Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942
Шрифт:
Воля к борьбе до последней капли крови характерна лишь для высших функционеров государственных, партийных и военных органов. Однако мнение, что город следует сдать, никто открыто не выражает. Собственно «пораженческие» настроения можно услышать только в частных разговорах. Активной деятельности против коммунизма или актов саботажа любого рода при проведении мероприятий по защите города до сих пор не замечено и в ближайшее время не ожидается.
Немецкая листковая пропаганда в Петербурге в количественном отношении слаба. До сих пор в городе распространено очень незначительное количество листовок, которые, по данным источника, не достигли желаемого результата. Напротив, на фронте на подступах к Петербургу распространено несравнимо большее количество листовок.
В городе господствует мнение, что до тех пор, пока есть какие-либо запасы продовольствия, об оставлении города не может быть и речи, напротив, его следует защищать, используя все возможные средства. В особенности пользу из того, что в городе имеются еще неповрежденные
Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 38–39.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА О ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ МЕРОПРИЯТИЯХ ПО СНАБЖЕНИЮ НАСЕЛЕНИЯ ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ
23 сентября 1941 г.
Совершенно секретно
№ 00291
1. Прекратить с 23 сентября с. г. в Ленинграде производство пива. Весь солод, ячмень и другие хлебные продукты, имеющиеся на заводах, передать «Заготзерно» для размола на муку.
2. Предложить исполкому Ленгорсовета депутатов трудящихся все имеющиеся отруби и солод полностью использовать для хлебопечения.
3. Исполкому Ленгорсовета организовать с 1 октября с. г. отпуск предприятиями общественного питания обедов из круп, макарон в счет норм по продовольственным карточкам с зачетом 50 %.
4. Весь заготовленный картофель и свежую капусту с 23 сентября использовать на нужды общественного питания, госпиталей и больниц. Остающийся картофель и свежую капусту продавать населению по разовым талонам продовольственных карточек.
5. Предложить т. Лагунову (начальнику тыла Ленинградского фронта) и т. Попкову (Ленгорсовет) мобилизовать не менее 200 машин, сроком на
8-10 дней, у военных организаций и частей, которые не используют полностью имеющийся транспорт, и передать Лензаготпродоовощторгу 100 машин на вывозку картофеля и 100 машин Ленинградской конторе «Заготзерно» для завоза суррогатов и рассредоточения муки с мельниц. Срок исполнения – 25 сентября.
6. Запретить всем организациям производить питание военизированных отрядов, истребительных батальонов, пожарных команд и других соединений, если бойцы или рабочие этих соединений получили продовольственные карточки и не сдали их при переходе на котловое довольствие.
7. При переходе на котловое довольствие норма выдачи на одного человека не должна превышать установленных норм, утвержденных Военным советом от 16.9.41 № 00267.
8. Контроль за исполнением данного решения возлагается на заместителя председателя исполкома Ленгорсовета тов. Андреенко.
Командующий войсками Ленинградского фронта,
Герой Советского Союза (ЖУКОВ)
Член Военного Совета, секретарь ЦК ВКП(б)
(А. ЖДАНОВ)
Член Военного Совета дивизионный комиссар
(А. КУЗНЕЦОВ)
Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 190–191.
Из дневника Ольги Берггольц
24 сентября 1941 г.
… День прошел сегодня бесплодно, но так как времени нет, то все равно. Зашла к Ахматовой, она живет у дворника (убитого артснарядом на ул. Желябова) в подвале, в темном-темном уголке прихожей, вонючем таком, совершенно достоевщицком, на досках, находящих друг друга, – матрасишко, на краю – закутанная в платки, с ввалившимися глазами – Анна Ахматова, муза Плача, гордость русской поэзии – неповторимый большой сияющий Поэт. Она почти голодает, больная, испуганная. А товарищ Шумилов сидит в Смольном в бронированном удобном бомбоубежище и занимается тем, что даже сейчас, в трагический такой момент, не дает людям вымолвить живого, нужного, как хлеб, слова…
А я должна писать для Европы о том, как героически обороняется Ленинград, мировой центр культуры. Я не могу этого очерка писать, у меня физически опускаются руки.
Она сидит в кромешной тьме, даже читать не может, сидит, как в камере смертников. Плакала о Тане Гуревич (Таню все сегодня вспоминают и жалеют) и так хорошо сказала: «Я ненавижу, я ненавижу Гитлера, я ненавижу Сталина, я ненавижу тех, кто кидает бомбы на Ленинград и на Берлин, всех, кто ведет эту войну, позорную, страшную…». О, верно, верно! Единственно правильная агитация была бы – «Братайтесь! Долой Гитлера, Сталина, Черчилля, долой правительства, мы не будем больше воевать, не надо ни Германии, ни России, трудящиеся расселятся, устроятся, не надо ни родин, ни правительств – сами, сами будем жить…».
Ольга. Запретный дневник. Дневники, письма, проза, избранные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц. СПб., 2010. С. 70.
Из выступления А. А. Ахматовой по Ленинградскому радио.
Конец сентября 1941 г.
«Мои дорогие согражданки, матери, жены и сестры Ленинграда. Вот уже больше месяца, как враг грозит нашему городу пленом, наносит ему тяжелые раны. Городу Петра, городу Ленина, городу Пушкина, Достоевского
и Блока, городу великой культуры и труда враг грозит смертью и позором. Я, как и все ленинградцы, замираю при одной мысли о том, что наш город, мой город может быть растоптан. Вся жизнь моя связана с Ленинградом – в Ленинграде я стала поэтом, Ленинград стал для моих стихов их дыханием… Я, как и все вы сейчас, живу одной непоколебимой верой в то, что Ленинград никогда не будет фашистским. Эта вера крепнет во мне, когда я вижу ленинградских женщин, которые просто и мужественно защищают Ленинград и поддерживают его обычную, человеческую жизнь… Наши потомки отдадут должное каждой матери эпохи Отечественной войны, но с особой силой взоры их прикует ленинградская женщина, стоявшая во время бомбежки на крыше с багром и щипцами в руках, чтобы защитить город от огня; ленинградская дружинница, оказывающая помощь раненым среди еще горящих обломков здания… Нет, город, взрастивший таких женщин, не может быть побежден. Мы, ленинградцы, переживаем тяжелые дни, но мы знаем, что вместе с нами – вся наша земля, все ее люди. Мы чувствуем их тревогу за нас, их любовь и их помощь. Мы благодарны им, и мы обещаем, что мы будем все время стойки и мужественны».Берггольц Ольга. Дневные звезды. Говорит Ленинград. М., 1990. С. 193–194.
Глава четвертая
И. В. Сталин: «Для нас армия важней…» (октябрь 1941 г.)
Сковав значительные силы противника, осажденный Ленинград по-прежнему располагал большим внутренним потенциалом обороны, хотя блокада с каждым днем усугубляла его положение. Общая территория, обороняемая войсками Ленинградского фронта, в октябре 1941 г. составляла более трех тысяч квадратных километров и включала наряду с Ленинградом Кронштадт, Сестрорецк, Колпино, Парголовский и Всеволожский районы, а также часть Ораниенбаумского и Слуцкого. На юго-западе передний край проходил по городским предместьям, у Пулковских высот линия переднего края удалялась на 15–20 км от Ленинграда, затем поворачивала к Колпино и селу Ивановскому на Неве и шла по ее правому берегу до Ладожского озера. На севере наши войска держали оборону за Сестрорецком, в Белоострове, по старой государственной границе с Финляндией. Кроме 2,5 млн населения Ленинграда в блокадном кольце оказались почти 300 тыс. жителей пригородных районов.
Октябрь начался для ленинградцев с нерадостного известия о новом, теперь уже третьем по счету, снижении хлебного пайка. С 1 октября рабочие и инженерно-технические работники стали получать на день 400 г, остальное население – 200 г хлеба. Эта вынужденная мера была прямым следствием того, что постановление ГКО 30 августа 1941 г. «О транспортировке грузов для Ленинграда», которым предусматривалось создать к началу октября 1941 г. в городе полуторамесячный запас продовольствия водным путем через Ладожское озеро, с самого начала было нереальным. Слишком многие факторы оказались неучтенными, слишком велики были трудности и препятствия, вставшие перед моряками Ладожской военной флотилии и Северо-Западного речного пароходства, на которых были возложены эти перевозки. Отсутствие на западном берегу Ладоги обустроенных причалов и пристаней, острый недостаток озерных судов, эксплуатация малопригодных в условиях сильных штормов речных пароходов и барж, постоянные налеты вражеской авиации – все это объясняет, почему за первый месяц водных перевозок (с середины сентября по середину октября 1941 г.) с восточного берега в Осиновец было доставлено всего около 10 тыс. т продовольствия [296] . Положение не улучшилось и в октябре, и в первую очередь потому, что противник стремился во что бы то ни стало нарушить водные перевозки в осажденный город. Его самолеты буквально охотились за буксирами и баржами, беспрерывно бомбили портовые сооружения и перевалочные базы. Только на Осиновец в октябре было совершено 58 воздушных налетов [297] . Выделенная для защиты водных перевозок наша авиация произвела 1836 самолето-вылетов и сбила 39 вражеских самолетов. Зенитные части Осиновецкого и Свирского районов ПВО уничтожили за период осенней навигации свыше 100 самолетов противника [298] .
296
Ковальчук В. М. Ленинград и Большая Земля. История Ладожской коммуникации блокированного Ленинграда в 1941–1943 гг. Л., 1975. С. 75.
297
На защите Невской твердыни / отв. ред. Ю. Н. Яблочкин. Л., 1965. С. 204.
298
Комаров Н.Я. Противовоздушная оборона Ладожской коммуникации // История СССР. 1973. № 3. С. 91.