Лекарство для покойника
Шрифт:
Кныш. Ну, это мне до одного места, Трофимов мне – не брат родной.
Турецкий. И давно у вас с ним плохие отношения?
Кныш. Не слишком.
Турецкий. Ладно, а с Раструбой?
Кныш. Это другое дело. С Игорьком мы ладим.
Турецкий. Так вот подумайте, чем можете ему помочь. И себе.
Кныш. А не пошли бы вы…
Турецкий. Это все?
Кныш. Ага.
Утром следующего дня Софрин подъехал к загородной резиденции Призера, в Глаголево. Для этой отчаянной вылазки Грязнов выделил ему служебную машину не самого худшего качества – «форд».
Софрин со слов своего шефа уже знал, что в прошлом Призер – неоднократный чемпион России по биатлону. Но на международных соревнованиях он занимал только вторые и третьи места. Был, правда, даже олимпийским чемпионом – но лишь в командной гонке, в эстафете.
Разочаровался, небось, обозлился, рассуждал Софрин, и подался на большую дорогу жизни. Во всяком случае, эта тропа для него оказалась удачливей. Трехэтажный особняк, окруженный высоким бетонным забором, который, наверное, и базука не возьмет, был лучшим подтверждением удачи и благополучия владельца. В архитектуре дома Софрин отметил полную безвкусицу, чему не слишком удивился. Подобных монстров он не раз наблюдал в ближнем и дальнем Подмосковье. Здесь красного кирпича не жалели, возводя средневековые башенки рядом с современной крышей и террасой. Крыльцо вносило еще один штрих в этот дисбаланс. Нагромождение стилей и эпох навело на мысль, что крышу нужно было бы выполнить на древнекитайский манер. Это сделало бы творение завершенным.
У ворот Софрину пришлось прождать какое-то время. После представления и объяснения цели визита перед переговорным устройством он промаялся минут десять. Наконец ворота отъехали в сторону и впустили его машину в просторный двор.
Из открытых ворот гаража торчал нос, похоже, того самого черного «БМВ», что он видел вчера у дома моделей.
Софрина встретил долговязый жилистый парень со скуластой физиономией и жестким ежиком на голове. Маленькие злые глазки зыркнули подозрительно. Дескать, чего приплелся, ментяра, внаглую, да еще в такую рань?!
На крылечко вышел вчерашний бритоголовый детина и добродушно заулыбался. У Софрина отпали последние сомнения.
– Этот что ли, Шум? – обратился бритоголовый к долговязому, с интересом рассматривая гостя.
– Других, как видишь, нет. – Долговязый по кличке Шум обернулся и зашагал к гаражу.
– Прошу, господин начальник, – пригласил встречающий, пропуская Софрина вперед. – В этом доме гостям всегда рады, даже незваным.
Софрин подумал, что с черным юмором у этого парня все в полном порядке. Уже на пороге их догнал голос Шума:
– Али, будешь возвращаться, прихвати термос со льдом.
Просьба осталась без ответа.
Странные имена, решил Софрин, Шум какой-то, а этот – с совершенно рязанской физиономией – и вовсе Али.
В лифте они поднялись на третий этаж. У одной из трех комнат бритоголовый, он же Али, остановился.
– Сюда. Геннадий Андреевич ждет вас.
Карамышев действительно оказался тем самым «кофейным» незнакомцем. А впрочем, другого Софрин и не ожидал увидеть. Спортивно сложенный, подтянутый мужчина, чуть старше средних лет. Жестковато-привлекательное лицо, из тех, что нравятся женщинам, с тонкими губами и ямочкой на подбородке. Черные волосы аккуратно уложены назад, наверное, с помощью геля или мусса. Он явно напоминал итальянского мафиози из так полюбившихся братве фильмов. Вот только одежда в этот раз никак не подходила к образу дона. Спортивные брюки и футболка, долларов по пятьдесят
каждые, придавали несколько дачный вид.Софрин являл собой полную противоположность, но ему не стало неловко за свою джинсовую двойку и футболку, купленные на вещевом рынке в Лужниках, да к тому же не первой свежести. Он лишь проверил, бросив вниз взгляд, подняты ли манжеты на рукавах.
Карамышев разглядывал его в упор.
– Мы, кажется, встречались, – сказал он. Голос оказался бархатным, приятным.
– И совсем недавно, – потвердил Софрин.
– Присаживайтесь, Владимир Андреевич, – пригласил хозяин, указывая на кресло напротив себя.
– Вижу, запомнили мое имя. Значит, видели визитку и все же не позвонили. – Софрин старался держаться спокойно, даже с некоторой наглецой.
Карамышев премило улыбнулся.
– Запомнил, потому что мы с вами тезки по отчеству. А звонить собирался сегодня. Дел много, знаете ли. Я человек занятой. А ваше дело, как мне объяснила Нонна, пустяковое.
– Пустяковое? – Софрин искренне удивился.
– Ну, исчезновение старины Гукка – не тот случай, чтобы поднимать из-за этого на ноги МУР. Не так ли, Владимир Андреевич? – И он пристально взглянул прямо в глаза Софрину. Тот весь подобрался.
– Что вы хотите этим сказать?
– А что вы хотите от меня услышать?
– Где, по-вашему, еще, кроме своей квартиры, он может находиться?
– Понятия не имею. – Карамышев перевел дух. – Прямо как на допросе. Как это где? У себя дома!
– Поймите, Геннадий Андреевич, мы ищем пропавшего человека. – Софрин остыл.
– Да бросьте, Владимир Андреевич. Вешаете лапшу на уши, прямо как младенцу. Не стыдно? Эти сказки могут с Нонной пройти. Выпить хотите?
– Нет, спасибо, – поспешно ответил сыщик, вспоминая, чем заканчиваются застолья с персонажами, подобными хозяину дома, пусть даже и с пользой для дела. И тут же добавил: – Я при исполнении. И за рулем.
– Тогда кофе?
Карамышев разлил из серебряного кофейника по маленьким фарфоровым чашечкам ароматный напиток. Указал рукой на журнальный столик между их креслами.
– Сахар, сливки. Угощайтесь. – Отпив глоток, блаженно прикрыл веки. – Кофе готовлю сам. Никому не доверяю. Это, если поверите, настоящая наука.
Софрину действительно кофе понравился, и он не замедлил сказать об этом.
– А старик Гукк вам нужен по двум причинам, – внезапно вернулся к прерванной теме Карамышев. – Вы его ищете или как подозреваемого в убийстве Лени Богачева, или как возможного свидетеля.
Софрин молча пил кофе. Его удивило умение Карамышева менять направление разговора, причем в интересном для него направлении. А зная о смерти Богачева, связи Гукка с его семьей и розыске последнего МУРом, нетрудно было догадаться об истинных причинах. Тут большого ума не надо. Тем более с его опытом. Но посвящать кого бы то ни было в подробности расследования Володя не собирался.
Карамышев между тем продолжал:
– Но, возможно, вам стоит продолжить поиски… Только уже его трупа.
При последних словах Софрин подскочил, чуть не вылив на себя кофейную гущу.
Карамышев удовлетворенно наблюдал за его реакцией. И цедил информацию:
– Не так давно старик жаловался мне на карточные долги.
– Он что, играл?
– Редко, но, как говорится, метко. Видимо, на тот раз ему сильно не повезло.
Софрин поднялся.
– А вот за это спасибо, Геннадий Андреевич.
– Всегда рады помочь.
– И мы также.
Каждый понял свою фразу по-своему.