Леший. Четвертые врата

– Пройдёмте, – мягкий голос секретаря главкома прозвучал рядом, и смуглая девушка с бронзовой кожей и безэмоциональными глазами, как и у начальника Первомайского отдела Яндырского ОВД, а также начальника Седьмого Земного Отдела Службы Внутренних и Внешних Дел галактик. Девушка указала на открытую дверь. Фархад помедлил. Секретарь стояла, смотря сквозь серый Фархадовский китель.

– Вас ждут, – без всякого тона в спокойном голосе. Люди так не умеют говорить. Люди так не могут. Обычная человеческая секретарша, уже пришла бы в негодования от ожидания. Сверкнули бы глазёнки. Нахмурился лобик. Секретарь главкома Саторы была безразлична. Впрочем, как и сам главком, в кабинет к которому, через минуту, вошёл Фархад.

– Я мог бы объяснить… – начал адепт с порога.

Сидевший у высокого длинного стола жрец, махом руки приказал земному начальнику присесть к столу.

Фархад повиновался.

Жрец вздохнул.

– Ты понимаешь ситуацию?

Фархад молчал.

– Сколько лет ты на земле? Сколько лет в седьмом отделе? 

– Они погибнут, – между бровями начальника Первомайского залегла глубокая складка.

– Сотни людей, сотни мароков, превианцев, саторов и много кого, погибают. Никто из нас не бессмертен. Пока не бессмертен. Ты должен понимать, что это делается не вопреки, а во благо.

– Во благо? – губы Фархада скривились, сделав его совсем не похожим на человека, что-то кошачье промелькнуло в лице начальника Первомайского ОВД, а в глазах мелькнул темно-зеленый огонек.

– Харизмат идёт по своему пути. И этот путь избрала для него вселенная. В наше благо. Дела многих не канули в пустоту и взросли единым колоском. Но и из его зёрен можно вырастить поле пшеницы.

– Всё это Саторская философия, которую мы говорим первошам, – нахмурился адепт. 

– Любая философия, байки для первошей, – зевнул жрец и встал. Медленно шурша полами сутаны по очищенному до блеска полу, прошёл к огромному окну. – Посмотри на этот мир, он был бы прекрасен…

– Не нам решать.

– А кому? Богам? Я перестаю верить в любую божественную философию. Куда же они смотрят, когда по созданной ими земле ходит существо, которого просто не может существовать в физике вселенной? Куда направлен их взор, в то время, когда настоящее дьявольское вышло? Пришествия не будет? 

Фархад приблизился к жрецу и посмотрел в блестящее от восхода стекло. Солнце, скрытое галактическим крейсером, отражалось в серых боках, играло лучами по шлейфу. 

– А если харизмат не дьявольское? Если мы ошиблись? Катерина не смогла завершить дело. Мы не можем знать точно.

– Опыты показывают, совершенное обездушивание плоти при попадании харизмы. 

– Опыты показывают о зомбировании подопытных…

– И агрессии… зло… Даже в мельчайших частицах, харизма, зло.

– Севольное?

Жрец махнул рукой.

– Мы узнали, что хотели, – он повернулся к Фархаду.

– Повторно мы не сможем открыть четвертые врата. А харизмат…

– Он останется здесь. На этой планете. И когда-нибудь он выплюнет себя. Демон во плоти. Он как истинный дьявол, заставит их поверить себе и тогда… Пришествие будет! Великое божество придёт, чтобы спасти своё чадо – людей! 

– А если не проявит. Если харизмат не зло?

– Никто, не пытается быть так похожим на добро, как зло. Он тот, кого мы искали, он оправдает себя. Катерина довершила прототип, но увы... Его мы потеряли. Что ж… в нынешнем виде он бесполезен…

– Вы хотите, чтобы я выпустил его физиологию?..

Жрец кивнул и снова всмотрелся в искрящееся рассветными лучами стекло.

– Вы уверены? Прототип мы могли контролировать, а его... он умнее вас, меня, всех в галактике. Что если он не пожелает играть нашу партию? 

– Фархад! – голос жреца грянул, за окном сгущались тучи. Фархад попятился. 

– Он ясно показал, что готов на партию, но в своём теле. Видел, что он сделал с прототипом! – Фархаду показалось, что в голосе жреца мелькнул восторг. – А ведь на нем такая защита стояла. Катерина безумно талантлива… 

– Была, – тихо перебил Фархад. 

Жрец обернулся и неприязненно посмотрел на адепта.

– Была, – уверенней повторил тот. – Я видел, что он сделал с ней. И считаю, что он показал это всем нам…

Жрец сощурил глаза, в них заискрились, замелькали яркие огоньки. Минуту он с ненавистью всматривался в лицо прекословившего главнокомандующему жрецу адепту. Потов глубоко выдохнул и медленно спросил:

– Сколько ты уже находишься на земле, Фархад?

– Семьдесят земных лет.

– Семьдесят… – задумчиво проговорил жрец. Прошёл по кабинету, присел в кресло, не сводя взгляда с адепта, положил руки на широкие подлокотники.

– Не думал сменить место работы? Семьдесят лет на одном месте. Большой срок. Я мог бы подыскать тебе более спокойное место.

– Не вы назначали, – уставившись в пол, произнёс Фархад. Ему не нужно было смотреть в глаза главнокомандующего жреца, чтобы знать, как побледнело его лицо, и сцепились в кулаки ладони. Нужно только выдохнуть полной грудью, чтобы понять, тому, кто назначил Фархада, тот, кто сидел, здесь, сейчас, не указ.

– Я могу быть свободен?

– Да! – голос жреца был несдержанно криклив.

Фархад отвесил поклон и направился к двери.

– Но мои приказы по харизмату ты обязан выполнить!

Фархад обернулся, бесстрастно посмотрел в лицо главкому, усмехнулся, отвесил поклон, развернулся со скрипом каблуков, и вышел.

***

Доктор был суетлив, постоянно вытирал платочком лоб и тяжело дышал. Калистратов был человеком. Имел диабет и пару неприятных болячек, которые, к слову, никаким образом не мешали ему честно и добросовестно руководить НИИ наряду с гуманоидом Васнеровским адептом Саторы. Последний был заносчив, да к тому же был приверженцем главкома. Говорить с ним Фархад не любил, потому и вызвал только Калистратова.

– Утро добренько, – нараспев промямлил Евгений Палыч и тяжело плюхнулся в кресло напротив гостя.

– Чего ж доброго? Севольное под карантином, – в тон доктору проговорил Фархад и хищно улыбнулся. 

Калистратов замялся, разом неуютно ощутив себя в мягком кресле.

– Так приказали… а я – чего? – глаза профессора забегали по углам кабинета.

– Васнеровский? – заскучавшим голосом спросил Фархад.

Евгений Палыч быстро кивнул.