Лена Сквоттер и парагон возмездия

— Самая. — Я была мрачна и лаконична.

— Честно говоря, я вас представлял совсем другой… — аккуратно сообщил Бэкмейкер.

— Какой? — холодно осведомилась я.

— Как… Как на фотке в интернете. — Он потупился. — Там, выходит, не ваша фотка?

— Моя.

— Но… как же так? — Брови Бэкмейкера снова взлетели.

Пришлось взглядом смерить его вместе со столиком:

— Для современной сетевой женщины косметикой, парикмахерской и модельным ателье является Фотошоп.

Бэкмейкеру потребовалось несколько минут, чтобы переварить это очевидное banality. А я пока себе и ему сделала заказ у подвернувшейся waitress с блокнотиком.

— Как тебя зовут в реале? — спросила я Бэкмейкера.

— Коля… — ответил он растерянно.

— Так вот, Коля, — начала я, цепко поймав его зрачки. — Ты пришел сюда, чтобы познакомиться с Иленой Сквоттер? Сейчас ты познакомишься с самой настоящей Иленой Сквоттер. В первые минуты тебя абсолютно не должно волновать, как я выгляжу и на кого похожа. Ясно? Через пять минут разговора ты все равно будешь видеть перед собой лишь тот образ, который транслирую тебе я всем своим видом, телом, голосом и поведением. А я буду транслировать именно ту сетевую фотку, на которую ты привык. Поэтому у тебя больше никогда не возникнет сомнений, той ли девушке ты вручаешь сирень. Сегодня вечером ты уже будешь мне названивать на мобильный и просить новой встречи, а завтра начнешь упрашивать меня поехать отдыхать с тобой в Анталию на море. Ты уже понимаешь почему? — В глазах Коли блеснуло недоверие и разгорающийся интерес. — Потому что я действительно та-самая-Лена-Сквоттер, которую ты хотел увидеть. У меня оказалось совсем другое лицо, фигура и костюм — ты мог бы и сам об этом догадаться, если б задумался. А если меня разрезать, то внутри окажется мясо, кости, жир и кишки, о чем ты тоже мог догадаться сам. Но ты об этом не задумывался, судя по твоим побледневшим вдруг губам. Но как бы я ни выглядела снаружи и как бы я ни выглядела в разрезе, при всем при этом я — та-самая-Лена-Сквоттер. Теперь-то ты понял, дурачок?

Я улыбнулась. Коля несколько секунд сидел с открытым ртом, затем тряхнул головой, улыбнулся в ответ и протянул мне свой чудовищный букет. Он все понял. Такой понятливый спутник мне годился, особенно если оплатит поездку.

Нуль-транспортировка

Поколения фантастов уже второй век пускают пузыри в предвкушении нуль-транспорта, который сумеет в миг перебрасывать людей и грузы на дикие расстояния сквозь недокументированные складки пространственного целлюлита. Но не обязательно обладать знаниями физики, чтобы понять: это антинаучно. Мгновенные перемещения в пространстве невозможны, они противоречат основам науки и сути человеческой природы.

Как будет работать нуль-транспортировка «Земля — Андромеда» в далеком будущем? Нетрудно вообразить. Билет на другой край галактики честным людям придется заказывать за полгода, иначе стоимость его окажется сугубо олигархической.

Нуль-порт, разумеется, будет расположен от мегаполиса в трех часах езды на обычном транспорте без учета пробок. И прибыть к нуль-порталу придется часов за шесть до старта, потому что за четыре часа окончится регистрация, а за это время надо успеть пройти анфиладу турникетов, рентген, узи, сдать в багаж каблуки и серьги, все металлическое, все ценное, все электронное, все жесткое, все тяжелое, все сухое и жидкое, а также все предметы, у которых длина превосходит диаметр.

Попав, наконец, через извилистый лабиринт таможенных buro в закрытую зону, пассажирам придется еще пару часов слоняться между сувенирными лавками, клозетами и фастфудом.

Когда до старта останется два часа, их созовут манком в угол и выстроят в колонну по двое, согласно номеркам на купонах — заодно еще раз проверят купоны. Заставят взяться за руки и продержат стоящими в колонне еще полчаса. Затем медленно поведут в терминальную зону, где начнется инструктаж.

Пассажиров разобьют на группы, и в каждой группе костюмированный стюард разыграет моноспектакль на тему образцового переступания ногами через дыру нуль-портала. А также о правилах поведения в случае внезапного спотыкания, пошатывания и подскальзывания — эти маленькие трагедии будут разыграны с артистизмом, которому бы позавидовали антики. Немой, по сути, спектакль будет сопровождаться фонограммой с комментариями на всех языках галактики.

Ровно за полчаса до указанного в билете старта пассажиров выведут в чистое поле прямо к дырке нуль-портала, усадят на специально оборудованную ремнями землю и заставят просидеть так еще час пристегнутыми, с выключенными мобилками и плеерами. Объяснить смысл этих требований никто из стюардов, разумеется, не сможет, да и не станет — сошлется на правила.

Если старт отложится по техническим причинам, все будут сидеть еще дольше. Все это время стюарды простоят по стойке около нуль-дыры, не мигая. А капитан перешага будет тревожно бегать, заглядывать в дыру и нервно теребить загадочный алый вентиль на своем шлеме, приводя в ужас особенно впечатлительных и религиозных пассажиров.

И только затем раздастся команда, по которой стройные пары пассажиров начнут перешагивать на поле Андромеды.

Когда вся группа пройдет на ту сторону, первые полчаса и руки будут заняты аплодисментами.

Затем орднунг повторится: ожидания, построения, проверки, двухчасовое томление в фойе, где единственное из доступных развлечений для человека — все тот же нехитрый трансфер органики из местных фастфудов в местные клозеты.

Затем снова очереди на блокпостах, построения и, наконец, выход на открытый воздух — к андромедским таксистам с негуманоидными рожами, к сомнительной перспективе успеть добраться до местного мегаполиса прежде, чем планета погрузится во мрак и вымрет.

Транспорт, который бы позволял просто так подойти и шагнуть, ученые не изобретут никогда. По одной простой причине: этих ученых давно нет. Ученые физики и химики ушли в немощное прошлое, как и алхимики. А все открытия человечества давно совершают другие ученые — маркетологи. Только эта наука может называться естественной, все прочие — вторичны и гуманитарны. С точки зрения современного маркетинга, стремительный шаг с Земли на Андромеду невозможен в принципе: шагнувший пассажир в следующий миг спросит «а за что столько бабла?», и возникнет неразрешимый научный парадокс.

Эту теорию я неторопливо изложила Коле в ВИП-зале ожидания рейса. Билеты для нас Коля купил отнюдь не бизнес-класса, поэтому в ВИП-зал мне пришлось доверительно напроситься, пожаловавшись служкам администраторской стойки на токсикоз ранней беременности. Коля, представленный мужем, сперва опешил от такого renommee, но вскоре осознал свою роль, и даже более, чем следовало: как только мы расселись и продолжили беседу, он принялся напоказ класть руку мне на живот с фальшивым лицом провинциального актера. Первые пару раз я демонстративно не обратила на это внимание, а затем он с треском получил по морде, после чего у персонала и окружающих випов не осталось ни малейших сомнений, что мы действительно гармоничная молодая пара, ожидающая потомства.

До самой посадки Коля ошарашенно молчал и только слушал. А в самолете заюлил и начал просить извинений. Пришлось объяснить, что удар по морде был необходимым элементом моего сценария. Впрочем, какого именно сценария — на это счет я тактично умолчала. Воспрянув духом, Коля принялся угощать меня всем, что ему удавалось выпросить для меня у стюардесс. А совсем оттаяв, он робко заглянул мне в глаза и, запинаясь, спросил, можно ли меня спросить про мою личную жизнь. Я была не прочь предаться воспоминаниям, и пока длился полет, рассказала ему историю своего замужества. Это было не совсем то, что он желал выяснить, но большего Коля пока не заслужил.

История моего замужества

История моего замужества не так интересна, как его предыстория. Предыстория же была следующей. Мне было шестнадцать, мой тогдашний friend только окончил Литературный институт по классу поэзии и, благодаря своему отцу, имел неплохие связи в столичной богеме литературно-фестивального профиля. Эту породу не следует путать с бизнес-богемой, клубной богемой, богемой музыкальной, художественной и прочими столичными разновидностями богемы, способной кормить себя самостоятельно. Позже я познакомилась с киношной и литературной богемой, не имеющей ничего общего с фестивальной, и тогда поняла, что фестивальные виды — будь то литературная, театральная или киношная — являются в своей сути клошарами, живущими на бюджетные подаяния государства (пенсия по творческой инвалидности) и социальные гранты частных лиц и организаций (подаяния прохожих спонсоров).