Ленинград — срочно...

— А служба-то поставлена у вас — ни проехать ни пройти! Уж как ни увещевал этого орла — он ни в какую, — показал полковник на невысокого часового. — Фамилия как? — обратился Соловьев к бойцу.

— Микитченко! — звонко, по-мальчишески, выкрикнул часовой и горделиво добавил: — Стараемся, товарищ полковник.

Но Соловьев уже смотрел на Осинина.

— Ну, заждались инженера? Но я слово держу. Знакомьтесь: военинженер третьего ранга Червов. Будет принимать установку.

Коренастый протянул Осинину руку и, пытливо заглядывая ему в глаза, по-штатски представился:

— Георгий Николаевич. Очень рад. Очень рад.

— Осинин… Сергей Алексеевич…

Начальник службы ВНОС нахмурился и сдержанно заметил, обращаясь к Червову:

— Вы, товарищ военинженер, вообще-то привыкайте к нашим армейским порядкам. Воентехник хоть и младше вас, но является вашим непосредственным начальником, инженером батальона. Так что прошу любить и жаловать.

— Как можно, Дмитрий Васильевич. Конечно, конечно, — суетливо закивал Червов крупной головой, — обязательно привыкну.

— Вот и хорошо. Пошли осматривать хозяйство.

Слева позицию — небольшую полянку — дугой опоясывали буйно разросшиеся кусты, закрывая ее от шоссе. С противоположной стороны она была как бы отрезана крутым оврагом, спускающимся к озеру, вокруг которого плотным строем вытянулись могучие сосны. Посередине зеленого ковра, на расстоянии ста метров друг от друга, были установлены две двадцатиметровые металлические вышки с антеннами — одна для излучения радиосигналов, другая для приема. А в стороне, у развесистых кленов, примостился приземистый домик. В нем располагалась аппаратура, тут же находилась дежурная смена. У въезда на поляну вытянулся дощатый барак, приспособленный под казарму, где жили бойцы расчета. Опутанный маскировочной сетью, примостился за его торцом, почти у края обрыва, автофургон радиостанции.

— Ну и как техника, освоили? — спросил у Осинина Соловьев.

— «Видит» установка прилично, вышки высокие. — Осинин невесело пошутил: — Ее бы законсервировать для будущего музея радиоулавливателей самолетов…

Соловьеву шутка не понравилась:

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что аппаратура примитивна и несовершенна, — невозмутимо ответил Сергей. — Я с тех пор, как прибыл сюда, только и сижу над ней с отверткой и с паяльником.

— А я знаю, что институт эксплуатировал установку, и совсем неплохо! — начал закипать Соловьев. — Так, товарищ Червов?

— Конечно, конечно, Дмитрий Васильевич, — с готовностью ответил тот, — «старушка» себя еще покажет.

— Не «еще», а с сегодняшнего дня, — подытожил полковник. — Распорядитесь дежурной смене занять свои места. Включайте установку! — приказал он Осинину.

Через некоторое время на экране запульсировала узкая полоска с частыми зубцами. Застывшие в полумраке люди не сводили с нее глаз. Молчали. Вдруг с правой стороны от центра экрана на световой ленте острой иглой выплеснулся отраженный импульс.

— Есть цель! — воскликнул старший оператор Микитченко, которого Осинин специально заменил на посту у КПП и посадил за экран.

— Сейчас определим, что за цель. — Сергей придвинул к себе планшет с разбитой на сектора картой воздушного пространства. Остро заточенным карандашом сделал на ней засечку. — Район Сиверской. Самолет взлетел с нашего аэродрома.

— Один самолет или несколько? — спросил Соловьев. Осинин вгляделся в экран. Микитченко, как бы подсказывая инженеру, вымолвил:

— «Ноль икс».

— Что-о?

— Неизвестно, значит, — разъяснил Осинин. — Но я думаю — один или два самолета. Слишком острая вершина у импульса.

— Как же так? Нам нужно знать точное количество самолетов в цели. И какого они типа, — не отступал полковник.

Осинин пожал плечами:

— Ошибки допустимы. По техническим условиям.

— Никаких ошибок, — резко перебил Соловьев. — Ни единой! Отвечать будете головой.

Инженер посмотрел на Червова. Тот стоял с безразличным видом, словно сказанное к нему не относилось. Отметка от цели исчезла так же неожиданно, как и появилась.

— Наверное, совершил посадку, — прокомментировал старший оператор.

А через минуту-другую импульс вновь прорезал световую полоску экрана. И опять по форме был похож на иглу.

— Вот те раз, как он здесь оказался? Ей-богу, тот же самолет, товарищ полковник. — Микитченко сверил местонахождение цели по карте и сделал засечку. — Это уже район Тосно.

— Вы уверены, что это та самая цель? — спросил Соловьев.

— Больно похожа, — ответил старший оператор.

— «Мертвая зона», — проговорил Осинин. — И цель пропала, а потом мы снова ее засекли.

— Как же исключить «мертвые зоны»? — задумчиво произнес Соловьев. — Ведь за целью надо вести наблюдение постоянно.

И вот тут наконец подал голос Червов:

— Нужны еще станции, Дмитрий Васильевич. И расположить их следует так, чтобы каждая перекрывала «мертвую зону» другой.

— Вы правы, — утвердительно кивнул Осинин. — Ничего не слышно, товарищ полковник, о новой технике?

— Любишь ты неуместные вопросы задавать, «академик», — недовольно пробурчал Соловьев, снова переходя на «ты». — Лучше внимательно смотри да поясняй, — он ткнул пальцем поверх головы оператора в сторону осциллографа. — Сколько ни вглядываюсь в эту муть зеленую — ни хрена не вижу.

— Да-а, здесь чутье, даже, можно сказать, талант нужен, Дмитрий Васильевич, — снова высказался Червов. — Не каждый обладает таким воображением, чтобы ориентироваться в пространстве по флюоресцирующей развертке. Вот у товарища, чувствуется, есть такой дар. Как ваше имя-отчество? — наклонился он к застывшему у экрана Микитченко.

Тот от неожиданности опешил, начал бормотать:

— Гарик, Игорь…

— Не отвлекайтесь! Видите, обстановка опять изменяется, — одернул старшего оператора Осинин.

Но цель пропала и больше не появлялась. Может быть, и пошли бы отраженные от нее импульсы, но зарябили помехи, и на дрожащей, извивающейся змейкой полоске уже никто ничего не мог разглядеть. Микитченко, ссутулившись, обреченно сидел у осциллографа. И Соловьев расстроился вконец. Но что он мог сказать? Ясно одно: «Редут-1» пока не в состоянии выдавать исчерпывающие сведения о воздушных налетах врага. «Может, Червов здесь что-нибудь подтянет? Все же кандидат наук, сам корпел когда-то над этими ящиками», — с надеждой подумал он.