Ленин жЫв

– Остановитесь! Не надо на меня давить! Я и так всё понимаю! Я всё понимаю!

Повисла тишина.

Кирилл зажмурился и ждал. Он ждал, но чего и сам не знал. Ему вдруг так захотелось просто отключиться в эту секунду, просто рухнуть бесчувственным на пол. И всё!

И чтобы навсегда!

Навеки!

Ничего не знать, и не видеть, и не слышать!

Вообще… чтобы была только тишина и темнота!

«Это смерть. Ведь это называется смерть! Хм, вот как, оказывается, человек просит или хочет смерти?! Просто просить её! Ещё немного – и я буду мечтать о смерти!» – хмельные мысли были дерзкими и какими-то обречёнными.

– Что вы хотите от меня?! Скажите прямо! Мне не надо знать, что вы тут, в будущем, натворили сами с собой! Я не хочу это знать! По всем законам жизни я двадцать лет как должен был уже сгнить в земле! Меня нет! Меня уже давно должны были сожрать черви! А червей – птицы, а птиц – вновь черви! И так далее! Бесконечная пищевая цепочка! Но!!! Скажите мне, что вы сейчас хотите от меня? – заорал он что есть силы. – Что вы хо-ти-те?!!!

Ему никто не ответил.

Он услышал, как где-то там, в проводке, жужжит электроэнергия. Она бежит по проводам и толкает, толкает электроны, заставляя их светиться в лампах…

– Всё же так просто! – Кирилл сказал это более тихо, но всё равно надрывно. – Возьмите прямо сейчас и убейте меня! И всё! Вопрос будет решён! А если ещё вот этот… – Кирилл кивнул на Ильича, – призрак коммунизма хочет подохнуть, так придушите и его! Поставьте вы точку! Историческую точку – и всё!

Вновь на какое-то мгновение повисла тишина, которую нарушил Ленин:

– Они не могут это сделать. Слишком уж простое решение, которое не даст нужного результата.

– Почему?!!! – воскликнул Кирилл.

– Да потому, что вместо тебя найдется всё равно ещё кто-нибудь другой. Мы же не знаем, сколько будет ещё ноль девяносто восьмых, девятых и сотых. Да, я, моя смерть не решит проблему, – констатировал Ленин.

– А что тогда решит?! – подозрительно спросил Кирилл.

Ленин встал, обвёл всех присутствующих взглядом и, выкинув руку вперёд, вновь как-то по-агитплакатному заговорил скороговоркой с еврейским прононсом:

– А р-р-решит логическое завер-р-ршение этого абсурдного эксперимента! Все должны умер-р-реть естественным путём! Но для этого нужно дать возможность всё это сделать. Пр-р-ричём все, кто остаётся, должны в этом убедиться и больше никогда не пр-р-робовать экспер-р-риментировать с бессмер-р-ртной жизнью! Никогда!

– Хм, не понимаю… – буркнул Кирилл.

Слово снова взял председатель:

– Кирилл, Вы должны нам подыграть. И более того! Помочь обследовать Вас и дать нашим врачам восстановить ваш организм так, чтобы Вы нормально продолжали жить и закончили эту жизнь…

Ему опять вторила женщина в маске:

– То есть вы начали стареть… просто состарились – вот и всё!!!

– А Правитель?! Он как?! Он ведь не дурак! Он ведь уже в четыре раза больше нормального живёт? И его холуи?! А вся его элита, которая примет это лекарство?

Председатель завершил этот экскурс в ближайшие планы их тайной организации:

– В том-то и хитрость: они должны принять именно вакцину старения! Обычного старения! И всё! Но думать они должны, что приняли вакцину бессмертия! Но потом ужасно разочароваться в том, что они видят, что происходят с ними на самом деле. Их чудовищный эксперимент и нужно закончить так же чудовищно, чтобы больше никому на земле и в голову не пришло пытаться обмануть Бога и стать бессмертным! Никому!

Вновь повисла тишина. Кирилл, склонив голову, сидел и думал. Его никто не тревожил, но все взгляды этих чёрных дыр белых масок были обращены к нему. Через некоторое время все члены тайно собрания встали. Председатель вытянул вперёд правую руку и крикнул:

– Свобода, Бог и Воля!

– Нормальная жизнь! – ответили ему хором остальные члены тайного общества, тоже по команде вытянув правую руку вперёд.

Кирилл понял, что заседание окончено. Люди в плащах и масках по одному вышли из помещения.

Лучинскому вдруг стало как-то нелепо смешно, они подумал:

«Вот так решается история, решаются судьбы: монархов, народов и даже мира. Просто кучка самонадеянных людей собирается и решает, что всё нужно сделать именно так. Господи, какое человечество беззащитное! Если его может разрушить кучка людишек. Никакая обезьянья стая, ни бизонье стадо ничего подобного совершить с фауной мира не может! Вот поэтому человек так всемогущ, и так низок, и слаб?! Он всё время просит помощи у Бога! Но стоит ли ему помогать, если он сам себя ненавидит?»

В комнате, кроме Ленина, который сидел и смотрел себе на ботинки, остался лишь один председатель.

Прежде чем покинуть комнату, он повернулся и тихо сказал Кириллу:

– Вы можете всё решить сами! Как только Вы решите, к Вам подойдёт человек со знаком на руке. Ему вы должны довериться. Он поможет.

Председатель исчез, и стало совсем тихо.

Кирилл посмотрел на Ильича:

– Слушай, Ильич? А ты вообще… Ленин ли? Может ты… тоже. Ну, как это, просто персонаж такой… театральный! Чтобы меня тут… разыграть?!

Ленин ухмыльнулся:

– Ты можешь считать, как хочешь. Верить или нет. Я тебе всё равно не докажу. Но то, что тебе говорили эти люди, правда.

Лучинский вздохнул. Он покосился на пустую бутылку из-под рома:

– Я хочу спать и выпить перед сном. Отведи меня назад… – сказал он устало.

– Пошли… – Ленин проскрипел стулом, когда вставал из-за стола.

Лучинский тоже встал и лениво поплёлся за Ильичём.

На ходу он тихо бросил:

– А что за знак? А? Ну это, председатель мне про какой-то знак сказал…

Ленин остановился и закатал рукав на левой руке до локтя, протянул её под нос Кириллу:

– Вот, смотри! Если у человека будет три таких рыжих точки на сгибе, тогда ты можешь на него положиться.

Лучинский попытался рассмотреть кожу на старческой руке, но ничего не заметил в полумраке. Но он сделал вид, что узрел эти самые магические три точки.

Кирилл устало кивнул головой и буркнул:

– Ладно, хочу в камеру… или как там, в номер, – и он тихонько запел пьяным голосом. – А за окном… алели снегири! И на решётках иней серебрился! Но а сегодня не увидеть мне зари… сегодня я последний раз побрился…

Назад они возвращались не старым вертикальным тоннелем, а на лифте. Ленин провёл его совсем другим путём, и через пять минут они вышли, как показалось Кириллу, в знакомый ему коридор с красными ковровыми дорожками. Тут неожиданно их встретила охрана. Два конвоира присоединились к ним как-то тихо и незаметно. Кирилл рассматривал их лица, когда они спускались в кабине лифта. Он, как-то забавно прищурив один глаз, пытался рассмотреть черты лица то одного, то второго охранника. Когда же он открывал второй глаз, то у него двоились все очертания. Лучинский грустно хмыкал и тяжело вздыхал. Приехали они через минут пять. Его ответил в его шикарный випномер, где возле двери он должен был расстаться с Ильичём.