Лекарство против застоя

Девицы переглянулись.

– Мы не знаем, что это, – ответили они. – А значит, тут вы этого не найдете. Всего доброго, уважаемая.

И они пошли по своим делам. Я же стояла, изрядно озадаченная. Как это не найду?! Тут что, закон о запрете курения?! Вот ведь черт… Черт, черт! Очевидно, господин Никто и сам не употребляет, и никому не советует. Но я была выше этих глупостей, а потому эту проблему надо было как-то решать.

Если бы у меня вовсе не было сигарет, я бы впала в ярость, но пока они были, я не спешила отчаиваться. Я решила вернуться в номер, а вечерком прогуляться до того места, откуда доносилась музыка, чтобы там познакомиться с людьми и узнать все, что меня интересует.

Теперь, после познавательной прогулки, этот мир уже не внушал мне опасений.

Настал вечер. В окно повеяло благословенной прохладой, и вдали зазвучала музыка. У меня оставалось всего полпачки сигарет…

Пора было отправляться навстречу новым открытиям… И тут передо мной возникла проблема: как одеться? Я совершенно не знала, как тут принято одеваться для посещения легкомысленных мероприятий, и боялась попасть впросак. Однако я заметила, что в этом жарком краю одеваются довольно фривольно. Девицы, по крайней мере, все сплошь в маечках, в коротеньких юбочках или шортиках! Там, в моей утраченной империи, я бы не рискнула одеться подобным образом. Но тут – почему бы и нет? У меня тонкая талия, красивые плечи, стройные ноги.

Да только проблема в том, что подобного наряда в моем гардеробе нет. Какая досада!

Я сидела на кровати и в задумчивости перебирала в чемодане свои длинные платья, уже предчувствуя, что они мне не понадобятся. Но платьев было жаль. И я решила повесить их в шкаф, который стоял в моей комнате – вместительный, из массива дерева, с изящной резьбой.

Попыхивая одной из последних сигарет, я подошла к шкафу и распахнула его дверцы. И тут от удивления сигарета выпала у меня изо рта: в шкафу висело платье! Голубое, коротенькое… Моего размера – я сразу определила это.

Лишь секунду пробыв в замешательстве, начисто забыв про сигарету, я кинулась примерять платье перед большим зеркалом. Я выглядела в нем сногсшибательно! Такой красоткой я еще никогда не была. А ну-ка, попробую надеть серебристые туфли на каблуке – из тех трех пар, что влезли в чемодан…

Когда я, распустив по плечам свои каштановые волосы, с наслаждением крутилась перед зеркалом, ко мне в номер постучали.

Возбужденная радостными эмоциями от примерки, я даже не спросила, кто там, а сразу открыла дверь.

На пороге стояла Лиллибет со своим муженьком. Увидев меня в коротком платье, с распущенными волосами, на каблуках, они оба потеряли дар речи. Бесплатное приложение к моей сестрице, то есть принц-консорт Филипп Эдинбургский, урожденный принц Греческий и Датский, пялился на меня во все глаза и едва не ронял слюну, а сестрица закрывала и открывала рот, бледнела, краснела, и затем произнесла приглушенным голосом:

– Маргарет… что это значит? Что за вид?

Но я почему-то не испытывала к ней тех чувств, что раньше – она уже не вершила ни мою судьбу, ни судьбу Британской империи. Она была уже не «будущая королева», а обычная женщина. От нее ничего не зависело. Я была свободна от нее и от всех условностей, и это меня чрезвычайно радовало.

И я, широко улыбаясь, совершенно невозмутимо ответила:

– Это я собираюсь на танцы!

Вид сестрицы доставлял мне истинное удовольствие. Какая-то судорога прошла по ее лицу. Глаза ее сузились, губы сжались в ниточку, и она прошипела:

– Это плохая шутка, Маргарет! Немедленно сними это! Как тебе не стыдно? Ты же леди!

– И я должна думать о репутации, о чести семьи, да? – язвительно сказала я. – А скажи, дорогая сестрица, кому это сейчас нужно? Тебе уже не быть королевой! Не вершить судьбы мира! Нет больше «королевского семейства», подающего пример населению всей Британской империи! И Британской империи тоже больше нет! Смирись с этим и оставь меня в покое! Я буду жить так, как я хочу, слышишь!

Она зажмурилась, как если бы я хлестала ее по щекам. И тогда я остановилась. Мне стало жаль ее. Она была чужая в этом жарком мире со своей холодностью. Она не принимала его. Она все еще жила надеждами, не в силах смириться со столь сокрушительным ударом судьбы. Ну что ж, пусть она сама для себя решает, как ей дальше быть. Она отныне тоже свободна и не несет больше никакой ответственности.

Наконец она открыла глаза, и было в них столько страдания, что мне захотелось броситься к ней на шею и обнять, попробовать объясниться. Все-таки она была моя сестра… Мы любили друг друга. Но были слишком разными… И теперь наше будущее зависит от того, как мы адаптируемся в этой новой для себя реальности, в своем новом статусе. Ей это будет даваться тяжело, и это совершенно ясно.

Но я не обняла ее, потому что ее меланхоличный супруг был бы совершенно лишним в этой сцене.

– Лиззи, ты что-то хотела? – спросила я уже спокойным голосом.

Она смотрела на меня в упор – с упреком, с обвинением, с разочарованием. Она это умела – показать одним лишь взглядом свое отношение. Но я выдержала этот взгляд.

А потом Лиллибет, так и не ответив, медленно развернулась и пошла прочь от моей двери – полная достоинства несостоявшаяся королева. Супруг шел за ней, ссутулившись. Не удержавшись, он пару раз оглянулся на меня, а затем они скрылись за поворотом коридора.

Всю эту сцену я стряхнула с себя как упавший с дерева осенний лист. Новая жизнь уже закружила меня, увлекая в свой водоворот, и я жаждала окунуться в самые ее глубины. Я расчесалась, сделала макияж и надела скромные украшения. Повесив на плечо маленькую сумочку, я положила туда зажигалку и потянулась за пачкой сигарет. Там оставалась всего одна штука… С тяжелым вздохом я положила ее в сумочку и направилась к двери, бормоча: «Черт возьми! Мне срочно нужны сигареты!»

Уже стоя на пороге, я по привычке обернулась, и… не может быть! На столе лежали две новенькие сигаретные пачки, которых, могу поклясться, еще секунду назад там не было. Не веря своим глазам, я взяла одну пачку и помяла ее в руках, ощутив ее восхитительную упругость. Вскрыв упаковку, я потянула носом, вдохнув тонкий табачный аромат, и рассмеялась от счастья. Я спасена, спасена! Очевидно, лица, являющиеся гостями или почетными пленниками местного владетеля, без ограничения снабжаются не только разрешенными предметами. Ну красота же! Надо будет попробовать заказать бутылку водки… Но это позже, а сейчас меня ждут танцы.

Сунув обе доставленные невидимыми слугами пачки в сумочку, я в преотличном настроении вышла из своей башни и пошла на звуки музыки – туда, куда по той же дороге спешили и другие. Я была объята радостным волнением и предвкушением чего-то необычайного…

И вдруг я с изумлением поняла, что ни разу не вспомнила о своем Питере за все это время. Ни разу! Все, что было у меня с ним, казалось сном. Разве так бывает, когда любишь? О Питер… Если ты жив, прости меня, но мы никогда больше не увидимся. Я не хочу… Не хочу выходить за тебя замуж. Это было наваждение, продиктованное одиночеством. Мне казалось, что мы созданы друг для друга, но теперь я точно знаю, что это не так. Мы бы не смогли быть счастливы вместе. У нас разные дороги, Питер Таунсенд…

Остановившись неподалеку от танцплощадки, я закурила сигарету, уже не думая о том, что она последняя. Я наблюдала… Атмосфера веселья под южным небом влекла меня, обещая много новых впечатлений. Хочется выпить… и чего-нибудь покрепче. Конечно же, тут есть выпивка… Вон, люди сидят за столиками и пьют из высоких бокалов. Но никто не курит, однако… Это очень странно. И, черт возьми, похоже, что женщин тут значительно больше, чем мужчин… С чего бы? Впрочем, пора влиться в эту атмосферу, и тогда все станет ясно…