Лений

– Вы быстро! – говорит Лиэс.

Открываю глаза и вижу, что он стоит в шаге от меня, слегка в стороне.

– Жаль, что здесь самый лучший обзор открывается только тогда, когда стоишь у самых перил. С того удобного диванчика у стены совсем ничего не видно, я проверил.

Обзорная площадка представляет собой небольшой балкончик, приделанный к самому верху башни ратуши, как ласточкино гнездо. Летнюю крышу держат несколько простеньких колонн. У еле заметной двери, которая ведет в саму ратушу, стоит двухместный плетеный диванчик и столик. Видимо, поставили их здесь для того, чтобы парочка туристов, редких в наших краях, могла отдохнуть. Если они сюда забредут, разумеется.

Лиэс подходит к резным перилам, опоясывающим весь балкончик по периметру, опирается на них всем телом, старается выглянуть как можно дальше.

– Будьте аккуратны, прошу!

– Ничего со мной не случится, Валея, – бросает Лиэс через плечо. – Я попросил помощника главы организовать нам бутылочку красного сюда. Вы же не против?

– Нет, ваш выбор мне по душе.

– Кто бы сомневался… – шепотом произнес себе под нос Лиэс, но я все равно расслышала. И правда, кто бы сомневался.

Я оборачиваюсь и замечаю То, который, как тень, стоит за одной из колонн. Он шарит по карманам. Наверное, хочет закурить. Через секунду достает спички. Я останавливаю его, незаметно для Лиэса разняв сложенные на груди руки. Традиционный жест молчаливого запрета – тыльная сторона ладони. При этом надо сделать небольшое усилие, будто бы ты хочешь оттолкнуть что-то от себя. То понимает меня и прячет сигареты обратно в карман.

Шум толпы внизу нарастает.

– Его ведут, смотрите! – оборачивается ко мне Лиэс.

В его глазах горит огонь азарта, он даже не замечает, что я стояла, слегка развернувшись. Если бы Лиэс обратил на это внимание, то обязательно бы высказался по поводу присутствия То. А так он определенно увлечен происходящей экзекуцией.

Подхожу к перилам и останавливаюсь рядом с Лиэсом. Толпа ликует. Они что-то выкрикивают, брызжа слюной. С высоты не слышно отдельных слов, но общее настроение понятно.

Удивительно, как быстро разлетелась новость про поимку Ления, такого серьезного нарушителя. Здесь все его ненавидят, хотят для него худшей участи. Я не понимаю только, за что? Лений хоть и совершил много ошибок, но он не сделал ничего плохого никому из этих людей. Но все они захлебываются своей ненавистью и выкрикивают проклятия в адрес Ления. Зачем? За что?Я совершенно не понимаю.

Стражи ведут Ления под руки к месту бичевания, поднимаются по ступенькам на импровизированный эшафот. Представитель правосудия что-то выкрикивает в толпу, а они громко кричат ему в ответ, словно животные. Слов в этом шуме не разобрать.

Лиэс рядом со мной лишь холодно улыбается. Уверена, будь он там, внизу, в толпе, кричал бы точно так же и скандировал им же провозглашенный смертельный приговор.

Пока говорит уполномоченный, Ления привязывают за запястья к двум столбикам, разворачивают лицом к народу, чтобы те видели его агонию. По бокам от него становятся двое широкоплечих мужчин в обычных масках палачей. В руках у них, насколько я могу разобрать, плети. Что за бесчеловечный выбор?

– Начинают, – с придыханием говорит Лиэс. Я уж было и забыла о его присутствии. К несчастью, он все еще здесь. К еще большему несчастью, я тоже все еще здесь. И все еще вынуждена смотреть на этот акт немилосердия.

Палачи замахиваются. Толпа замирает. Удары плетей падают на спину Ления. Он не издает ни звука. Людей это выводит из себя. Отсутствие нечеловеческих воплей из уст Ления заставляет их воспроизводить крики самостоятельно. Не могу смотреть, не могу!

Пусть Лений и предал меня, но никто, НИКТО, не заслуживает такого обращения. Это несправедливо и унизительно. Не было должного разбирательства и честного суда. Лучше бы его казнили, чем обрекли на такие страдания – физические и моральные.

Преступления, которые совершил Лений, нелегки, но в то же время, они не нанесли Вселенной ощутимого ущерба. Он бросил свое задание, сбежал со службы без предупреждения. Лений целый год скрывался и похищал различные артефакты, заклинания и снадобья разной степени секретности и важности. Именно за такое своевольное поведение его и линчевали. Магическое правительство не любит, когда кто-то находится вне зоны действия их контроля. Свобода – лишь условное понятие.

Да, я никогда не была сторонницей легких мер наказания, но то, что я вижу перед своими глазами, – это не то чтобы «простое» наказание, это акт вопиющей несправедливости. Каждый должен получать ровно такую же долю горестей, какую принес другим. Предательство не стоит публичной казни. Что же здесь самое ужасное? После казни его оставят жить. Лений до конца жизни будет вспоминать сегодняшний день. Он не сможет вычеркнуть его из памяти. Зная Ления, он вряд ли захочет это делать.

Дверь на площадку открывается.

– Добрый день. Вина?

Неужели пожаловало мое спасение?

– Да, разумеется! – говорю я и оборачиваюсь. Подхожу к юноше, который принес нам напиток, забираю с подноса полный бокал и выпиваю его с ходу, чуть ли не залпом.

– Налейте еще, пожалуйста, – говорю я юноше.

– Одну секунду, – говорит юноша и идет к Лиэсу. Я смотрю на То и ловлю его недовольный взгляд. Он испытывает, наверное, то же самое, что и я сейчас. Только никто не сочтет странным, если он не будет смотреть. Так что То может легко отвернуться, что, собственно, и делает.

Что-то не так. Присматриваюсь к То внимательнее. Глаза его бегают, он несколько раз их потер за два десятка секунд. То больше не держит руки в карманах. Его поза больше не символизирует спокойствие и уверенность. То щелкает костяшками пальцев, растирает суставы, часто дышит. Неужели То настолько переживает? То принимает Ления все так же близко к сердцу? Неужели парнишка все еще дорог ему? Единственный друг… Тревожные знаки.

– Еще вина?

– Да, конечно! – говорю и протягиваю юноше свой бокал. Юноша наполняет его вином. – Спасибо.

– Если понадобится еще, я буду недалеко.

Возвращаюсь к Лиэсу. Похоже, что я все пропустила. Радует. Обессиленный Лений безжизненно висит на веревках, удерживающих его руки. Он слабо поднимает голову, вроде бы что-то говорит, а потом теряет сознание.

Один из стоящих рядом стражников слушал, опустившись на колено, что сказал Лений. Он резко встает и отдает приказания своим помощникам. Они бросаются в толпу и выводят оттуда женщину, которая замерла, как каменная статуя. Стражники ее почти полностью волокут, потому что женщина даже не пытается идти сама.

– Интересно, – бормочет Лиэс. Я делаю вид, что занята вином.

Ления ударяют еще несколько раз и начинают развязывать. Тот же мужчина, который держал слово в начале, начинает что-то говорить снова. Толпа все так же ликует.

– Что с ним будет теперь? – спрашиваю.

– Немного подлечат, совсем немного, и отправят в заключение за городом. Филлеры уже работают. Мы же хотим с ним сотрудничать. Поругали – похвалим. Мы же не звери какие-нибудь.

Действительно. Вслух не произношу ничего. Несколько минут мы стоим и смотрим, как Ления уводят.