Лес мертвецов

— И как они делали росписи в глубине пещер?

— Об их технике у нас достаточно точное представление. Найдены их карандаши, кисти. Художник работал с одним или двумя помощниками, готовившими ему краски, угли, марганец. Он поднимался на нечто вроде стремянки. В одной руке держал кисть, в другой — сальную свечу.

— Сальную?

И эта деталь тоже вылетела у нее из головы. Следы сала на месте преступления.

— Ему требовался источник света. Так он освещал свое «полотно». При помощи животного жира.

Во время жертвоприношения убийца вел себя как первобытный человек, повторяя те же жесты, применяя те же орудия, действуя в тех же пещерах: современные парковки заменяли ему древние укрытия.

Жанна вытерла лоб и затылок. Она вспотела. Фроманталь, казалось, ничего не замечал.

— А что обычно изображали эти росписи?

— Главным образом животных.

— Известно почему?

— Нет. И тут нам не хватает ключа. Некоторые думают, что кроманьонцы видели в животных божества, другие предполагают, что единственной целью этих росписей было задобрить духов — покровителей охоты. А кто-то усматривает в них символы половой принадлежности. Лошадь означала мужественность, бизон — женственность… Но в мире существует множество росписей, и им можно приписать практически любой смысл. А по-моему, все гораздо проще.

— То есть?

— Тут нечто вроде репортажа. Homo sapiens sapiens изображал то, что наблюдал в своей повседневной жизни: животных. Вот и все.

— Это не так романтично.

— Смотря каких животных.

Из книжного шкафа, который Жанна не разглядела за коробками, Фроманталь вынул книгу. Решительно надел очки и открыл ее.

— В наскальной живописи присутствуют и изображения полулюдей-полуживотных. Например, вот это…

Он показал рисунок: человек с рогами северного оленя, гениталиями, расположенными сзади, как у кошачьих, и лошадиным хвостом.

— Или вот эта скульптура, вырезанная из бивня мамонта.

Он открыл страницу с фотографией статуэтки, изображавшей человека с львиной головой.

— Тоже репортаж? — съязвила Жанна.

— Почему бы и нет? — отвечал Фроманталь. — Представьте себе, что эти создания в незапамятные времена действительно существовали. В конце концов, античные легенды возникли не на пустом месте. Возможно, герои греческих мифов происходят от реальных существ, живших тысячи лет назад. Разве вас не завораживает мысль, что эти росписи — нечто вроде фотографий волшебной реальности, существовавшей задолго до нас? Например, в одной пещере изображен человек с головой бизона, играющий на флейте или на «музыкальном луке». А что, если это предок фавна? Бога Пана? Откуда нам знать, что такого создания никогда не было?

Лоб галериста усеяли капельки пота. Он все больше смахивал на безумного ученого. Жанна решила вернуть его к реальности, прибегнув к провокации:

— Тогда я покажу вам своих существ.

Она вынула новые фотографии. Расчлененные, выпотрошенные, обглоданные трупы. Почему-то Жанна не сомневалась, что Жан-Пьер Фроманталь способен вынести подобное зрелище. И в самом деле, он и глазом не моргнул.

— Три жертвы, — пояснила Жанна. — Как по-вашему, есть связь между этими зверствами и первобытными обычаями?

— Он их сожрал?

— Частично. Но прежде всего меня интересуют… эстетические соответствия между этими жертвоприношениями и обрядами, которым следовали доисторические люди. Что скажете?

— Это Венеры, — заявил он безапелляционно.

— Венеры? Что вы имеете в виду?

Фроманталь вынул платок и промокнул лоб.

— Ощутив свое господство над природой, первобытный человек решил, что над ним самим господствуют высшие силы… Он стал поклоняться богам, духам, созданным по его образу и подобию. Ну а первыми божествами были богини. Примитивные Венеры, с тяжелыми грудями и широкими бедрами. Атрибутами плодовитости. А еще у них не было лица. Мы нашли много статуэток. Эти богини всегда лишены индивидуальных черт. Это… обобщения. Думаю, что ваш убийца как раз поэтому изуродовал лица своих жертв.

Жанна в свою очередь взглянула на снимки. Неожиданная мысль, но, пожалуй, Фроманталь прав. Возможно, удары, нанесенные по лицу, объяснялись не только вспышками ярости. Убийца стремился лишить своих жертв индивидуальности.

И как ни странно, превратил их в богинь…

— Есть также правило ромба, — продолжал Фроманталь.

— Какого ромба?

Эксперт пальцем обвел очертания тел.

— Ваши жертвы вписываются в ромб. Голова скорее маленькая. Груди и ягодицы массивные. Ног нет… Эти тела в точности воспроизводят знаменитые статуэтки первобытных Венер. Могу показать вам другие фотографии…

Мелькнуло дикое воспоминание. Иронический голос Франсуа Тэна в ресторане. Мужчины предпочитают толстушек.

— Какой силой обладали эти богини?

— Ну конечно, детородной. Когда первые люди осознали неизбежность смерти, вся их вера, все их надежды сосредоточились на рождении. И на женщине.

Жанна узнала все, что хотела. Все в этой истории вертелось вокруг плодовитости. Каннибализм. Околоплодная жидкость. Выбор пышнотелых жертв…

Дверь подсобки открылась. На пороге, уперев руки в боки, стояла Айша.

— Все еще с Минушет?

При виде своей принцессы Фроманталь так обрадовался, что как будто не заметил сарказма. Он простер к ней руки. Жанна воспользовалась этим, чтобы выскользнуть наружу. И перевести дух.

36

— Я тебя разбудила?

— Ты смотрела на часы?

— Я хотела попрощаться.

— Ты что, уезжаешь?

— Манагуа. Никарагуа.

Райшенбах присвистнул:

— Думаешь, убийца там?

— Убийца и его мотив.

— Только потому, что Тэн и твой психоаналитик звонили по одному и тому же номеру?

— Не только. За два дня до смерти Нелли Баржак доставили бандероль или посылку от Мансарены.

— Что там было?

— Точно не знаю. Думаю, образцы крови.

— И это все?

— Нет. Вспомни, мой психоаналитик тоже улетел в Манагуа. Сперва я подумала, что он спасается от убийцы, сына своего пациента. Но на самом деле все наоборот. Он его преследует. Так или иначе, Феро узнал, что тот собирается в Манагуа. И решил отправиться следом, чтобы помешать ему убивать. Можно даже предположить, что он его опередил.

— И кто будет следующей жертвой? Мансарена?

— Весьма вероятно.

— Почему он?

— Не знаю. У меня сложилось впечатление, что вся эта история как-то связана с кровью. С заражением. Или еще с чем-то, чего я пока не знаю.

— Похоже на сказку.

— Поживем — увидим.

— Зачем ты все-таки звонишь?

— Из-за телефонов. Дай мне мобильный Мансарены. И телефон аргентинского института в Тукумане.

— Только не начинай все сначала. У меня их уже нет. А ты можешь найти их сама.