Леонид обязательно умрет

– Упадешь! – дергала она мужа за брюки.

А он на самом пике колеса вдруг почувствовал необычайную легкость во всех членах, будто бы тело потеряло свой вес. Это чувство Леонид приписал тождеству счастья, но когда поглядел на пол кабины, на свои ноги, то увидел, что ступни, обутые в сандалии, совершенно не касаются пола. Леонид парил на высоте трех сантиметров, как ему казалось головой вниз, а ногами к небесам.

«Я умею летать», – понял мальчик.

Это открытие оставило его совершенно равнодушным, как будто кто-то ему давным-давно поведал обо всех чудесных навыках, которыми он обладает сейчас и которые будут открываться ему всю жизнь… Но самое главное, с материнской утробы мальчик знал, что сегодняшнее его состояние ощущения человеческой жизни – лишь прелюдия к иной форме сознания, которую даже невозможно предугадать человеческим мозгом. И чувство счастья, полнящее сейчас его грудь, это всего лишь эрзац космической энергии – дурманящий газ, сокрывающий великую реальность!.. Но как чертовски приятен этот дурман!..

Неожиданно его полет прервался, и ноги коснулись пола кабинки. Вместе с этим в голове что-то лопнуло, пространство завертелось в глазах лототроном, а когда остановилось, то все в мире встало на прежние места. Небо было над головой, а земля под ногами.

– Сядь, пожалуйста, – умоляла Машенька, не заметившая его полета.

Он уселся на деревянную лавочку и поглядел на свою избранницу. Леонид отыскал в ее глазах неподдельное волнение за него, а потому был благодарен и тронут… Как она прекрасна, вот так вот, не вверх ногами!..

Они снижались, а он целовал ее детские губы, повторяя:

– Люблю!..

Машенька улыбалась совсем по-взрослому и молчала так выразительно, что ответные слова вовсе были не нужны…

А потом они купили много всякой еды в Смоленском гастрономе и, набив колбасами, сырами, рыбой красной и белой авоськи, перетащили все добытое в дом Серафимы.

Весь вечер пировали, запивая богатую еду сливовой наливкой!..

А потом легли спать на толстую перину и прижались телами друг к другу накрепко…

Она счастливо заснула…

В третьем часу ночи Леонид быстро поднялся с кровати, оделся наскоро, вышел из подъезда дома Серафимы. На Калининском проспекте он поймал левака и уехал в неизвестном направлении…

Он отсутствовал ровно два часа и к четырем утра вновь вдыхал аромат Машенькиных волос…

* * *

Ромка Псих проснулся в плохом настроении. Впрочем, это было второе его пробуждение подряд в гадком расположении духа. Не анализирующий себя никогда, в этот раз он связал плохое настроение с предстоящим уроком математики. А точнее, с учительницей Верой Викторовной, которая накануне била его в туалете мокрым полотенцем с завязанным узлом на конце по всему телу… Самое главное, издевалась не по делу!.. Ромка не был причастен к воровству денег из учительской, а тем более из сейфа… Но Верка орала, что это он на пару с новичком, исчезнувшим к ночи, ограбил интернат.

– Где Северцев?!! – визжала кривоногая математичка, с необыкновенной силой взмахивая полотенцем. – Куда спрятали деньги!..

– Не имеете право бить! – орал Ромка в ответ.

– Где деньги! Где деньги!!! Где Махаонова?!!

– Не знаю-ю-ю!!! – выл избитый мальчишка.

– Ах ты, гаденыш!!!

Верка таскала Ромку по кафельному полу туалета за волосы, ударяя его маленьким тельцем обо все утлы.

– Мерзкая, преступная морда!!!

– Вот батька мой откинется, – не сдавался Рыжий, – он тебе, выдра кривоногая, глаз на ж…у натянет!..

Она била его, пока сама не выдохлась. Дышала, словно старая собака уличная, которую гнали живодеры… Лишенная сил, она произнесла:

– Проваливай!..

Всю ночь во всем теле болело…

Ромка Псих, чистя пальцем в умывальне зубы, думал о Северцеве, которому поклялся в вечной дружбе. Но теперь стало ясно, что Ленчик подставил его, ограбив школу и смывшись с уловом, прихватив в качестве марухи Махаонову. А его оставили за козла… А козлы за все отвечают!.. Обманули!.. В который раз в жизни обманули!..

Ромка решил, что если сегодня экзекуции будут продолжаться, то он непременно заложит наколовшего его Леонида.

Вот, паскуда, злился Рыжий. Обжимает сейчас где-нибудь этот лилипут Махаонову, а он, Ромка, вынужден покрывать его предательство.

Входил Ромка в класс медленно и настороженно. С приближением звонка на урок избитое тело заныло куда как сильнее, чем по утру. Верка обещала сегодня ментов привести, которым его передадут на расправу, а те в свою очередь должны сослать Рыжего в лесную школу. Хотя вокруг интерната в Лосиноостровском тоже произрастали леса… В Сибирь повезут, наверное…

Класс был в сборе, и звонок прозвенел, но Верка все не шла. Вероятно, общалась с ментами… Но прошла первая треть урока, а математичка все не появлялась.

«Может быть, это хороший знак? – понадеялся Рыжий. – Вдруг пронесет?»

И действительно, прошло еще пятнадцать минут, класс, лишенный надсмотра, уже гудел в полную силу, а Верка словно в лету канула… Зато вместо нее с коротким визитом явился завуч с лицом бледным, нагруженным какой-то загадочной мыслью.

– Тихо, дети, – попросил он впроброс. Казалось, что дядька смущен какими-то обстоятельствами и ему было не до галдящих детей. – Веры Викторовны не будет сегодня! – сообщил завуч.

Класс взревел от восторга, но его осадили сообщением, что прибудет замена в лице учителя физкультуры.

У Ромки отлегло от сердца… Но странное дело, о Верке ходили интернатские легенды, что она ни разу за двадцать пять лет работы в Лосиноостровском даже насморком не хворала. Кривоногая тыква была здорова, как племенная корова с ВДНХ. Но и на старуху бывает проруха!..

Неожиданно какая-то сила, скорее всего, любопытство заставило Ромку выбраться со своей задней парты и, согнувшись разведчиком, выбраться из класса, засеменить вдоль коридорной стеночки к учительской, а там…

Дверь в учителесборник оказалась приоткрытой, из щели густо тянуло сигаретным дымом, а голос директора докладывал нечто странное:

– Хоронить будем в интернате. Гроб поставим в актовом зале!

– А хорошо ли это для детей? – казалось, сама себе задала вопрос учительница по биологии.

– В нашем коллективе работала покойная, нам ее и хоронить! – отрезал директор. – А детей от смерти не убережешь!

«Кого хоронить в актовом зале? – обалдел от подслушанной информации Ромка. – Каких детей надо уберегать от смерти?..»

Тем временем директор продолжал решительно:

– И родственников сюда позовем!

– У Веры Викторовны нет родственников, – сообщила начальник отдела кадров.

– Ну и хорошо! – ляпнул директор. – Вернее, плохо, конечно… – У него зачесался плоский затылок. – В общем, мы ее семья, и нам хоронить соратницу! Надеюсь, все согласны?

Учительская одобрительно зашумела. Всем понравилось, как директор выскочил из неловкого положения.

– Верка умерла! – почти громко проговорил обалдевший Ромка. Он был настолько счастлив этой новостью, что чуть не закричал громогласное «ура»! Но рыжий мальчишка сдержался, так как в учительской продолжали разговаривать про интересное.