Леонард Коэн. Жизнь

Леонард не мог сразу же отправиться в Нэшвилл, потому что всё ещё находился в некоем безвременье. Он слезал со спидов и пытался приспособиться к жизни там, где время ползло со скоростью улитки: в этом месте ты иногда не мог даже умыться, не дождавшись сначала появления водоноса со своим осликом. «Отходняк – это очень тяжело, – говорил Леонард. – Мне понадобилось десять лет, чтобы полностью восстановиться. У меня были провалы в памяти. Как будто у меня сгорели внутренности. Я не мог вставать; я лежал в постели овощем и долгое время не мог делать вообще ничего» [29]. Леонард был совершенно истощён, однако нашёл в себе силы отправить копии нового романа в издательство Viking в Нью-Йорке и Макклелланду в Канаду; рукопись приобрела та же библиотека при университете Торонто, где собирался его архив. Он также написал аннотацию к роману, в которой говорил о современном монреальце, «движимом одиночеством и отчаянием», который «пытается исцелить себя, взывая к Екатерине Текаквите, ирокезской девушке, которую в XVII веке иезуиты обратили в христианство, – первой индианке, давшей обет девства» [58] .

58

Екатерина (Катери) Текаквита (1656–1680) – католическая святая индейского происхождения. Причислена к лику блаженных в 1980 г., к лику святых в 2012 году. – Прим. переводчика.

«Beautiful Losers, – писал он, – это история любви, это псалом, это чёрная месса, это монумент, это сатира, это молитва, это вопль, это карта диких мест, это анекдот, это безобразная провокация, это галлюцинация, это скука смертная, это неуместная демонстрация болезненной виртуозности». И заключил: «Короче говоря, это малоприятная религиозная эпопея несравненной красоты» [30].

8 Побриться без спешки

Пока Леонард в беспамятстве и полном раздрае находился на Гидре, а Марианна ухаживала за ним, как Маша когда-то ухаживала за его отцом, в Канаде два человека работали над фильмом, показывавшим совершенно иную картину. В его первых кадрах, снятых в октябре 1964 года, мы видим спокойного и уверенного в себе молодого человека, похожего совсем не на амфетаминщика, а на юного и холёного Дастина Хоффмана, который ещё даже не окончательно избавился от юношеской пухлости. Молодой человек стоит на сцене и развлекает университетскую аудиторию рассказом о том, как он навещал друга в монреальской психиатрической больнице и его самого приняли за пациента. Смешной, сдержанный, самоироничный, сознательно манерный, Леонард своей подачей и чувством времени ничем не уступает хорошему стендап-комику.

Сорокаминутный чёрно-белый фильм Ladies and Gentlemen … Mr. Leonard Cohen («Дамы и господа… мистер Леонард Коэн») вышел в 1965 году. Он был смонтирован из материалов, которые Дон Оуэн отснял годом раньше во время турне четырёх поэтов, а также из съёмок, сделанных режиссёром Дональдом Бриттеном из Канадского национального управления кинематографии. Во фрагментах Бриттена Леонард ходит по классным монреальским локациям под звуки изысканного кул-джаза [59] . Закадровый голос называет Леонарда «уникальным талантом, у которого на счету уже четыре книги» (роман Beautiful Losers к тому моменту уже завершён, но ещё не напечатан). Всё это было гораздо более значительным подтверждением статуса Леонарда в канадской словесности, чем литературные премии и пластинка «Шесть монреальских поэтов».

59

Кул-джаз (cool jazz) – один из стилей джаза, возникших после модернистской революции би-бопа и как реакция на него. Его характерные признаки – сдержанное звучание, продуманные аранжировки, нередко – влияние европейской академической музыки. – Прим. переводчика.

Ladies and Gentlemen … Mr. Leonard Cohen – нечто среднее между откровенным рекламным роликом и документальными съёмками скрытой камерой, на которых мы видим Леонарда за работой и в свободное время. Вот он в «Лё Бистро»; вот он идёт по улицам, по которым когда-то бродил подростком, останавливается перед красиво обветшавшим кинотеатром и разглядывает выцветшие афиши. Мы видим, как он читает перед восторженной аудиторией из молодых женщин с модным шестидесятническим макияжем и причёсками в стиле «пчелиный улей»; затем читает то же стихотворение друзьям: Морту, Лейтону, Гершорну, Мэю, – на этот раз аккомпанируя себе на гитаре. На наших глазах он с лёгкостью общается с журналистами и университетскими профессорами. Мы подглядываем за ним, одетым в одни трусы, в дешёвой гостинице – как нам сообщают, снимать номер в ней стоит три доллара в сутки. Мы наблюдаем за ним, пока он бреется, принимает ванну, спит, излагает, размышляет и работает за маленьким письменным столом, с сигаретой в одной руке и ручкой в другой, а свет фонаря падает на переполненную пепельницу и вздувшиеся дешёвые обои.

Фрагменты из семейной кинохроники подчёркивают, как сильно отличается от всего этого та жизнь, от которой Леонард отказался ради поэзии: вот маленький мальчик, херувимчик, стоящий у семейного автомобиля вместе с чернокожим шофёром; вот его дядья в строгих костюмах с бутоньерками; вот величественные дома в Уэстмаунте, чьи обитатели, по словам Леонарда, мечтают «о еврейском сексе и карьере в банке». Свой избранный путь он называет «бесконечно широким и не имеющим направления». Первое беспокойство утром: «пребываю ли я в состоянии благодати» – Леонард определяет её как «равновесие, помогающее плыть по волнам окружающего хаоса». Фильм полон серьёзных, ироничных, шутливых и уклончивых высказываний, какие Леонард будет в течение всей своей карьеры использовать в интервью. Ирвинг Лейтон был прав, сказав на камеру, что главная забота Леонарда – «сохранить самость». При всей заявленной документальности фильма немалая его часть – это чистой воды театр; жизнь Леонарда превращена в вымысел, такой же непроницаемый и увлекательный, как и роман «Любимая игра».

Показанный в фильме дешёвый отель больше подходил к образу проклятого поэта, чем дом неподалёку от университета Макгилла, – к тому же таким образом Леонард защищал своё частное пространство. Однако он не лгал, назвав отели «прибежищем, укрытием – временным, но от этого ещё более сладостным». Леонард часто будет находить прибежища и укромные уголки – в духовном смысле, в буквальном смысле, в сексуальном смысле – и при этом не выказывать ни малейшего желания задерживаться в каком-либо из них. Жизнь в отелях, возможно, идеально подходила ему. Она проста. Чем дешевле отель, тем проще в нём жизнь: у тебя есть только самое необходимое, никто тебя не беспокоит, ты предоставлен сам себе и можешь делать что хочешь. И что бы ты ни делал в отеле, наутро в номере сделают уборку, от твоего греха не останется и следа, и ты волен начать всё сначала или продолжить свой путь дальше.

«Каждый раз, когда я вхожу в гостиничный номер, – сообщил Леонард кинокамере, – есть такой момент, когда дверь закрылась и лампа, которую ты не включил, освещает очень комфортабельное, анонимное, неуловимо враждебное пространство, и ты знаешь, что нашёл укромное местечко в высокой траве и собаки ещё три часа будут пробегать мимо тебя, и ты можешь выпить, закурить сигарету и побриться без спешки». Как мы помним, мать советовала Леонарду бриться в трудные минуты жизни. Фильм Ladies and Gentlemen … Mr. Leonard Cohen вышел, когда Леонард уже почти начал свою музыкальную карьеру, и в ретроспективе кажется, что он снят не о серьёзном литераторе, а о человеке, который готовится стать звездой поп/рок-музыки.

* * *

«Найди какую-нибудь маленькую святую и трахай её снова и снова в каком-нибудь приятном уголке рая, заберись прямо в её пластиковый алтарь, устройся на её серебряной медали, трахай её, пока она не зазвенит, как сувенирная музыкальная шкатулка… найди одну из этих чудных, невозможных дырок и трахай её как только можешь, кончая прямо на небо, от края до края, трахай её на луне, засунув стальные песочные часы себе в задницу».

Роман «Прекрасные неудачники» был опубликован весной 1966 года. Прежде в Канаде не писали таких книг – не исключая и книг Леонарда Коэна, хотя некоторые мотивы (любовь, одиночество, дружба, Бог, экстаз, зверства современной жизни), вероятно, покажутся знакомыми. Протагонист романа, который в тексте обозначен только как «Я», – антрополог, «старый учёный, обезумевший от какого-то неопределённого горя», влюбившийся в давно умершую юную индианку, которая жила в семнадцатом веке: её портрет он случайно находит, когда изучает одно практически вымершее индейское племя Канады. Екатерина Текаквита, или «Катери», – святая, мученица, первая ирокезская девушка, принявшая обет целомудрия, аутсайдер, неспособная жить в окружавшем её мире. «Я» тоже аутсайдер, и он одинок, ужасно одинок; при всём безумном комизме, при всех словесных фейерверках это одна из самых бесприютных книг Леонарда.

Жена «Я», Эдит, покончила с собой: села в шахту лифта и тихо ждала, чтобы её раздавило. Ф., лучший друг главного героя, его гуру, товарищ по совместной мастурбации, а иногда и любовник (а также любовник Эдит) – безумец, учёный, канадский политик-сепаратист и, возможно, святой, который умирает в больнице от сифилиса; он мученик Монреаля и ещё больше – собственного члена. Однако не исключено, что Ф. и есть «Я» – что все персонажи суть одно лицо. Эта книга действует как пейотль: её персонажи преображаются и растворяются друг в друге. Иногда они предстают богами, но роман при этом не теряет своей комической приземлённости. «Прекрасные неудачники» – молитва одновременно о цельности и о пустоте, поиск сексуальной и духовной самореализации. Это сатира на жизнь в шестидесятые. Кроме того, это трактат об истории Канады: если бы туда однажды не приплыли иезуиты, Екатерина могла бы беззаботно валяться в высокой траве с юношами из своего племени и быть одним целым с природой, богами и мужчиной. Сама Канада тоже отпала от благодати: она страдает от пустоты городской жизни, от «двух одиночеств» – разрыва между её англоговорящими и франкоговорящими гражданами. Может быть, всё это получилось бы исправить, сумей он вернуться назад во времени и трахнуть эту юную святую; или умей он трахаться, как его старый и почти что святой друг и учитель; или стань он сам современным святым, пластмассовым Буддой.

Beautiful Losers – «искупительный роман, упражнение в очищении души», сказал Леонард в интервью в 1967 году. «В этой книге я попытался бороться со всеми божествами наших дней: идея святости, чистота, поп-культура, маклюэнизм [60] , зло, иррациональное, – со всеми богами, которых мы себе придумали» [1]. В интервью канадскому телевидению он говорил: «Я писал литургию, но использовал все приёмы современного романа. Так что получилась огромная молитва с обычными приёмами: порнографическим саспенсом, юмором, сюжетом, развитием характеров и обыкновенной интригой» [2]. Он говорил, что «не заинтересован в том, чтобы что-то охранять», – и действительно не делал этого. «Прекрасные неудачники» – книга избыточная, одержимая, свободная, её текст не разбит на тщательно проработанные сцены, как в «Любимой игре». В ней смешиваются высокое и низкое искусство, поэзия и Голливуд, лирическая красота и язык комиксов. «Любимая игра» считалась новаторской книгой; «Прекрасные неудачники» были новаторской книгой на самом деле. В газете Globe and Mail роман назвали «словесной мастурбацией»; автор Toronto Daily Star назвал «Прекрасных неудачников» «самой отвратительной канадской книгой в истории», но он же присвоил ей ранг «канадской книги года».

60

Маршалл Маклюэн (1911–1980) – канадский философ, профессор, публичный интеллектуал, чьи работы оказали влияние на теорию медиа, автор фразы «Медиум – это и есть сообщение», а также термина «глобальная деревня». – Прим. переводчика.

Леонард был очень недоволен тем, как читатели приняли его второй роман, и тем, как плохо он продавался в Канаде: вполне понятная реакция, если вспомнить, сколько сил от него потребовала эта книга. В какой-то момент до Джека Макклелланда дошли слухи, что Леонард обвиняет в неудаче издателя и недоволен ценой книги, её оформлением, плохой дистрибуцией и недостаточной рекламой. Макклелланд пришёл в ярость. Он чувствовал, что пошёл на немалый риск ради «Прекрасных неудачников». Впервые прочитав рукопись в мае 1965 года, он нашёл эту книгу «кошмарной, шокирующей, отвратительной, больной», но одновременно «будоражащей, и невероятной, и изумительно хорошо написанной». «Я не буду притворяться, что врубился в неё, это не так, – писал он Леонарду. – Не сомневаюсь, что дело кончится судом, но, может быть, стоит попробовать. Ты отличный парень, Леонард, и знакомство с тобой мне очень приятно. Осталось понять, так ли сильно я тебе симпатизирую, чтобы остаток своих дней провести из-за тебя за решёткой» [3]. Как мы знаем, на этот вопрос Макклелланд ответил утвердительно; теперь, год спустя, он писал Леонарду: «Ты жалуешься, что «Прекрасные неудачники» не продаются во всех магазинах… А чего, чёрт побери, ты ожидал? Может быть, ты и наивен, но точно не дурак. Магазины имеют полное право сами решать, что продавать, а что не продавать. Многие решили, что не хотят брать на себя риск, связанный с этой книгой». Макклелланд напомнил Леонарду об устроенной им шикарной презентации романа, которая «почти полностью прошла впустую, потому что ты решил, что она не подходит твоему имиджу, или просто поленился приложить немного усилий… Я начинаю думать, что общение с Национальным управлением кинематографии не пошло тебе на пользу» [4]. Подразумевалось, что после фильма Ladies and Gentlemen … Mr. Leonard Cohen Леонард задрал нос.