Ленинский броневик

Старики огорчились:

– А мы-то от завода письмо в редакцию подавали. По цехам и отделам списки уже составляют на экскурсии... Отменить? Э-эх...

Семибратов поспешил на выручку Домокурову. Сказал, что музей правильно поступает, обращаясь за помощью к рабочим.

– Только бы найти броневик!
– воскликнул он.
– Вот был бы подарок трудящихся своей стране-имениннице!

Мысль понравилась, в зале зааплодировали.

И кажется, жарче всех бил в ладоши Домокуров.

Семибратов предложил учредить на заводе совет поисков исторического броневика.

– Нет возражений? Запишем. В таком случае, нечего и откладывать.
– Он спустился с возвышения в зал.

– Давайте-ка сдвинем стулья в кружок.

– Посиделки, значит?
– засмеялись женщины, бойко рассаживаясь в первых рядах.
– Мы и песни можем сыграть!

* * *

Начал Семибратов с того, что призвал ветеранов сосредоточиться, мысленно перенестись в семнадцатый год, на площадь, в свою построившуюся для торжественной встречи Владимира Ильича рабочую колонну.

Мягкими, размеренными движениями он некоторое время поглаживал свою неказистую бородку, и в этом жесте был призыв к неспешному, углубленному раздумью.

Затем вскинулся. Сказал энергично:

– А теперь расскажите, как выглядел броневик, с которого Владимир Ильич держал речь.

Ветераны хором, звонкоголосо ответили, что, мол, самое это простое дело - описать броневик.

Но тут же пошли переглядки: никто не решался начать это описание.

Наконец разговорились. Но что это: вопрос ясный, почему же такая разноголосица?

Сергей беспомощно опустил блокнот. Глянул на Семибратова - и у того на лице недоумение.

Уже пятый высказывался или шестой по счету.

Каждый начинал решительно, задористо. Запинка происходила потом...

– Как сейчас, вижу броневик! Владимир Ильич не сразу повел речь, сперва поклонился рабочему классу - вот какой уважительный. А народу привалило страсть, ни пройти ни проехать через площадь... А что касаемо броневика, много ли тут скажешь? Знатный прикатили броневичок - ведь для Ленина. Сила! Похоже, были на нем корабельные башни.

– Брось завираться-то!
– вмешалась могучего сложения женщина.
– Башни, да еще корабельные! Где Ты увидел? Какими глазами смотрел?
– Она переплела руки на груди и от этого стала выглядеть еще внушительнее.
– Сама была у Фильянского. И уж мне-то виднее было: с факелом пришла.
– Она строго посмотрела по сторонам.
– Ну да, с факелом! Будто уж и не помните, как мы, бабы, взяли на приступ заводской пожарный сарай? Дежурные в медных касках с перепугу кто куда, а мы - цап-царап и забрали факелы... Похвалите хоть нас за смелость, мужики, власть-то была еще хозяйская! С теми факелами, с огнями, и выступили на площадь. Красота была! Истинная красота!

Предыдущий оратор взъярился:

– Постой! Ишь развела: "Мы - бабы да мы - бабы!" Ты о броневике говори, как спрашивают. Не башни, по-твоему, да, не башни? А какого же он тогда устройства, броневик? Отвечай народу, что ты выглядела со своими факелами?

Мужчина, топая ногами, наступал на богатыршу.

А она только локтем повела, отстраняя крикуна, и сделала это с таким спокойствием, словно опасалась только одного: как бы мужичок сгоряча да не ушибся об нее.

Переждала, пока тот окончательно выбранился, и сказала:

– Без башен был броневичок. Вовсе гладенький, ну, к примеру, как твоя плешивая голова.

Многие рассмеялись.

– К Матрене лучше не подступайся! Она не только когда-тось пожарный сарай разоружила. Не забудь, сама-одна заграничные кипы ворочает да кидает на складе каучук-сырья. А на тебя, Кирюша, ей только дунуть - и нет тебя!

Лещев с первой же минуты возникшей разноголосицы потерял спокойствие.

Всверливался взглядом в каждого, кто начинал говорить, ожидая, что придут же наконец люди к толковому суждению о броневике! Он вскакивал и, глянув виновато на Сергея и на его не тронутый карандашом блокнот, умоляюще прижимал руки к груди.

– Товарищи, - гудел он, - ну поимейте же сочувствие... Ведь сурьезный же разговор, а мы и в самом деле, как в деревне на посиделках!

– Ладно, ты!
– вскинулась на него богатырша.
– Увещеватель! Сам-то что скажешь о броневике! Ну-кось?

Лещев покрякал-покрякал, в затылке поскреб. Сел и только уже после этого сказал осторожно:

– Кажись, из-под брони пулеметы выглядывали... Как считаешь, Матрена Поликарповна?

– А в этом уж сами разбирайтесь!
– отрезала богатырша.
– Пулеметы дело не женское!
– И, поджав губы, она отвернулась к соседке.

* * *

Сидели допоздна. Но так ничего и не прояснилось.

Вот уже и разошлись все, а Домокуров не находит в себе силы подняться с места. Сидеть бы вот так да сидеть, ни о чем не помышляя...

Семибратов, прохаживаясь по помещению библиотеки, гасил лишний свет.

Подсел к Домокурову.

– Что же это значит, товарищ из музея, в чем тут дело?.. Собрались почтенные люди. Каждый из них участвовал во встрече Ленина, был на площади, видел броневик. И в стремлении раскрыть истину людям нельзя отказать - вон какие тут разыгрывались баталии вокруг броневика!.. А в результате что? Ни одного достоверного сведения. Признаюсь, для меня это психологическая загадка... А твое мнение, товарищ Домокуров?

– А что я?
– отозвался Сергей с горечью.
– Знаю только, что в царской армии числилось сто двадцать броневиков. К семнадцатому году. Это по спискам ГАУ, которые мне удалось обнаружить. Числилось, а где они? Неизвестно.

Семибратов заинтересовался:

– А что такое ГАУ?

– Главное артиллерийское управление царской армии, - объяснил Сергей.

Семибратов вцепился в свою бородку. Сидел озадаченный.

– Сто двадцать...
– бормотал он.
– А нам из этой армады предстоит выделить один-единственный... Да, тут нужны приметы и приметы. Много примет, чтобы составить паспорт броневика. А хорошо составленный паспорт - это почти фотография... Словом, нужен паспорт, иначе бессмысленно и начинать поиски.

– Константин Ермолаич!
– вырвалось тут у Домокурова.
– А сами вы почему отмалчиваетесь? Назовите приметы, какие помните, вот и начнем составлять паспорт броневика!

Старый политкаторжанин вздохнул.

– Эх, дружок, рад бы!.. Да только оттуда, где я кандалил, до Питера чуть разве поближе, чем с того света... Не поспел я к возвращению Владимира Ильича.

* * *

В этот предвесенний, но еще зимний день - с мокрыми сосульками на солнцепеке и с морозцем в тени - несметная армия лыжников в ярких костюмах устремилась к Финляндскому вокзалу.

Ни спортивных еще магазинов в городе, ни фабрик, которые бы работали на спортсменов...

Но молодежь не унывала. Это даже интересно: из домашних обносков, которые не жалко дотрепать в лесу, скомбинировать костюм - да так, что заплаты говорили не о скудости гардероба, а о веселой фантазии советских девушек и ребят.

Домокуров как обычно примкнул к студенческой компании. Шумно и весело! А в это воскресенье ему выпало дежурство по лыжной вылазке, приехать пришлось спозаранку.

Отстояв длиннющую очередь к кассам, он купил на всех билеты и вышел маячить на площадь. Стоял, мерз, а перед ним Финляндский вокзал.