Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века.
Шрифт:
Постмодернистские принципы философского маргинализма, открытости, описательности, безоценочности ведут к дестабилизации классической системы эстетических ценностей. П. отказывается от дидактически-профетических оценок искусства. Аксиологический сдвиг в сторону большей толерантности во многом связан с новым отношением к массовой культуре, а также тем эстетическим феноменам, которые ранее считались периферийными. Внимание к проблемам эстетики повседневности и потребительской эстетики, вопросам эстетизации жизни, окружающей среды трансформировали критерии эстетических оценок ряда феноменов культуры и искусства «кича, кэмпа и т. д.). Антитезы высокое — массовое искусство,
Постмодернистские эксперименты стимулировали также стирание граней между традиционными видами и жанрами искусства, развитие тенденций синестезии. Усовершенствование и доступность технических средств воспроизводства, развитие компьютерной техники и информатики подвергли сомнению оригинальность творчества, «чистоту» искусства как индивидуального акта созидания, привели к его «дизайнизации». Пересмотр классических представлений о созидании и разрушении, порядке и хаосе, серьезном и игровом в искусстве свидетельствовали о сознательной переориентации с классического понимания художественного творчества на конструирование артефактов методом аппликации. На первый план выдвинулись проблемы симулякра, метаязыка, интертекстуальности, контекста — художественного, культурного, исторического, научного, религиозного. Симулякр занял в эстетике П. место, принадлежавшее художественному образу в классической эстетике, и ознаменовал собой разрыв с репрезентацией, референциальностью как основами классического западноевропейского искусства.
Наиболее существенным философским отличием П. является переход с позиций классического антропоцентрического гуманизма на платформу современного универсального гуманизма, чье экологическое измерение обнимает все живое — человечество, природу, космос, вселенную. В сочетании с отказом от европоцентризма и этноцентризма, переносом интереса на проблематику, специфичную для эстетики стран Востока, Полинезии и Океании, отчасти Африки и Латинской Америки, такой подход свидетельствует о плодотворности антииерархических идей культурного релятивизма, утверждающих многообразие, самобытность и равноценность всех граней творческого потенциала человечества. Тема религиозного, культурного, экологического экуменизма сопряжена с неклассической постановкой проблем гуманизма, нравственности, свободы. Признаки становления новой философской антропологии соотнесены с поисками выхода из кризиса ценностей и легитимности.
Специфика русского П. связана с близостью к авангардистскому андеграунду предшествующего периода, политизированностью, литературоцентризмом, антинормативностью (стёб), шоковой эстетикой («чернуха», «порнуха»), контрфактичностью, мистификаторством (легитимация воображаемых дискурсов в искусстве и искусствознании, фантазийные конструкты «пропущенных» в России художественно-эстетических течений — сюрреализма, экзистенциализма и т. д.), римейки больших стилей (русское барокко, классицизм, авангард и т. д.), новый эстетизм (московский концептуализм) и ряд других черт.
Наиболее известными исследователями П. являются Ж. Бодрийар (Франция), Дж. Ваттимо (Италия), В. Велш, X. Кюнг, Д. Кампер, Б. Гройс (Германия), Д. Барт, В. Джеймс, Ч. Дженкс, Р. Рорти, А. Хайсен, И. Хассан (США), А. Крокер, Д. Кук (Канада), В. Бычков, И. Ильин, В. Курицын, Н. Маньковская, В. Подорога, М. Рыклин, М. Эпштейн, А. Якимович, Б. Ямпольский (Россия), М. Роз (Австралия), М. Шульц (Чили). К принципиальным критикам П. принадлежат Ф. Джеймисон, А. Солженицын, Ю. Хабермас.
Лит.:
Ильин И. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. М., 1996;
Его же: Постмодернизм от истоков до конца столетия. Эволюция научного мифа. М., 1998;
Козловский П. Культура постмодерна. М., 1997;
Корневище ОБ. Книга неклассической эстетики. М., 1998;
Корневище ОА. Книга неклассической эстетики. М., 1999;
Корневище 2000. Книга неклассической эстетики. М., 2000;
Курицын В. Книга о постмодернизме. Екатеринбург, 1992;
Его же. Русский литературный постмодернизм. М., 2000;
Липовецкий М. Русский постмодернизм (Очерки исторической поэтики). Пермь, 1997;
Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). М., 1995;
Ее же: Эстетика постмодернизма. СПб, 2000;
Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М., 1995;
Постмодернисты о посткультуре. Интервью с современными писателями и критиками. 2-е изд. М., 1998;
Рыклин М.К. Искусство как препятствие. М., 1997;
Силичев Д.А. Постмодернизм: экономика, политика, культура;
Baudrillard J. Simulacres et simulation. P., 1981;
Connor S. Postmodern Culture. An Introduction to the Th'eories of the Contemporary. Cambr., Mass., 1990;
Habermas J. Modernity. An Unfinished Project // The Anti-Aesthetics. Essays on Postmodern Culture. Port Townsend and Wash., 1986;
HuyssenA. After the Great Divide. Modernism, Mass Culture, Postmodernism. Bloom, and Indian., 1986;
Jencks C.The Language of Postmodern Architecture. L., 1977;
KrokerA., Cook D. The Postmodern Scene. Excremental Culture and Hyper-Aesthetics. Montreal, 1987;
Rorty R. Contingence, Irony and Solidarity. Cambr., Mass., 1989;
The Horizon of Postmodemity. Poznan, 1995;
The Subject in Postmodernism. Vol. 1,2. Ljubljana, 1989-90;
Torres F. D'ej`a vu. Post et n'eomodernisme: Le retour du pass'e. P., 1986.
H. M.
Постпостмодернизм
Новейшее течение неклассической эстетики конца XX в. В классификационном плане наследует постмодернизму и трактуется как один из этапов эпохи «постмодерности» (М. Эпштейн); конец «героического» периода постмодернизма и перехода к «мирной жизни» (В. Курицын); свидетельство исчерпанности, усталости постмодернизма.
П., в отличие от модернизма и постмодернизма, выдвигает некоторые новые эстетические и художественные каноны, а не те или иные общие подходы к эстетическому. Его эстетическая специфика состоит в создании принципиально новой художественной среды «технообразов» (А. Коклен), чье сущностное отличие от традиционных «текстообразов» заключается в замене интерпретации «деланием», интерактивностью, требующими знания «способа применения» художественно-эстетического инструментария, «инструкции».