Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе
Шрифт:
Понятие «свободное море» — и, если взять шире, морское дно — не было четко оговорено в международном праве до середины XX века. Первый значительный шаг по направлению к национальной морской экспансии был сделан президентом Гарри С. Трумэном в 1945 году. Это относительно малоизвестная Доктрина Трумэна о правах США на дно континентального шельфа и его ресурсы. В декрете ничего не говорилось о покрывающей его воде и плавающих в ней ресурсах.
Сначала мотивы этого распространения юрисдикции на подводные пространства не были ясны, но в 1946 году стала проводиться работа на небольших платформах, а затем они были отбуксированы вместе с буровым оборудованием на небольшое расстояние от берега. К 1949 году из мелководных подводных скважин в Мексиканском заливе потекла нефть.
После такого драматического вызова идее свободного океана со стороны США три страны Южной Америки, расположенные на побережье Тихого океана, сделали шаг дальше.
Вскоре много других стран начали заявлять права на расширение своих территориальных вод за пределы обычной трехмильной зоны. В 1958 и 1960 годах ООН были созваны две конференции для пересмотра и уточнения международного морского права. В результате была принята конвенция о континентальном шельфе (права на который были заявлены Трумэном еще до этого), и подтверждены принципы свободы рыболовства и судоходства в открытом море. В то время немного было известно о том, что находится на дне океана и под ним за пределами континентального шельфа. Тогда трудно было предвидеть, что наступит быстрое развитие морской техники, особенно в области разведки и разработки ресурсов в отдаленных районах моря.
Вопросы морского права снова рассматривались Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 году. Было принято решение о созыве в 1973 году конференции для рассмотрения проблем, касающихся установления режима дна Мирового океана и его ресурсов, расположенных вне границ, на которые распространяется национальная юрисдикция.
Хотя на подготовку конференции ушло три года, она превратилась в простую процессуальную сессию, а рассмотрение трудных вопросов было отложено на следующий год. Конференция по морскому праву была созвана в 1974 году в Каракасе. На ней были представлены сто пятьдесят стран, но никаких соглашений не было принято. Конференция в Каракасе стала только первой сессией в ряду трудных международных встреч — в Женеве в 1975 году, в Нью-Йорке — в 1976-м.
Предметом обсуждения являются ресурсы океана: ценные рыбные промыслы, особенно такие занимающие широкие ареалы виды, как лосось и тунец; потенциально огромные залежи нефти на глубине нескольких километров под водой, осадочные породы в зоне континентального подъема; марганцевые конкреции — куски содержащей металл руды размером в картофельный клубень, покрывающие громадные участки дна на больших глубинах.
Будущее международной экономики и эффективное использование редких металлов и необходимых для жизни резервов белка зависят от того, будут ли открытое море и глубоководные зоны океана признаваться как общее достояние всего человечества (res communes) или как бесхозное имущество (res nullius). Политика, основанная на принципе res nullius, может оказаться очень дорогостоящей почти для всех. Она может привести к разрушительной конкурентной гонке великих держав за обладание последним, еще никем не присвоенным богатством планеты. Принцип res communes представляется логичным и гуманным для нашей Земли, которая уже начала испытывать недостаток важных промышленных металлов и продовольствия. Мировое сообщество в целом получило бы наибольший выигрыш, если бы ресурсы океана добывались с максимальной эффективностью и заботой об их сохранности. Однако для управления деятельностью различных стран на глубоководной территории океана потребуется сильная международная власть. Дублирования чрезвычайно дорогостоящих усилий можно будет избежать только в том случае, если ожесточенная международная конкуренция уступит дорогу долгосрочной аренде, или приобретению прав на разработку ресурсов океана, стимулирующих сохранение богатств вместо расточительной погони за сиюминутной прибылью.
Без сильного международного органа власти океан и его ресурсы из общего достояния выродятся в нечто похожее на res nullius. Такое положение будет напоминать то, что эколог из Калифорнийского университета Джерретт Хардин назвал «трагедией общинных земель», имея в виду уничтожение общинных пастбищных земель в Англии в XVII веке. Каждый фермер, живший на границе с общинной землей, стремился извлечь из этой земли максимальную выгоду, все время увеличивая свое стадо, которое паслось на общественном пастбище. В этом обществе индивидуалистов не была развита этика, которая требовала бы от членов общества сохранения принадлежавшей всему обществу собственности. Ни один фермер не хотел ограничивать себя, так как в противном случае его часть общинной земли была бы просто захвачена другими. Таким образом, личная выгода отдельных членов общества привела к коллективному безрассудству, уничтожившему общинное владение землей.
Еще одна, последняя, возможность заключается в том, чтобы разделить
весь океан на участки, предоставив их в индивидуальное пользование отдельным государствам, но такой план не лишен недостатков. Осуществление контроля над ресурсами океана отдельным государством-собственником может быть с экологической или экономической точки зрения благоразумным или вредным, в зависимости от этики владельца, связанной сложными путями с национальным богатством и уровнем жизни населения данной страны.Для загрязнений не существует государственных границ, и они будут переходить в соседние секторы, принадлежащие другим странам. Как это ни предосудительно, может случиться, что некоторые страны посчитают выгодным для себя сбрасывать отходы в море, уверенные в том, что часть их попадет на соседние участки океана.
На практике океан с его системой течений и заключенной в нем жизнью остается в основном общинной собственностью, даже если его разделить на отдельные участки или сектора. По-видимому, будет трудно избежать столкновений эгоистичных практических интересов; остается надеяться, что в конце концов они будут признаны всеми участниками спора нерациональными.
Ясно, что необходим совершенно новый подход к проблеме использования океана, чтобы избежать трагедии. Защита ресурсов океана от хищнического разграбления должна выйти из стадии ни к чему не обязывающих соглашений. Интернациональное дружелюбие полезно, но наличие санкций и обязательств может играть более важную роль для будущего управления океаном. Промысел таких видов, как лосось, тунец и киты, которые передвигаются по экономическим зонам, принадлежащим нескольким странам, можно контролировать при помощи угрозы применения экономических санкций к государствам — нарушителям принятых соглашений. Использование спутников облегчит наблюдение за соблюдением законов морского права, но осуществление полицейского надзора за широкими пространствами океана останется дорогостоящим.
И, наконец, использует ли человек драгоценные металлы, рассыпанные на дне морском, и заключенный в водах открытого моря белок, наилучшим образом или же растранжирит свое морское наследство в течение следующих нескольких десятилетий, будет, возможно, зависеть от силы Организации Объединенных Наций. Пример, показанный странами с высокоразвитой техникой, такими, как Соединенные Штаты и Советский Союз, тоже будет иметь первостепенное значение, так как только несколько из всех стран мира обладают возможностью извлекать ресурсы с больших глубин и обеспечить охрану морской среды.
Что касается районов, окружающих континенты, осуществление морского права будет предоставлено отдельным государствам. Связанные с ними проблемы отличаются еще большей остротой, чем те, что относятся к глубоким районам океана. Необходимо определить ценность живых морских ресурсов и сложных экосистем и организовать их охрану, а подводным местам, выделяющимся своей исключительной красотой и продуктивностью, нужно предоставить такой же статус, каким пользуются их двойники на суше.
Вследствие роста населения и промышленности в приморских районах законы, касающиеся защиты окружающей среды в Соединенных Штатах и, вероятно, в других странах тоже, зашли в тупик. В самом деле, кто несет ответственность за ущерб, наносимый естественным системам? В настоящее время после заключения, которое федеральное агентство по защите окружающей среды дает в результате исследовательской работы по изучению воздействия конкретного объекта на среду, ответственность за причиненный ей вред ложится на это агентство, разрешившее данную операцию. Например, после того как агентство санкционировало сброс отходов в прибрежные воды штата Род-Айленд, оказались заражены двустворчатые моллюски, и компания, которая ведет добычу морских продуктов в этом районе, предъявила иск агентству. С ростом числа промышленных предприятий и расширением изучения их вредного влияния на среду, вместе с уменьшающейся способностью среды к самоочищению вследствие непрерывного роста ее загрязнения такие судебные процессы, по-видимому, будут происходить всё чаще и чаще.
Выполнить адекватное исследование, особенно в морской среде, чрезвычайно трудно. Работа, на которую на суше обычно отводится один год, в море может дать предварительные результаты только через десять лет. Итогом большинства морских исследований являются всего лишь таблицы распределения и количества визуально наблюдаемых животных в районе предполагаемого вредного воздействия. Иногда даже и эта работа выполняется плохо. Например, когда пренебрегают пробами, которые нужно брать в ночное время, многие виды организмов полностью не учитываются, и, таким образом, искажаются общие количественные данные. Малопоказательны и сезонные исследования, а им часто отдают предпочтение. Очень редко принимаются во внимание требующие крайне осторожного обращения личиночные стадии организмов. И что хуже всего, потенциальные вредные последствия того или иного проекта почти никогда не моделируются и не проходят испытаний на местных животных и растениях.