Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою

Тверской бульвар в 1825 году

Среди многих стихотворений Лермонтова, написанных в 1830 году, большое стихотворение «Булевар» отражает современный Лермонтову Тверской бульвар в Москве и представляет собой легкую сатиру на московское светское общество:

С минуту лишь с бульвара прибежав, Я взял перо – и, право, очень рад, Что плод над ним моих привычных прав Узнает вновь бульварный маскерад; Сатиров я, для помощи призвав, — Подговорю, – и все пойдет на лад. Ругай людей, но лишь ругай остро; Не то – … ко всем чертям твое перо!.. И сколько лет уже прошло с тех пор!.. О, верьте мне, красавицы Москвы, Блистательный ваш головной убор Вскружить не в силах нашей головы. Все платья, шляпы, букли ваши вздор. Такой же вздор, какой твердите вы, Когда идете здесь толпой комет, А маменьки бегут за вами вслед…

Московские адреса Лермонтова не ограничились лишь домом Мещериновых на Трубной улице. Кстати, в этом доме часто бывал племянник хозяина, впоследствии известный художник, Моисей Егорович Меликов (1818 – после 1896). Это он вспоминал о поэте: «Я никогда не в состоянии был бы написать портрета Лермонтова при виде неправильностей в очертании его лица, и, по моему мнению, один только К.П. Брюллов совладал бы с такой задачей, так как он писал не портреты, а взгляды…»

Вскоре бабушка Арсеньева переезжает с внуком на улицу Поварскую. Это теперь Поварская застроена современными зданиями и находится в центре Москвы. В лермонтовские времена эта улица представляла собою нечто похожее на дачный поселок: небольшие домики, но каждый непременно с колоннами и мезонином, окруженные вишневыми и яблоневыми садами, с дворами, густо заросшими травой, – ни дать ни взять маленькие дворянские усадьбы. Здесь, по нынешнему адресу ул. Поварская, 24, в маленьком доме «капитанской дочери девицы Варвары Михайловны Лопухиной 63 лет», Лермонтов готовился к поступлению в пансион. Сюда же в декабре 1828 года приезжал из Кропотова Ю.П. Лермонтов, отец поэта.

С 1829 года бабушка Арсеньева переселилась в соседний дом, принадлежавший майорской вдове Костомаровой (на месте нынешнего дома № 26). Вместе с Михаилом Лермонтовым тут же поселились друзья его детства – А.П. Шан-Гирей и Н.Г. Давыдов. На тихой Поварской улице написаны поэмы «Кавказский пленник» и «Корсар», почти все лирические стихотворения рукописного сборника 1829 года. Осенью и зимой 1829 года здесь рождались стихотворения «Жалобы турка», «Монолог», «Молитва», переводы из Шиллера, первая редакция «Демона», поэмы «Олег», «Два брата», в начале 1830 года написана вторая редакция поэмы «Демон». На Поварской же Лермонтов выпускал рукописный журнал «Утренняя заря», создал много рисунков под руководством А.С. Солоницкого, копировал бюсты и начал маслом писать пейзажи. Художник Александр Степанович Солоницкий состоял домашним учителем Лермонтова.

Напротив, в доме купчихи Ф.И. Черновой, жила Екатерина Аркадьевна Столыпина, вдова родного брата Е.А. Арсеньевой. Ей досталась в 1825 году после смерти мужа Дмитрия Алексеевича Столыпина подмосковная усадьба Середниково. С нею жили их дети, а также семейства Верещагиных и Бахметевых. Хорошо известный в Москве учитель танцев Иогель давал здесь уроки танца, на которые к Е.А. Столыпиной собиралась молодежь из близлежащих домов.

В поэме «Сашка» М.Ю. Лермонтов рассказывает и о пансионе, и об университете:

Из пансиона скоро вышел он, Наскуча все твердить азы да буки, И, наконец, в студенты посвящен, Вступил надменно в светлый храм науки. Святое место! Помню я, как сон, Твои кафедры, залы, коридоры, Твоих сынов заносчивые споры: О Боге, о вселенной и о том, Как пить: ром с чаем или голый ром; Их гордый вид пред гордыми властями, Их сюртуки, висящие клочками.

Весной 1830 года, когда Лермонтов ушел из пансиона и был принят в Московский университет, Е.А. Арсеньева переселилась в Москве на Малую Молчановку, в дом № 2. Дом этот, также принадлежавший купчихе Черновой, восстановлен ныне в своем первоначальном виде, и в нем открыт в 1981 году мемориальный московский Дом-музей М.Ю. Лермонтова. В этом доме в комнате, находившейся в мезонине, Лермонтов жил вплоть до отъезда в Петербург, что произошло в конце июля – начале августа 1832 года. «Герой наш был москвич, и потому я враг Неве и невскому туману» – так Лермонтов напишет в поэме «Сашка», еще не предполагая, что сам вскоре почти на пять лет окажется жителем Петербурга и его окрестностей.

Эмилия, персонаж пьесы «Испанцы».

Предположительно, автор изобразил свою возлюбленную Варвару Лопухину

С весны до поздней осени 1830 года поэт создает в Москве трагедию Menschen und Leidenschaften («Люди и страсти»). Ранней осенью закончены написанные летом в Середникове «Испанцы». В 1831 году написана драма «Странный человек», создана третья редакция поэмы «Демон», здесь из-под пера поэта вышли стихотворения «Портрет» и «Новогодние мадригалы и эпиграммы». 10 мая 1832 года Лермонтов датирует последнюю поэму, написанную в Москве, – «Измаил-Бей». В 1954 году на этом доме, где ныне музей, установили мемориальную доску. Вот отрывок из стихотворения «Портрет»:

Взгляни на этот лик; искусством он Небрежно на холсте изображен, Как отголосок мысли неземной, Не вовсе мертвый, не совсем живой; Холодный взор не видит, но глядит И всякого, не нравясь, удивит; В устах нет слов, но быть они должны: Для слов уста такие рождены…

Историк Москвы и замечательный краевед Иван Кузьмич Кондратьев (1870–1904) пишет в своей книге «Седая старина Москвы»: «Открытие Московского университета последовало 26 апреля 1755 года в казенном доме у Воскресенских ворот, где впоследствии помещалась Городская дума и другие присутственные места и на месте которого находится массивное трехэтажное здание Московского исторического музея. Проект же университета был составлен Иваном Ивановичем Шуваловым и утвержден императрицей Елизаветой Петровной 12 января 1755 года. Главным предметом ожидания правительства при учреждении Московского университета было уничтожение раскола и ересей в народе».

Примечательно упоминание Кондратьевым об университетском духе XVIII столетия, ряд традиций которого сохранялись еще и ко времени поступления в университет М.Ю. Лермонтова: «Студенты и гимназисты помещались в обширных залах главного здания, именовавшихся камерами, и ходили всегда напудренные; студенты носили шляпы и шпаги, которые вручались им торжественно при производстве в студенты. Благонравнейший и отличнейший по успехам студент занимал лучшее место, под образами в переднем углу, и назывался камерным. В Благородном пансионе Московского университета лавки в классах были устроены горой, и самая верхняя называлась «Парнасом». В столовом зале лучшим воспитанникам предлагался отличный обед, а для ленивых был «осиновый стол», на котором ставилась только огромная чашка щей.

В 1763 году конференция просила не продолжать уроков после обеда зимой, при наступлении сумерек, с 5 часов вечера, так как воспитанники подвергались опасности ночью быть или съеденными собаками, или ограбленными ворами. За дурное поведение студентов сажали на хлеб и воду, одевали на три дня в крестьянское платье, а на деньги, вычтенные у них из жалованья, покупались Библии на славянском языке, которые студенты были обязаны читать по воскресеньям. На Пасху для развлечения студентов устраивались на университетском дворе качели.

С Фоминой недели, т. е. с весны, начинались военные экзерциции. Прогулки студентов за город совершались в строю попарно. На кулачные бои у Заиконоспасского монастыря или на Неглинной разрешалось выходить только гимназистам; студентам это было строго воспрещено. За важные проступки студентов судили профессора; суд поручался юристам; все дела излагались на латинском языке. Между студентами часто происходили диспуты».

«В 1785 году, – отмечает в своей книге И.К. Кондратьев, – императрица пожаловала университету место на Моховой, которое принадлежало прежде князю Барятинскому, и 125 тысяч рублей для построения на пожалованном месте нового дома. В следующем году, 26 августа, последовала закладка дома, и к 1788 году дом был выстроен и при нем церковь Великомученицы Татьяны. Первоначально храм был расписан художником Клауди. В храме находятся две иконы – Св. Николая Чудотворца и Св. Елизаветы, – писанные известным римским живописцем Рубо в изящном византийском стиле.

В 1768 году, вскоре после издания «Наказа» Екатерины II, лекции на всех факультетах университета начали читать природные русские на русском языке. Иго латинского языка чувствовалось еще вначале, когда профессора-иностранцы громко провозглашали, что латинский язык – ключ ко всем знаниям. Главным противником этого мнения явился профессор Поповский, который при открытии своих философских лекций всенародно объявил: «Нет такой мысли, какую бы по-российски изъяснить было бы невозможно».

Мне довелось впервые войти в здание Московского университета на Моховой через два века после его открытия, когда я сдавал вступительные экзамены на исторический факультет. Меня окружали образы славных первооткрывателей и не менее известных студентов МГУ. Помню, сдавал я английский язык, читал преподавателю рассказ Марка Твена «Часы» (The Watch). Девушки группками жались в углах огромного холла, и, когда я выходил, громко шептались: первая пятерка! Напротив высился Кремль, и в душе моей гордо звучали строфы Лермонтова: «И этот Кремль зубчатый, безмятежный!..»