Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии
Шрифт:
Д.Штурман в английском сборнике 60-х годов о сталинских 50-х писал: «Несмотря на весь явно выраженный антисемитизм сталинского периода… многие (евреи) молились, чтобы Сталин остался жив, так как по опыту знали, что любой период ослабления власти означает резню евреев. Мы хорошо чувствовали хулиганские настроения «братских народов» по отношению к нам»(С).
Сталин умер — и всё было для евреев хорошо — никаких эксцессов, никаких еврейских погромов в СССР после смерти Сталина не было.
Большой поклонник евреев КостырченкоГ.В. в своей книге «Тайная политика Сталина» утверждает, что после смерти Сталина — «Была свёрнута пропаганда русского патриотизма, угрожавшая ключевому в системе власти в СССР лозунгу о дружбе советских
Для евреев остался единственный вопрос — как будет к ним относиться следующий руководитель СССР?
А вопрос — кто будет Главным после смерти Сталина? — волновал в СССР всех, особенно в верхушке управления, которую составляли Г.М.Маленков (глава правительства), Л.П.Берия (глава спецслужб), В.М.Молотов (глава министерства иностранных дел), Н.С.Хрущёв (глава Секретариата ЦК). Меньше всего подозревали наличие властных амбиций у Хрущёва (который повторил в чём-то историю Сталина 1922 г.). А больше всего и не без основания подозревали в желании захватить власть Берию.
«Берия же, по словам Хрущёва, после смерти вождя «переродился», «помолодел», «просиял», «повеселел»… — отмечает М.В.Ходяков, — Любое начинание Берии (от запрета каких-либо мер принуждения, в том числе физических, к подследственным и ликвидация в тюрьмах помещений и орудий для пыток до демагогических заявлений о гарантировании каждому гражданину СССР дарованных ему Конституцией прав личности) не без основания трактовалась сталинским окружением как попытка к захвату единоличной власти. В результате 26 июня 1953 г. в ходе заседания Президиума ЦК Берия был арестован». Затем Берию расстреляли.
А после расстрела Берии в атаку пошёл Хрущёв, обвинив главу правительства Маленкова в порочащих связях (в сговоре) с Берией. Хрущёв также оказался самым активным критиком недавнего «неправильного прошлого» с его многочисленными репрессиями, и при этом обвинил спецслужбы в их преувеличенной роли.
У всех создалось впечатление, что именно Н. С. Хрущёв является именно той харизматической личностью, которая знает — что дальше делать и куда вести дальше общество и страну. Этот вакуум неопределённости после смерти Сталина все хотели побыстрее заполнить. Ибо вдруг обнаружили, почувствовали сильную неуверенность, большую пустоту. Когда «рулил» Сталин, то руководство страной казалось предельно простым, лёгким и приятным для своего самолюбия делом. Но когда Сталин умер, и лидеры СССР реально столкнулись с делом руководства и принятием важных решений, то ощущения появились совсем другие.
Такая закономерность обнаруживается и в стране, и в холдинге, и в фирме и в семье — когда на себя берёт почти все решения и ответственность один сильный человек который уверенно «рулит», то он вызывает недовольство наиболее активных членов и нарекания в монополизации власти; его называют диктатор, тиран, деспот. Но когда этот человек отходит от руля, то возникает болезненная пустота, а у крикунов в» рулении» возникают существенные проблемы, начинаются ляпсусы, и развалы.
Апогеем активности Хрущёва было его знаменитое выступление с критикой самого Сталина в докладе «О культе личности и его последствиях» прочитанном 25 февраля 1956 г. на 20-ом съезде КПСС.
В то время, после большого периода правления Сталина с его авторитетом и даже культом — пинать Сталина — это для партийных деятелей был экстрим на грани, «очень круто», полно адреналина. Поэтому неудивительно — что больше всех пинавший, «самый смелый» стал лидером.
Но кроме приятных острых ощущений в этом пинании был ещё и более широкий смысл.
Хрущёв нападками на «мёртвого льва» старательно отмывал КПСС, советскую власть, весь советский марксизм, многих высоких должностных лиц партии и государства от многочисленных преступлений. В высших эшелонах власти это всех очень обрадовало — теперь во всём был виноват
мёртвый Сталин… а все оставались «беленькими» и борцами за справедливость…В последующей борьбе за власть в 1957 г. Н.С.Хрущёв смог устранить от власти Маленкова, Кагановича, Молотова и министра обороны маршала Жукова, и стал новым вождём СССР.
В этих условиях «оттепели», которая реально началась после смерти Сталина, когда были реабилитированы и освобождены многие представители еврейского сообщества в СССР — был осторожно инициирован вопрос еврейской автономии в Крыму.
«Это было во время беседы Хрущёва с канадской коммунистической делегацией в августе 1956 года, — отмечает А. Дикий, — представляющей большой интерес для выяснения общих взглядов Хрущёва в еврейском вопросе… — сделал неожиданное заявление, которое, ввиду его значения, я привожу текстуально, как оно изложено участником канадской делегации Солсбергом:
«Он, Хрущёв, был согласен со Сталиным, что Крым, который к концу войны против Гитлера оставался без населения, не должен стать центром еврейской колонизации, так как в случае войны он превратился бы в плацдарм против Советского Союза».
И здесь стоит отметить, что покинувшие в 1922 г. русские философы: С. Булгаков, Н. Бердяев и Л.Карсавин после долгих раздумий о причине своего изгнания со своей Родины — России и осмысления роли евреев в истории России, написали в период Второй мировой войны несколько произведений на эту тему.
Все трое прошли в этом вопросе одинаковую эволюцию во взглядах и все трое допустили одинаковые ошибки-иллюзии, ибо в каждом из них с одной стороны — логически рассуждал философ, анализируя события действительности, а с другой стороны — каждый был верующим, православным, и как христианин понимал, что без еврейского Ветхого Завета Христианской Библии не существует, а в Новом Завете — новый Бог, его родители, родственники и сотоварищи — все евреи…
Из этой коллизии было трудно выйти: как русские патриоты они понимали трагическую роль евреев в истории России, а как верующие, христиане — им трудно было критиковать евреев. И каждый предлагал свой выход-оправдание из создавшейся ситуации.
«Духовное лицо еврейства в русском большевизме отнюдь не являет собой лика Израиля, ни ветхо -, ни новозаветного… Это есть в самом Израиле состояние ужасающего духовного кризиса, сопровождаемого к тому же озверением» — утверждал С.Булгаков, пытаясь объяснить, что древние евреи были хорошие, а в озверении современных виноват духовный кризис.
«Христианство без иудо-христианства себя до конца не осуществляет, остаётся неполным» — объяснял с одной стороны С. Булгаков (1942 г., очерк «Христианство без Израиля») и — «При всём противлении влиянию отпавшего от веры еврейства, для христиан остаётся законом непреложное религиозное признание и почитание во Израиле его даров и избрания… Последнее же требует от христиан обуздания и борьбы со страстями антисемитизма…», ибо —
«С одной стороны он (Израиль) является гонимым именно со стороны христианских народов, причём это гонение время от времени принимает жестокие и бурные формы — преследования и ненависть до истребления, таковы еврейские погромы данные до сего дня, а с другой стороны, он сам остаётся явным или тайным гонителем Христа и христианства, до прямого и любого преследования его, как в России» (Очерк — «Судьбы мира, грядущее, еврейский вопрос»).
«Поскольку Христос явился в нём (в иудейском народе), — он был народом Божиим, но после отвержения Христа он перестал быть народом Божьим» — выстраивал свою логику Н. Бердяев («Смысл истории»). «Единственный серьёзный расизм, существовавший в истории, есть расизм еврейский. — продолжал рассуждать Н. Бердяев — Соединение религии с кровью и национальностью, вера в избранность народа, охранение чистоты расы, — всё это древнееврейского происхождения, внесено евреями. Не знаю, замечают ли германские расисты, что они подражают евреям»,