубок, предположительно, с вином, но пить не спешил. Услышав, как я вошёл, он поднял глаза и кивнул на свободный стул, приглашая садиться. Я присел и сам налил себе вина из кувшина.

— Ваше Высочество, — осторожно спросил я, — хотелось бы узнать, что мы будем делать дальше?

— Завтра сюда прибудет подкрепление, большой отряд конницы, о потом мы решим, что делать. Вообще, мы должны ещё спуститься в устье реки и разгромить там лагерь захватчиков. Но можем и вернуться в столицу, нас никто не осудит, ведь враг разбит, людей мы потеряли немного, всего около сотни, а лагерь они уберут сами со временем.

— Но я думаю, что вы выберете первый вариант?

— Я пока не решил.

— ???

— Сегодня мне было страшно, — сказал он в ответ, причём таким тоном, словно сообщал о небывалом чуде.

— Мне тоже, — я развёл руками, — было чего бояться. А тот факт, что вам было страшно, говорит о том, что вы не дурак. Я скорее обеспокоился бы, если бы вам не было страшно. Люди без страха долго не живут.

— Я согласен с вами, но это было впервые, раньше я ничего подобного не испытывал.

— Во-первых, — тоном педагога начал я, — вы в последнее время сильно повзрослели. Ваш отец уже слишком стар и весь груз государственных проблем постепенно перекладывает на ваши плечи. Вы, может быть, ещё не осознали, что вам придётся всё меньше и реже биться в конном строю, и всё больше заниматься тяжёлой и кропотливой работой по управлению государством. Всё королевство зависит от вас, а вы рискуете жизнью.

— То есть…

— Это не трусость, а голос разума. К сожалению, я подверг вас опасности, переоценив свою стреляющую машину. Надеюсь, такого больше не будет.

— Я тоже надеюсь, а теперь, доктор, идите спать, думаю, завтра у нас будут ещё дела.

Я допил вино и вышел. Сказать по правде, такой принц нравился мне куда больше. Страной должен управлять не лихой рубака, а мудрый и осторожный правитель. Всё придёт с возрастом, но до того возраста нужно ещё дожить.

Придя в свой шатёр, я, не раздеваясь, только сняв сапоги, растянулся на кровати и уже через пару минут спал, на этот раз без всяких сновидений. Духи убитых предпочли оставить меня в покое.

Глава тридцатая

Утром меня разбудил шум в лагере, я схватился за оружие, но это явно была не военная тревога. Скорее всего, прибыло то самое подкрепление, о котором говорил принц Дорн. Надо полагать, нас ждёт грандиозная пьянка по этому поводу.

Я вышел из шатра и понял, что пьянки точно не избежать. Во главе прибывших, а прибыло довольно крупное подразделение конницы, не меньше тысячи, да с запасными конями, стоял не кто иной, как мой старый знакомый, барон Людвиг Крейцер. Он сидел на коне и высматривал в толпе знакомые лица. Завидев меня, стащил с головы шлем, явив миру свою изрядно округлившуюся и, как всегда, красную от вина физиономию.

— Ну, так что, доктор, хотя, какой доктор, вы ведь теперь как и я, барон. Помните наш разговор? Ведь я был прав?

— Вы были правы, но, если бы обстоятельства позволили, я предпочёл бы остаться в стороне от войны и политических игр. Титул для меня не так много значит.

— И, тем не менее, он у вас есть. А где Его Высочество принц Дорн? У меня для него есть новости.

Я показал рукой дальше по улице, а, когда он, пришпорив коня, поскакал туда, спокойно пошёл за ним следом. Интересно, почему такие крупные подразделения находятся под командой всего лишь баронов? Какая-то королевская хитрость?