Лепестки на воде

— Возможно, они не настолько изобретательны, дорогая, но наверняка не лишены воображения.

Шимейн подавила вздох и вдруг смущенно отдернула руку.

— Теперь я не смогу смотреть на родителей, не представляя их вдвоем в постели…

— Прости, что я доставил тебе такое беспокойство, любимая, — рассмеялся Гейдж.

Шимейн мило надула губки.

— Я понимаю, ты ревновал к Морису и хотел отомстить…

— Опять Морис! — заворчал Гейдж. — Как бы я хотел никогда в жизни не видеть этого красавчика!

— Не волнуйся, любимый. — Шимейн снова прижалась к нему. — Для меня ты навсегда останешься самым красивым мужчиной на свете. Боюсь только, любовь затуманила мои глаза…

— В таком случае я без ума от счастья, мадам. Но как бы мне ни хотелось остаться здесь с вами, пора на корабль. Пока не ушли Морганы, я должен переговорить с Фланнери.

— А я разбужу Эндрю, иначе вечером он долго не заснет, — решила Шимейн.

— Поцелуй меня, любимая, чтобы я продержался до вечера, — попросил Гейдж, привлекая ее к себе.

Шимейн обвила руками шею мужа, и все его сомнения насчет Мориса исчезли.

Теперь, когда Гейдж договорился о продаже бригантины, он увидел корабль в совершенно ином свете. Ведь прежде ему мешали заботы о покупке строительных материалов, о завершении строительства. Супруги О'Хирн, Нола и Мэри-Маргарет разъехались: родители Шимейн вместе с горничной в дом Ремси, Мэри-Маргарет — в свой коттедж. В доме Торнтонов остались только Бесс и члены семьи Гейджа. Его отец вернулся в комнату наверху, Бесс в кухне месила тесто, Шимейн купала Эндрю. До наступления темноты Гейдж решил отправиться на берег реки и осмотреть корабль, купающийся в розовом свете сумерек. Гейдж испытывал небывалый душевный подъем, однако странное предчувствие ни на минуту не оставляло его.

Вскоре Гейджу предстояло расстаться со своим творением — все равно что потерять давнего друга, к которому успел привязаться за восемь долгих лет. Начинать все заново непросто, но мысль о том, что построенный им корабль будет бороздить океанские просторы, окрыляла его. Успех подталкивал к еще более великим свершениям, трудности переставали казаться непреодолимыми. Когда корабль будет закончен, местные жители перестанут насмехаться над ним и обвинять в глупости. Возможно, даже отец будет спрашивать у него совета и наконец-то оценит его усилия.

Недавно Уильям упомянул о том, что подумывает продать свою собственность в Англии и перебраться в колонию. В конце концов, добавил он, Эндрю и будущему второму внуку необходим дедушка, живущий неподалеку. Помимо прочего, в колонии жила его новая знакомая, Мэри-Маргарет Макги; Уильям уже успел выяснить, что она такой же завзятый игрок, как и он сам.

Уильям считал, что супруги О'Хирн переселятся в колонию, когда их опасения насчет вспыльчивого нрава Гейджа исчезнут. Сын не очень-то верил этому — за прошедший год не открылось никаких новых обстоятельств смерти Виктории. Возможно, ее смерть была случайной, и винить никого не следует. Неужели когда-нибудь жители города перестанут подозревать его?

Вряд ли, вздохнул Гейдж. Много лет подряд приезжие вроде Мориса дю Мерсера будут выслушивать изобилующие подробностями рассказы об ужасном нраве Гейджа и обвинять его, не удосужившись выяснить истину. Возможно, завтра маркиз явится к нему и потребует дуэли, ведь он заявил, что не успокоится, пока не узнает, виновен ли Гейдж. Услышав такое предостережение, Гейдж осознал свои недостатки: он превосходно стрелял из любого кремневого оружия, но никогда не дрался на дуэли. Вполне возможно, он погибнет, и надеждам, которые он лелеял, не суждено сбыться.

Гейдж сцепил руки за спиной и неспешно зашагал к носу судна. Никто не верил, что он любил Викторию. Он усердно трудился, чтобы их дом был полной чашей, а Виктория всегда радовалась и благодарила его за подарки. Миссис Петтикомб и другие сплетницы неверно истолковывали его трудолюбие, считая его эгоизмом и желанием удовлетворить свое тщеславие. Они жестоко ошибались.

Воспоминания о смерти Виктории немилосердно терзали его на протяжении долгих месяцев. Часто он просыпался посреди ночи, разбуженный кошмарами: в отчаянии он пытался удержать падающую с корабля жену, но каждый раз опаздывал. Утомительными дневными часами он безжалостно корил себя за то, что оставил Викторию в одиночестве. По какой-то необъяснимой причине чувствовал себя так, словно умышленно обрек ее на смерть. Роковой день ее смерти ничем не отличался от других — они часто поднимались вдвоем на недостроенную палубу корабля и мечтали, как когда-нибудь его удастся продать. Никто и не подозревал, что в тот день в живых останется только Гейдж. Они не допускали мрачных мыслей, радуясь жизни и любви.

Размышляя о любви, Гейдж был вынужден признаться, что его чувство к Шимейн неизмеримо сильнее любви к Виктории. Это казалось немыслимым, и тем не менее было так. Будучи мужем Виктории, Гейдж считал, что ни одна женщина не займет в его сердце место, принадлежащее первой жене. Он искренне, крепко и преданно любил ее, но теперь был без памяти влюблен в юную жену. Иногда ловил себя на том, что беспричинно улыбается, чувствует себя пылким, как неопытный юноша. Каждую ночь, обнимая Шимейн, он изумлялся своей ошеломляющей нежности и преданности ей, которые переполняли его сердце. Что случилось с ним с тех пор, как умерла Виктория? Неужели воспоминания о любви к ней затуманились и угасли со временем? Или же он увидел себя в новом свете — как корабль, который строил?

Знает ли Шимейн о том, как безмерна его любовь к ней, о том, что его сердце бьется лишь для нее? А вдруг Морис убьет его, и она поверит, что он, Гейдж, был способен прикончить ее в порыве гнева, как предсказывала Роксанна?

Боже упаси! Только не это! Гейдж чуть не застонал. Лишь бы она не утратила веру в него! Если ему и предстоит умереть, пусть любовь Шимейн не погибнет вместе с ним!

Скрипнула лестница — Гейдж обернулся. Шимейн пообещала побыстрее выкупать Эндрю, отвести его наверх к Уильяму и прийти на корабль. Но виднеющаяся у борта крепкая фигура принадлежала явно не Шимейн.

Джейкоб Поттс осклабился, направив дуло пистолета прямо в грудь Гейджу.

— Теперь ты от меня не уйдешь, — уверенно заявил матрос. — Морриса велела сначала убить тебя, чтобы ты не отомстил за Шимейн. Жаль, что я не подумал об этом раньше, до того как ты всадил мне пулю в бок.

Гейдж понял, что оказался совершенно беззащитным: у него не было оружия, он стоял слишком далеко от Поттса, чтобы внезапным броском сбить его с ног. Оставалось только выиграть время, надеясь, что обстоятельства переменятся в его пользу.

— Да будет тебе известно, я со своими работниками не раз обшаривал окрестный лес, разыскивая тебя. Если мы с Шимейн погибнем, всем сразу станет ясно, чьих рук это дело.

— Ничего не знаю и знать не хочу. Я не бывал здесь с тех пор, как ты меня ранил. — Поттс пренебрежительно фыркнул. — Морриса велела мне держаться подальше, после того как ты пригрозил, что убьешь нас, если с Шимейн что-нибудь случится. Я-то тебя не боюсь, но она струсила. Должно быть, Фрида разболтала ей о том, что ты прикончил свою первую жену.