Лера и Межмировая Канцелярия

Я понятия не имела, выгодное это предложение или нет, поэтому решила, что отложу мысли о торгах на потом и приму решение перед тем, как покину гостеприимнейшее место, в котором за надувной матрас отчаявшиеся люди готовы отдать все драгоценности и последний кандибобер. Вот только нехорошо наживаться на чужом горе, так что пообещала себе по возможности подарить матрас особо нуждающемуся. Интуиция подсказывала: нуждающихся вокруг полно, но я утешила себя тем, что у них хотя бы документы есть, а мне ещё неизвестно сколько тут выживать. Возможно, придётся сдавать матрас в аренду, чтобы прокормиться.

Скажу вам честно: никогда не думала, что окажусь в ситуации, когда придётся сражаться за спальное место и голодать. Но бюрократия и не до такого может довести.

– С добрым утром, – потянулась я, разминая шею и плечи.

Анжеликина куртка под головой, а пуховик – вместо одеяла. Не так уж плохо. Очередь к столу с талончиками сегодня была в два раза пухлее, чем вчера, особенно у начала. Я потёрла глаза и разглядела в ней Дийнара с его черноволосым родственником. Как же того звали? Имя вылетело из головы. Чиновничий стол пока пустовал. Господа аристократы не то чтобы стояли к нему близко, но гораздо ближе, чем я. И это если учесть, что на прохождении досмотра удалось сильно их обогнать.

Пожалуй, стоит держаться подле них, раз его сиятельство граф Зоттер тут бывал уже не раз и ориентируется в местных реалиях куда лучше одной невезучей попаданки.

– И вам, Валерия, доброго утра, – благожелательно проговорил Штригес.

Всё-таки повезло, что он взял меня под опеку. Даже бутылку минералки вчера подарил. Новую, запечатанную, стеклянную. Показал, где можно набирать питьевую воду и объяснил, как дойти до столовой. Вокруг просыпались и суетились страждущие чиновничьего внимания разумные. Очереди с утра были особенно длинными – и в туалет, и в столовую, и в окошки.

Слегка сдув матрас, я воткнула его в выдвижную ручку чемодана, потом сделала утренние дела: ополоснулась в душе, постирала бельё и высушила его под мощным потоком горячего воздуха из подобия фена для рук, а затем отправилась добывать пропитание.

Столовую нашла почти сразу, по хвосту торчащей из неё очереди. Мысленно сочиняя частушки про убийство жаб, прикрыла глаза и встала за последним посетителем.

Спустя какое-то время рядом раздался голос Дийнара:

– Светлого дня, любезнейшая.

Он невзначай присоединился ко мне, ловко обогнув конец очереди.

– Эй, так нельзя! – возмутилась полноватая симпатичная женщина с двумя сумками.

– Мы вместе! Благодарю за бдительность, – заверил её блондин, одарил обворожительной улыбкой, и недовольство женщины угасло.

– И вам доброго утра, – подавила я желание зевнуть. – А во сколько открываются окна?

– Через час, в 8.16.

– И почему у них все числа какие-то неровные, а в цикле 29 дней? Нельзя как-то округлить?

– Это специальный принцип всеобщего неудобства, называемым также принципом всеобщего равенства, – хмыкнул Дийнар. – У различных видов и рас разные часы биологической активности, системы исчисления и связанные с числами суеверия. В Канцелярии приняты такие, которые не допускают фаворитизма ни одной из рас, и, как результат, одинаково неудобны всем.

– Стены тоже поэтому серые?

– Именно! Серый одинаково раздражает всех, зато гораздо меньше, чем другие цвета. Представьте, если бы вокруг был жёлтый.

Меня аж передёрнуло.

– Или ярко-розовый, – хмыкнула я.

– Вы уловили мысль.

– Кстати, почему сектор Ж называют Синим?

– О, я слышал эту историю. Говорят, в какой-то момент серый, в который покрасили это крыло, чуть-чуть отливал синевой. Выходцы из Хармаята – это такой не очень развитый магический мир – очень возмутились и устроили потасовку, потому что в их воззрении синий цвет унижает мужественность и даже намекает на противоестественные связи. Говорю же, недоразвитый мир со средневековыми предрассудками. Цвет – это всего лишь цвет. Так как недовольных оказалось достаточно много, и каждый счёл нужным высказаться, зал перекрасили, но все его с тех пор называют Синим, – охотно пояснил Дийнар, а затем наклонился к моему уху и прошептал: – Если вдруг увидите хармаятца, то ни за что не говорите ему, что я ношу синие трусы.

Впервые за время пребывания в Канцелярии я рассмеялась, искренне и свободно.

– Я сохраню ваш жизненно важный секрет.

– Я на это рассчитываю. Мы слишком через многое прошли вместе, чтобы предавать друг друга, не так ли? – насмешливо спросил он.

– Так, – легко согласилась я.

Очередь за едой двигалась непривычно быстро. Возможно, влияло то, что на кухне работали сотрудники самых разных рас, но ни одной жабы я не заметила. Уловив мой взгляд, Дийнар пояснил:

– Кварраницы не выносят горячий пар и едят исключительно холодную пищу, поэтому тут их и нет.

– Вы имеете в виду жабодам?

– Отличное название, – рассмеялся граф. – Именно их.

– Что ж, хорошо там, где их нет.

Оказалось, что денег мне в наследство от Анжелики досталось не просто с избытком, а очень даже много. Хоть о чём-то можно не беспокоиться. Когда подошла наша очередь, я закупилась про запас: взяла несколько бутылок воды и мутного зелёного сока, который порекомендовал Дийнар, пару картонных коробочек с печеньем и сухофруктами, нарезанный кусками пирог на вечер, банку какой-то слизи, два похожих на патиссоны плода и четыре мясных рулета наподобие шаурмы. Воспоминания о последней кольнули ностальгией.

Эх, сюда бы ещё суши и роллы! Даже в Японии не готовят их так вкусно, как в России, это известно всем, в том числе и самим японцам.

Дийнар тоже взял еды, но мало. Я даже удивилась, как им столько хватит на двоих. Понятно же, что стокилограммовые парни не светом люминисцентных ламп питаются.

Забив рюкзак съестными припасами, я направилась во Второй сектор в компании блондина, уплетавшего свой завтрак по пути. Видимо, аристократические манеры такое позволяли. На свою шаурму я тоже накинулась с остервенением. Сутки ничего не ела. Вкус, конечно, оказался странный – сладковатый, да ещё и кусочки сырой тыквы (или её подобия) попадались. В общем, не классический рецепт. Но я доела, ощущая, как жизнь налаживается.

В сектор мы с Дийнаром вернулись довольные и улыбающиеся.

Очередь Зоттеров как раз скоро должна была подойти, и я устроилась рядом, чтобы понаблюдать за процессом получения талончика.

Жабодама медленно открывала ящик стола. Медленно доставала из него квадратную бумажку. Медленно закрывала ящик стола. Медленно клала бумажку на стол. Медленно смотрела на неё. Медленно брала в руку стальное перо. Медленно макала в чернила. Медленно ждала, пока густая чёрная капля упадёт обратно в чернильницу. Медленно заносила руку над бумажкой. Медленно поворачивала голову в сторону раскрытого журнала, что лежал на столе. Медленно бормотала номер. Медленно записывала номер на бумажку. Медленно откладывала стальное перо на подставку. Медленно открывала другой ящик. Медленно брала из него штампик. Медленно закрывала другой ящик. Медленно снимала со штампика крышечку. Медленно откладывала крышечку в сторону. Медленно ставила печать на бумажку. Медленно закрывала штампик. Медленно открывала ящик стола…