В Горках знал его любой, Старики на сходку звали, Дети — попросту, гурьбой, Чуть завидят, обступали. Был он болен. Выходил На прогулку ежедневно. С кем ни встретится, любил Поздороваться душевно. За версту — как шёл пешком — Мог его узнать бы каждый. Только случай с печником Вышел вот какой однажды. Видит издали печник, Видит: кто-то незнакомый По лугу по заливному Без дороги — напрямик. А печник и рад отчасти,— По-хозяйски руку в бок,— Ведь при царской, прежней власти Пофорсить он разве мог? Грядка луку в огороде, Сажень улицы в селе,— Никаких иных угодий Не имел он на земле… — Эй, ты, кто там ходит лугом! Кто велел топтать покос?! — Да сплеча на всю округу И поехал, и понёс. Разошёлся. А прохожий Улыбнулся, кепку снял. — Хорошо ругаться можешь! — Только это и сказал.

Постоял ещё немного — Дескать, что ж, прости, отец, Мол, пойду другой дорогой… Тут бы делу и конец. Но печник — душа живая,— Знай меня, не лыком шит! — Припугнуть ещё желая: — Как фамилия? — кричит. Тот вздохнул, пожал плечами, Лысый, ростом невелик. — Ленин, — просто отвечает. — Ленин? — Тут и сел старик…

День за днём проходит лето. Осень с хлебом на порог, И никак про случай этот Позабыть печник не мог. А по свежей по пороше Вдруг к избушке печника На коне, в возке хорошем — Два военных седока.

Заметалась беспокойно У окошка вся семья. Входят гости: — Вы такой-то? — Свесил руки: — Вот он я… — Собирайтесь! — Взял он шубу, Не найдёт, где рукава. А жена ему: — За грубость, За свои идёшь слова…— Сразу в слёзы непременно, К мужней шубе — головой. — Попрошу, — сказал военный,— Ваш инструмент взять с собой. Скрылась хата за пригорком. Мчатся санки прямиком. Поворот, усадьба Горки, Сад, подворье, белый дом. В доме пусто, нелюдимо, Ни котёнка не видать. Тянет стужей, пахнет дымом — Ну овин — ни дать ни взять. Только сел печник в гостиной, Только на пол свой мешок — Вдруг шаги, и дом пустынный Ожил весь, и на порог — Сам, такой же, тот прохожий. Печника тотчас узнал. — Хорошо ругаться можешь,— Поздоровавшись, сказал.

И вдобавок ни словечка, Словно всё, что было, — прочь. — Вот совсем не греет печка. И дымит. Нельзя ль помочь?

Крякнул мастер осторожно, Краской густо залился. — То есть как же так нельзя? То есть вот как даже можно!.. Сразу шубу с плеч — рывком, Достаёт инструмент. — Ну-ка…— Печь голландскую кругом, Точно доктор, всю обстукал. В чём причина, в чём беда, Догадался — и за дело. Закипела тут вода, Глина свежая поспела. Всё нашлось — песок, кирпич, И спорится труд, как надо. Тут печник, а там Ильич, За стеною пишет рядом. И, привычная, легка Печнику работа. Отличиться велика У него охота. Только будь, Ильич, здоров, Сладим любо-мило, Чтоб, каких ни сунуть дров, Грела, не дымила,

Чтоб в тепле писать тебе Все твои бумаги, Чтобы ветер пел в трубе От весёлой тяги. Тяга слабая сейчас — Дело поправимо, Дело это — плюнуть раз, Друг ты наш любимый… Так он думает, кладёт Кирпичи по струнке ровно. Мастерит легко, любовно, Словно песенку поёт… Печь исправлена. Под вечер В ней защёлкали дрова. Тут и вышел Ленин к печи И сказал свои слова. Он сказал, — тех слов дороже Не слыхал ещё печник: — Хорошо работать можешь, Очень хорошо, старик. И у мастера от пыли Зачесались вдруг глаза. Ну, а руки в глине были — Значит, вытереть нельзя.

В горле где-то всё запнулось, Что хотел сказать в ответ, А когда слеза смигнулась, Посмотрел — его уж нет… За столом сидели вместе, Пили чай, велася речь По порядку, честь по чести, Про дела, про ту же печь. Успокоившись немного, Разогревшись за столом, Приступил старик с тревогой К разговору об ином. Мол, за добрым угощеньем Умолчать я не могу, Мол, прошу, Ильич, прощенья За ошибку на лугу. Сознаю свою ошибку… Только Ленин перебил. — Вон ты что, — сказал с улыбкой,— Я про то давно забыл… По морозцу мастер вышел, Оглянулся не спеша: Дым столбом стоит над крышей — То-то тяга хороша! Счастлив, доверху доволен, Как идёт — не чует сам. Старым садом, белым полем На деревню зачесал… Не спала жена, встречает: — Где ты, как? — душа горит… — Да у Ленина за чаем Засиделся, — говорит…