Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942
Шрифт:
Большую помощь водному транспорту оказали работники Центрального научно-исследовательского института Морского флота, возглавляемые профессорами А. В. Волокитиным, Ю. Б. Калиновичем, П. С. Козьминым. В институте была создана конструкция понтонов для обеспечения подхода судов с большой осадкой к мелководным берегам. Понтоны были успешно применены как средство уменьшения осадки судов без снижения их грузоподъемности. Сотрудники института разработали методы проведения погрузочных работ в условиях мелководья, в необорудованных портах, при высадке десантов и погрузке войск на суда у открытых берегов [340] .
340
Там же. С. 53.
В конце сентября – начале октября 1941 г. начались занятия в ленинградских вузах, большинство из которых еще находилось в блокированном городе. Деятельность высшей школы в этот период была направлена на решение задач, которые выдвинула война и оборона города. Ученые пересматривали и составляли заново учебные планы и программы курсов в соответствии с только что введенными сокращенными сроками обучения. Особое внимание обращалось на повышение качества знаний, предусматривалось
Вследствие ухода тысячей юношей и девушек на фронт и на производство, контингент студентов ленинградской высшей школы значительно сократился. В крупнейших вузах города (Университете, Политехническом, Горном и др.) количество учащихся уменьшилось более, чем в 2 раза по сравнению с довоенным временем [341] . Тем не менее осенью 1941 г. ленинградские институты дали городу дополнительно сотни инженеров, технологов, врачей, учителей. Электротехнический институт им. В. И. Ульянова (Ленина) произвел досрочный выпуск специалистов радио и телефона. Первый Медицинский институт им. акад. И. П. Павлова подготовил более 500 врачей [342] , в которых так нуждались госпитали и больницы блокированного Ленинграда.
341
Очерки истории Ленинграда. T. V. Л., 1967. С. 554.
342
50 лет Первого медицинского института им. акад. И. П. Павлова. М.; Л., 1947. С. 86.
Исключительно важную роль в жизни населения блокированного города стало играть радио. Оно связывало ленинградцев со всей страной, держало их в курсе основных событий, происходивших за кольцом блокады, служило одним из источников их выдержки, стойкости и энергии. Организованные из осажденного Ленинграда еженедельные радиопередачи Москва принимала и транслировала по всей стране. «Говорит Ленинград! Говорит город Ленина! Слушай нас, родная страна!» – эти слова раздавались в различных концах нашей Родины. Горе, страдание и ненависть к фашизму звучали в выступлениях матерей, потерявших своих сыновей, бойцов, лишившихся родных и близких, детей, оставшихся без родителей.
Осенью 1941 г. состоялась радиоперекличка двух городов-героев – Ленинграда и Севастополя. Затаив дыхание, ленинградцы слушали по радио голос О. Берггольц, В. Вишневского, В.Инбер, Н. Тихонова, А. Прокофьева, Д. Шостаковича и др. Выступая 16 сентября 1941 г. по радио, Д. Д. Шостакович рассказывал о своей работе над новой (Седьмой) симфонией. «Я сообщаю об этом, – говорил он, – для того, чтобы радиослушатели, которые слушают меня сейчас, знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем сейчас свою вахту». В своем выступлении по радио 19 октября В. Кетлинская призывала ленинградцев готовиться к новым испытаниям, выражала твердую уверенность в окончательной победе над врагом: «Сила города – в цехах, где куют оружие, в сердцах, где куется победа. В людях, готовых лучше умереть, чем отступить. В той огромной душевной стойкости, которая не может быть ни ослаблена утомлением, ни сражена огнем, ни сломлена вражьими ударами…» [343] .
343
900 героических дней. Сб. документов и материалов о героической борьбе трудящихся Ленинграда в 1941–1944 гг. С. 232–234.
Большое моральное значение имела шефская работа ленинградцев, которая выражалась в обмене делегациями с воинскими частями. Делегаты, по преимуществу рабочие действующих предприятий, брали с собой на фронт подарки – теплые вещи, белье, папиросы, книги и т. д., большинство из которых было изготовлено и собрано заботливыми руками ленинградских женщин. Встречи воинов фронта и флота с трудящимися Ленинграда, проходившие в теплой, сердечной обстановке, показывали единство армии и народа, непоколебимую уверенность в победе над врагом. Бойцы заверяли делегатов, что они добьются разгрома врага под Ленинградом и прорвут кольцо блокады. Рабочие, со своей стороны, обещали еще больше помогать фронту, выполнять и перевыполнять оборонные заказы.
Частыми гостями фронтовиков были работники искусств Ленинграда. При Ленинградском доме Красной Армии и Военно-Морского Флота было создано около 80 творческих бригад, силами которых за первые три месяца войны было дано свыше 16 тыс. концертов и спектаклей [344] . Не было такой воинской части на фронте или госпиталя, в которых осенью 1941 г. не выступали бы бригады ленинградских артистов. Бригады артистов города-фронта безотказно выезжали на передний край обороны. Пробираясь в маскировочных халатах под артиллерийским огнем, под дождем и огнем, они на своих плечах несли театральное имущество, выступали в течение суток с двумя-тремя концертами. Веселой шуткой, острым словом, патриотической песней артисты поднимали настроение личного состава фронтовых частей. Напряженный труд во имя победы, преодоление трудностей, создание нового патриотического репертуара меняли и самый облик советского актера, закаляли его волевые качества, общей борьбой и целью скреплялась дружба работников сцены с фронтовиками.
344
Там же. С. 387.
В практике работы фронтовых артистических бригад были нередки случаи, когда артисты становились бойцами. Концертная бригада под руководством артиста Д. Лузанова, выступавшая на труднейших участках Ленинградского и Волховского фронтов,
в течение многих дней выбиралась из окружения по непроезжим дорогам в тридцатипятиградусные морозы [345] .Осенью 1941 г. в Ленинграде, как и во всей стране, началось замечательное патриотическое движение за создание народного фонда обороны. Трудящиеся Ленинграда отчисляли средства из заработной платы, жертвовали свои драгоценности, золотые и серебряные вещи и т. д. В одном только Василеостровском районе было собрано около 50 кг золота, серебра и платины [346] . На воскресниках ленинградцы заработали и передали в фонд обороны 2 512 258 руб. Всего на 20 сентября 1941 г. ленинградцы внесли свыше 22 млн руб. наличными деньгами и отчислениями от зарплаты [347] .
345
Очерки истории Ленинграда. T. V. С. 620.
346
900 героических дней. Сб. документов и материалов о героической борьбе трудящихся Ленинграда в 1941–1944 гг. С. 119.
347
На защиту Ленинграда. 1941. 23 сент.
Отмечая высокую степень сознательного участия ленинградцев в обороне своего города, нельзя не признать, что блокадные условия жизни и в первую очередь надвигавшийся голод привели к росту среди населения так называемых «негативных настроений». По данным Управления НКВД по Ленинградской области, осуществлявшего контроль за настроениями ленинградцев [348] , с начала войны до 25 октября 1941 г. за «контрреволюционную деятельность» было арестовано 3374 человека [349] . В связи с этим наиболее авторитетный исследователь этой проблемы Н. А. Ломагин полагает, что «можно с уверенностью говорить об отсутствии в Ленинграде осенью 1941 г. сколько-нибудь значительного организованного сопротивления власти» [350] . Одновременно он обращает внимание на рост пораженческих настроений в октябре 1941 г. среди различных групп населения [351] .
348
См. об этом: Ломагин Н.А. Неизвестная блокада: в 2 кн. 2-е изд. Кн. 1. СПб., 2004. С. 282–341.
349
Там же. С. 323.
350
Там же. С. 332.
351
Там же. С. 333.
Важная роль в выявлении политических настроений ленинградцев отводилась политорганизаторам, численность которых в сентябре 1941 г. составляла 10 тыс. человек [352] . На созданный по партийной линии институт политорганизаторов при домохозяйствах наряду с проведением массовой политической работы возлагалась и организация порядка и государственной безопасности в руководимых ими домохозяйствах. Все политорганизаторы временно освобождались от работы на производстве и в учреждениях, наделялись широкими полномочиями, в том числе и правом проверки в любое время суток всех квартир с целью выявления и задержания лиц без прописки. По линии борьбы с вражеской агентурой и их пособниками политорганизаторы подчинялись районным отделам НКВД, которые совместно с партийными руководителями районов осуществляли отбор политорганизаторов [353] . Не отрицая в принципе важности работы института политорганизаторов с населением, следует отметить, что в блокадной обстановке все оказалось сложнее и противоречивее. Назначенная «политорганизатором дома», Ольга Берггольц записала 24 сентября 1941 г. в своем дневнике: «Но ведь это липа, липа, это райкомы придумали от беспомощности своей, да и некогда мне заниматься этой липой. Какие тут политорганизаторы помогут, когда государство бессильно?! Конечно надо брать судьбу в свои руки – а руки связаны мертвой системой управдомов, РЖУ, штабов, райкомов и т. д. Бюрократическая железная система сковывает все…» [354] . И все же многие политорганизаторы пытались помочь населению в меру своих сил и возможностей, проводили беседы в укрытиях и бомбоубежищах в часы воздушных тревог и артиллерийских обстрелов, знакомили население с приказами и распоряжениями городских властей. К сожалению, среди политорганизаторов были и такие, которые использовали свое положение в личных целях, наживались на горе и страданиях ленинградцев.
352
Ломагин Н.А. Неизвестная блокада: в 2 кн. 2-е изд. Кн. 1. С.253.
353
Там же. С. 254.
354
Ольга. Запретный дневник. Дневники, письма, проза, избранные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц. СПб., 2010. С. 69.
Настроения определенной части творческой интеллигенции, не связанной напрямую с выполнением оборонных заданий, нашли яркое отражение в дневнике директора Архива Академии наук СССР Г. А. Князева: «Вдруг просто, жестко, мучительно встал вопрос о полной безнадежности для нас, осажденных в Ленинграде, – отметил он в своем дневнике 31 октября 1941 г. – Никаких перспектив, кроме голода и страшных испытаний, впереди. И жутко стало перед этой вдруг обнажившейся бездной… Что осталось? Погибать, только погибать. При этом наметились и два варианта гибели – с честью или бесчестно; последнее в том случае, если бы прежде, чем погибнуть с честью, пришлось попасть под сапог гитлеровских захватчиков и все равно погибнуть» [355] .
355
Князев Г. А. Дни великих испытаний. Война с Германией. Впечатления в моем малом радиусе. Дневники 1941–1945. СПб., 2009. С. 267.