Ленинград — срочно...
Шрифт:
— Кто это? — спросил он главного инженера, оглядываясь на дверь.
— О, добрая душа! Хозяйственник с Большой земли, перевозками занимается. Отвоевал свое, списали вчистую после ранения. Но все одно рвется на передний край…
— Фамилия как, фамилия! — нетерпеливо перебил Купрявичюс.
— Читко… Иван Платонович. Я документы смотрел. Никак, знакомы? — удивился главный инженер.
— Читко… Читко… — поморщился Купрявичюс. — Нет, ни о чем не говорит… Фу-ты, напасть какая! Но я же видел его, и не раз, нутром чувствую!
И вдруг он вспомнил уполномоченного особого отдела фронта, который
«Точно! Человек, который только что был здесь, похож на Мухина! Надо проверить…»
Купрявичюс, не говоря ни слова, выбежал из кабинета. Но крепыша и след простыл. Альгис метался возле барака, не зная, в какую сторону податься.
— Где он может быть?! — требовательно спросил он у выскочившего на крыльцо главного инженера.
— Не знаю, — пожал тот плечами. — Видно, к тракту двинул, говорил, что порожняком в Кобону возвращается. А в следующий рейс с Большой земли телогрейки сюда завезет.
— Он тебе привезет! Быстрее к дороге… — И Купрявичюс тяжело побежал. Главный инженер потрусил за ним, выкрикивая на ходу:
— Он и военными интересовался, вами, значит? Чего, мол, они тут в тылу шастают… Столько постов — ни проехать ни пройти, а на передовой каждый штык дорог…
— А ты ему что? — спросил Купрявичюс, задохнувшись от бега и переходя на шаг.
— Ничего особенного, говорю. Охраняют, значит, надо.
— А где располагаемся… спрашивал?
— Н-не помню… И так все знают, что у церкви…
К утру, как правило, трасса была пустынной. Они увидели, что из кювета на дорогу выбрался человек.
— Это он… Сто-о-ой! — закричал Купрявичюс. Человек оглянулся и тут же метнулся к лесу.
— Не уйдешь! Сто-о-ой!.. — Купрявичюс вытащил из кобуры пистолет и дважды выстрелил в воздух.
Преследуемый остановился, прицелился. Сухо щелкнули выстрелы, точно палкой заколотили по дереву. Выронив оружие, Купрявичюс охнул и сел в снег. Главный инженер, опустившись на колени, едва не плакал:
— Это что ж такое… У-би-и-или!
Он поднял пистолет. Но беглец уже скрылся в лесу. Главный инженер выстрелил несколько раз наугад и снова склонился над Купрявичюсом. Тот еле дышал…
Услышав пальбу, прибежали капитан-особист и Ульчев с Юрьевым. Купрявичюс открыл глаза:
— Это был Мухин, — с трудом сказал он и опять прикрыл веки.
— …Ведь я требовал от вас усиления бдительности! — разъярился полковник Соловьев, когда комбат доложил ему по телефону о случившемся. — Что с инженером, жить будет? — спросил он.
— Пуля прошла навылет ниже плеча. Но легкое вроде бы не задето. Казакова говорит, что должен выкарабкаться, — ответил Бондаренко.
Из донесения о боевых действиях 2-го корпуса ПВО за февраль 1942 года:
«…В течение месяца авиация противника налетов на Ленинград не производила. Германские ВВС сконцентрировали все внимание на ледовой дороге через Ладожское озеро, пытаясь сорвать перевозку грузов… 26 числа с 20.00 до 20.23 городу была объявлена «воздушная тревога». По данным спецустановок РУС-2, появилось четыре цели. Однако, не дойдя до зоны
действий активных средств ПВО, самолеты резко изменили курс на северо-восток… Бомбардировщики произвели бомбометание в районе деревни Ириновка. Позиция «Редута-6» не пострадала…»Глава X
«Совершенно секретно тчк Лобастов Соловьеву тчк Информирую зпт что активизация разведывательных полетов авиации противника на Ленинград носит не обычный характер тчк По имеющимся разведданным им планируется массированный воздушный удар по кораблям Балтфлота тчк Срочно примите надлежащие меры по усилению воздушной радиоразведки тчк»
«Айсштос» («Ледовый удар») — так называлась эта крупнейшая воздушная операция фашистов. Они привлекли к ней более ста самолетов. Геринг считал, что его асы легко расправятся с флотом русских: корабли были лишены маневра, закованные льдами, они неподвижно громоздились у набережных Невы на зимних стоянках. «Без флота Петербург быстро падет, — бахвалился он, — ибо лишится мощной поддержки дальнобойной корабельной артиллерии, которая доставила немало неприятностей войскам группы армий «Север».
…Майор Бондаренко находился на главном посту. Таков был порядок: когда заступал на смену очередной наряд радистов и операторов, то кто-нибудь из начальства обязательно присутствовал здесь. Для боевого дежурства сюда подбирались люди надежные, проверенные, уже не раз зарекомендовавшие себя с самой лучшей стороны, такие, как, например, сержант Калашников. Бондаренко заметил, как тот после короткого инструктажа, проведенного оперативным дежурным, по-хозяйски устроился за пультом с телефонами, как удобно положил перед собой планшет с картой, листки-бланки для цифровых данных…
Подошел начальник главного поста, и Бондаренко не удержался, спросил:
— Ну как мои орлы? Молодцы, не правда ли?
— Не было случая, чтобы ваши парни подвели…
— Только, знаешь, капитан, не нравится мне, что ты здесь этих девушек насажал, — кивнул Бондаренко на девушек-телефонисток. В военной форме они казались подростками.
— А где народ взять? Вот и набрали первую партию девчат-добровольцев. Блокадницы. Со временем все подразделение главного поста практически женским будет. А вы когда своих операторов замените? — спросил начальник поста.
— Дудки, капитан, — недовольно ответил Бондаренко, — к моим установкам женский пол подпускать нельзя!
— Да ну?! Как же работать станете? Мы ведь опять отряд, который вольется в стрелковую часть на Невской Дубровке, готовим. Приказ по корпусу уже есть. Мужики на передовой нужны.
Бондаренко помрачнел. Вдруг насторожился и кивнул в сторону оперативного дежурного:
— Вроде бы что-то неладно. А тот громко объявил:
— По донесению «Редута-4», на удалении 115 километров в районе Тарновичей обнаружена группа: тридцать Ю-88. Курс — Ленинград. Оперативное время — 18.05. Объявляю городу «воздушную тревогу»!