Лений

– Ты же знаешь, что я бывшая в-даль-смотрящая?

– Бывших в-даль-смотрящих не бывает, – пошутила я.

– Ха-ха, – засмеялась соседка, – откуда ты только все это знаешь! Я никогда не уставала поражаться тому, насколько широк твой кругозор! Какой же умный у тебя будет малыш! Он уже такой сообразительный! А вообще, я не об этом. Я хотела рассказать, что у меня случилось видение, в котором твой малыш уже совсем взрослый, и вы с ним встретитесь. Знаешь, я толком не поняла, при каких обстоятельствах вы встретитесь, но это будет не очень хорошо. И там все зовут его таким прекрасным именем…

– Мне не интересно. Я все равно не буду называть его по имени. Вышейте имя на его одежде или пеленках, чтобы другие понимали. Для меня это не важно. Посадите его в кресло. Спасибо за помощь!

Соседка вздохнула, усадила ублюдка в кресло и ушла. Наконец-то! Неужели эта маленькая ошибка природы, сломавшая мою жизнь, достойна носить имя? Неужели он достоин хоть как-то называться? Неужели он достоин, чтобы с ним так много возились, чтобы его любили? Он вообще не должен был появляться!

Каждая ночь для меня превращалась в кошмар. Этот ублюдок кричал так, что у меня уши закладывало. Он никак не мог угомониться. Я качала его на руках как будто меня било током в течение четырех часов. На следующий день за ним пришла смотреть та же соседка:

– Привет, Дана! Посмотри, я вышила имя на пижамке, как ты и говорила!

– Извините, я опаздываю. Он орал всю ночь, я не уснула ни на минуту.

– В этом и заключается искусство быть мамой!

Я лишь отмахнулась от нее и побежала на работу. И потом случилось то, что я не могу простить себе до сих пор. Я заснула на работе. Никогда со мной такого не случалось. Я любила работать. Я умела работать. Я получала от работы удовольствие. Работа – это процесс, который покажет, насколько ты хорош, насколько ты профессионален, насколько ты лучше других. Работа всех расставит по своим местам, задиристо щелкнет по носу лентяев и ласково погладит по голове умельцев. Но, к несчастью, то, что я заснула, увидел мой начальник, поэтому поспешил выгнать меня, не выплатив денег за те дни, что я отработала.

История циклична. Но беда в том, что плохое повторяется в два раза чаще, чем хорошее.

Я вернулась домой злая, кипящая, как раскаленный металл, на который падают капли воды. Соседка, увидев меня, не сказала ни слова, просто усадила ребенка и ушла. К черту ее!

Я бегала по комнате, не в силах сдерживать себя. Ребенок расплакался. Он лежал и надрывался от крика. Он кричал так, как будто черти окунали его в котел с раскаленным маслом. Нет! Он рвал свои голосовые связки так, как будто хотел, чтобы черти залили то самое масло мне в уши.

Я схватила нож с кухонного стола и подбежала к нему. Высшая сила, как же громко он кричит! Я смотрела на него, наслаждалась страданиями. Они были музыкальны. Чужая боль всегда музыкальна, нужно лишь распознать тональность, чтобы наслаждаться ею.

Как же он напоминает своего папашу. Невероятно. Вырастет такой же сволочью. Хотя… Все зависит от меня. Я не успеваю понять как, но рука уже занесена. Всего один рывок, одно движение. Это не карается. До шести месяцев младенец еще не считается человеком во Вселенной Ди. Денег нет. Он слишком громкий. С ним столько возни. На него денег уходит в три раза больше, чем на меня! Одно движение, Дана, это так просто… Он замолкает и смотрит пристально на меня. Улыбается, ручонки тянет свои, гаденыш. Рука опускается. Это не выход.

Я отвернулась и опять начала мерять шагами комнату. Что же делать? Что же делать? Что же делать? Неужели нужно уверовать в Высшую Силу, чтобы найти ответы на такие сложные вопросы? Неужели нашим миром управляет не магическое правительство, а это волшебно-нереальная Высшая Сила, которая и вкладывает мысли в наши головы, заставляет людей вести себя так, а не иначе? Что ж, нужно было попробовать. Я остановилась на месте и попыталась восстановить дыхание.

– Высшая сила, - прошептала я, – спаси меня, прошу, от этого маленького исчадья ада…

Не успела я договорить, как крик ребенка смолк. Тишина была оглушающей. Я не понимала что происходит. Позади меня мелькнула какая-то тень. Я развернулась и обнаружила, что стол, где лежал ребенок, пуст. Неужели Высшая сила услышала мои молитвы? Неужели где-то есть невидимый кукловод, который дергает нас всех за ниточки в нужное время?

Я не поверила своим глазам и обыскала всю комнату. Тщетно. Я подумала, что настало время удариться в религию. С того момента я начала посещать встречи в храме Высшей силы, нашла новую, более интересную работу. В общем, жизнь пошла по новой дорожке.

Лишь одно меня пугало – соседки. Они не поверили в то, что младенец просто так исчез. Они думали, что я его убила, ему ведь не исполнилось полгода, я могла сделать это безнаказанно. Они всегда действовали мне на нервы, но я с гордостью выдерживала их косые взгляды и постоянные пересуды. Пусть думают, что хотят. Я считаю, что человек только тогда говорит о жизни других, когда его собственная жизнь заполняется мусором, не представляет ничего интересного как для других, так и для него самого. Я называла соседок старыми кошелками, гнилыми поленьями, жизненными болотами. Я мечтала заработать денег, чтобы отдать долг хозяйке и испариться из установившихся границ, хотя она и говорила, что денег не возьмет. Очередной бред спятившей старухи. Деньги нужны всем, кто бы что ни говорил! Деньги – это стимул. Деньги – это средство. Деньги – это мечта, но низменная.

Спустя какое-то время я осознала, что принадлежность к какой-то религии устанавливает еще больше границ, чем отсутствие веры в сердце. Я колебалась несколько дней, прежде чем принять судьбоносное решение о том, что с религией пора заканчивать. В тот день после работы я пошла не в храм, а сразу домой. Какой сюрприз! На пороге меня ждала соседка из дома напротив, а в руках у нее был… Что?!

– Привет, Дана! Смотри, кого я сегодня нашла у себя на кухонном столе!

Я не могла сказать ни слова, просто подошла и уставилась на ребенка, который сидел у нее на руках. Он выглядел точно так же, как в тот день, когда я видела его в последний раз. Те же пухлые щеки, те же темные волосы, та же одежда, с именем, нашитым на воротничке. Как будто и не было этих четырех месяцев, за которые я снова почувствовала, что же такое жизнь…

– Теперь ты не сможешь его убить, дорогая. Ему уже полгода. Но если он тебе не нужен, то ты всегда можешь отдать его на воспитание в какую-нибудь обитель. Например, в обитель бесстрашных. Там о нем позаботятся.

– Здравствуйте! – окликнул нас какой-то юноша, проходящий мимо. Он приветливо улыбнулся и поднял над головой шляпу. Его острые скулы не внушали мне доверия, а от внимательного взгляда карих глаз мурашки побежали по телу. Но почему его лицо кажется мне таким знакомым?

– Здравствуй, дорогой! – ответила ему соседка. – Этот юноша помогает мне по хозяйству. Кстати, он же и подбросил мне идею с обителью. Это не самый плохой вариант для малыша, Дана.

Соседка развернулась и поспешила к юноше, который стоял и ждал ее. А я взяла на руки маленького ублюдка и вошла в дом. Я положила его на стол и принялась думать.

Делать выбор было всегда сложно для меня. Для человека выбор – это заведомо неверное решение. В любом случае, что бы человек ни решил, он всегда будет думать, что если бы он поступил иначе, то все вышло бы гораздо лучше. Я понимала, что выбор, который я сделаю через несколько минут, полностью изменит мою жизнь. Но вот была ли я готова к этому? На этот вопрос у меня не было и нет ответа.