Леший. Четвертые врата
Шрифт:
– Как чужая, – еле ворочая языком, приговорил Леший. Картинка перед глазами прояснилась не сразу. Сначала появились в бледном свете лампочки, вытянутые тени, потом обрисовались силуэты.
– Как мы здесь оказались?
– Трудно ответить, – голос Кузьмы звучал отдалённо. Кондрат различил силуэт у стены. Кузнец сидел на низкой лавке, поджав под себя ноги. – Не видно ни черта было. А потом раз, и мы тут.
– Кто-то, что-то, успел увидеть.
– Я Тайру видела.
Кондрат повернулся на голос.
– Где она? – картинка прояснилась. –
– Тайра! – комок подступил к горлу. Леший не в силах встать, подполз к собаке.
– Я пыталась её защитить… – всхлипнула Номин.
Кондрат только теперь заметил разодранную до кости правую кисть девушки.
– Со мной все в порядке, – тут же поправилась она, прижимая руку к груди, второй рукой она гладила Тайру по голове, которая лежала на ногах Номин.
– А вот она… – девушка снова всхлипнула.
Кондрат наклонился над собакой.
– Что ж ты, животина, а? Как же так, то? – Тайра чуть приоткрыла уцелевший глаз. В нем стояли слезы. Бока тяжело вздымались.
Вдох, выдох.
Вдох…
– Не жилец, – из угла вздохнул Кузьма.
Леший уронил голову. Закрыл лицо руками.
Маленький, крохотный шерстяной комок. Он принёс её Лике в день рождения. Она поморщилась.
«Что с ней делать?»
«Да ничего. Любить».
Бывшая, тогда настоящая, жена, поморщилась.
«Её ж выгуливать, мыть нужно. Не, спасибо, конечно, но ты подарил, ты и гуляй с ней».
Ярко-синие глаза, морда умная. Он записал её в секцию по дрессуре. Дружелюбная, со всеми собаками ладила. И с детьми на районе. Как только выходила, так вокруг сразу же возникала толпа ребятни. Игривая.
«Защитницей она у вас никогда не станет, – сказал кинолог. – Мягкая, дружелюбная слишком».
Ошибся. Она стала. Ещё какой защитницей стала. Слезы сквозь плотно сжатые пальцы.
– Шрам, шрам делала, – голос Еши. Журналист сидел с зарытыми глазами в изголовье хаски. Рваный низ штанин и окровавленная разорванная рубаха.
– Что… он делает? – Леший кулаком вытер слезы.
– Молится, а может, нет. Я, когда пришла в себя, он уже такой был. У него голова пробита. Я видела на затылке кровавую шишку.
Еши сидел слегка покачивался.
– Он читает заклятие, – поднялся с полки Кузьма. – У нас в Севольном шаман был. Нехороший шаман, тёмный. Но люди шли к нему со всякими бедами, – Кузьма присел рядом с остальными. – Я однажды видел, как он работал. Вот так же сидел, только с бубном, то молчит, то читает. Вроде как медитирует.
– Еши говорил, что дед его был колдуном темным. – Кондрат вдруг с надеждой всмотрелся в раскачивающегося бурята. – Поможет? – спросил у кузнеца. – Вдруг поможет.
– Кто его знает. У шамана выходило. Но тот жуткий был, с черными духами
общался. На посохе лапки, черепки птичьи висели. Травки в мешочках. А у нашего чего?.. – он вздохнул. – Да и не похож он на шамана. Хотя, пусть читает, не убудет.Кузьма прикоснулся к голове Тайры, по обезображенной щеке собаки скатилась слеза.
Она попыталась пошевелить хвостом и хрипло заскулила.
– Ех, ты, образина, – вздохнул кузнец.
Тайра прикрыла глаза.
– Шрам, шрам, дейлаааа.
По телу Тайры прошла судорога. Крупными волнами. Собака выгнулась, распахнула оба глаза, глянула на Кондрата белёсым зрачком и синим радужным.
– Тайра, – тихо выдавил он.
Собака замерла.
– Шрам, шрам, дейлаааа, – Еши не открывая глаз, поднялся, и вдруг тоже изогнулся.
– Шраммммм, дейлаааааа, – ударил в ладоши. – Шарм пирам тапати!
Послышался стук в дверь.
– Заткнитесь там.
– Шрам! – голос Еши вдруг стал пугающим, чужим, выходящим откуда-то из глубины чрева с хрипящим надсадным свистом. Мужчина извивался, пригибался и выпрямлялся, возводя руки вверх. Тряс ладонями над застывшей собакой.
– Шарм пирам тапати!
Номин вжалась в стену. Даже Кузьма отодвинулся. Еши открыл глаза. И по коже Лешего пробежал озноб. Ставшие синими до черноты, зрачки бурята, смотрели на Тайру.
– Шарм, шарм!
– Да заткнётесь, вы там!
Стукнул открываемый засов.
– Шрам! – голос журналиста жуткий, хрипящий, разнёсся по камере.
– Охренели! – дверь распахнулась, и вошёл вооружённый дубиной охранник.
***
Никогда не зарекайтесь не верить в магию. Никогда не говорите, что не верите в то, чего не видели. В мире, в котором летают самолеты, и существует интернет, есть место для всего. НЛО с гуманоидами. Чужие или чуждые, тут уж как кому хочется, цивилизации. Другие миры. Если мы готовы поверить во всё это, разве нельзя предположить, что существует и обычная рядовая магии? Такая, как в сказках и фантазийных историях. Отчего мы иногда чувствуем беду? Как работает материнское предчувствие? Это тоже магия, не изученная и не изведанная. Почему в сёлах существуют старухи, которые умеют заговаривать болезни и смерть? А может, потому что они верят в магию, чудеса, чернокнижие? Или потому, что они спрятали всю магию подальше от человечества, зная какая это сила. Колдовство, о котором пишут жёлтые газетёнки, миф, выдумки, сказки? Ой, ли…
– Шрам! – голос журналиста чужой нечеловеческий раздался одновременно с руганью входящего в камеру охранника. Тайра минуту назад застывшая в предсмертной судороге, пошевелила лапой, передёрнула порванными ушами и медленно поднялась. Помотала окровавленной головой.
– Рты закрыли! – рявкнул охранник. – Ох! – увидел поднявшуюся собаку. И начал отступать к двери. Но дойти не успел.
Тайра не издав ни звука, кинулась на грудь мужику. Тот вскрикнул и рванул назад, но обернувшись, встретил кулак Кузьмы.