Леший

От бульдозериста Фил вернулся к вертолету и попросил провезти его над всей трассой от месторождения до магистрального нефтепровода. После того, что он увидел, опасения только усилились. Вертолет летел над сплошной тайгой, среди которой не было видно не то что трассы, но и тропинки. Никакого строительства здесь не велось. Сидевший рядом с Филом Шумейко даже не смотрел вниз. Правда, на нефтяном месторождении работы шли полным ходом. Сверху было видно, как монтажники разворачивают резервуары, строится установка комплексной подготовки газа, суетятся люди на мостках буровой.

Глядя на все это, Фил наконец-то понял, зачем его послал сюда Ставриниди. Он должен был своими глазами убедиться, что на Запад скоро хлынет дополнительный поток нефти. Привыкший к точным финансовым расчетам мозг Фила тут же подсчитал, что если цена на нефть не упадет (а к этому не было никаких предпосылок), то компания «Сибойл» до конца следующего года заработает дополнительно не менее двухсот миллионов долларов чистой прибыли. Более десяти из них лягут на счета Фила и Нади. Эти деньги стоили того, чтобы за них побороться.

Вернувшись на базу трубопроводчиков, Фил потребовал от Шумейко после работы собрать всех бригадиров. Уставшие, заляпанные грязью, в промасленных спецовках они один за одним молча потянулись в красный уголок. Он размещался в обшарпанном, но просторном вагончике. В нем стоял биллиардный стол и небольшой телевизор. Бригадиры расселись вокруг стола, в торце которого уже сидел Фил Голби. Бульдозеристов пришлось представлять Димке Шабанову.

Первым говорить начал Шумейко. Назвав иностранца, он сказал, что нефтепровод строится для фирмы, которую представляет Голби. Они только что облетели всю трассу и теперь Фил Голби хочет поделиться своими впечатлениями от увиденного. Поднявшись из-за стола, Фил поправил начальника участка.

— Труба строится не для наш фирм, — сказал он, — а для русский страна. Ви полючайт много деньги за ваш нефть. Я продаю ваш нефть в Европа и знаю, сколько доллар полючайт россияне.

Я прилетел к вам, чтоби знат, когда ваш нефть прийдет на Запад. Я дольжен заключит контракт. Перьвий тонна этот нефть дольжен бит в Европа первий марта. Ви успейт закончит стройка?

Если бы Надя слышала как сейчас говорил Фил, она бы хлопала в ладоши. Никогда еще ему не удавалось так коверкать русские слова, как сегодня. Фил и сам это понимал. Он чувствовал себя настоящим иностранцем.

Но его слова не произвели на русских никакого впечатления. Они достали сигареты, закурили, вагончик сразу наполнился дымом, в нем стало нечем дышать.

— Если черти не слопают, конечно закончим стройку, — выпуская тугую струю вонючего синего дыма, сказал рыжебородый бригадир сварщиков Васька Шмельков.

— Что значит слопать? — насторожившись, спросил Фил. — Медведь?

— Вы больше слушайте этого балабола, — вмешался в разговор Шумейко. — Никаких медведей тут нет. Если и был какой-то, то сейчас драпает уже где-нибудь за Енисеем. Трубу к первому марта обязательно сдадим. Я так говорю, ребята?

Шумейко обвел бригадиров взглядом, они согласно закивали головами. Фил понял, что они подтвердят любые заверения своего начальника участка.

Он внимательно рассматривал бригадиров. Это были коренастые обветренные люди с широкими скулами и крепкими руками. Для них Сибирь и бесконечная тайга, которую он видел сегодня, дом родной. Фил заметил, что бульдозерист поймал его взгляд, прищурился и отвернулся. «Этот что-то затаил в глубине души, — подумал Фил. — Нет, русские действительно загадочные люди. Продадут сейчас всю нефть и другие полезные ископаемые и снова уйдут в леса охотиться и собирать грибы. Цивилизованными эти люди быть никогда не смогут». Бывший гражданин России Филипп Голобейко навсегда стал для нее иностранцем.

С этой страной его связывала только нефть, дающая возможность, не работая, получать баснословные прибыли.

Через полчаса Фил улетел в Москву, пообещав зимой еще раз навестить стройку.

9

Димка Шабанов так и не понял, зачем иностранец приглашал бригадиров в красный уголок. Если только за тем, чтобы получить заверение о завершении строительства нефтепровода в срок, то об этом надо было говорить с начальством. От работяг на стройке зависит не так уж много. Для них главное, чтобы надежно работала техника и были в достатке строительные материалы — трубы и изоляция. Но, видать, эта стройка очень нужна иностранцам, если они так внимательно следят за ней. В том, что Фил Голби еще не раз прилетит на трассу, Димка не сомневался.

Ведь не зря же так напряжен и взвинчен был Шумейко. Перед самым совещанием он встретил Димку у вагончика, отвел в сторону и сердито сказал:

— Ты эти дурацкие шуточки насчет забастовки брось. Они могут выйти нам таким боком, что и в кошмарном сне не представишь.

— Каким еще боком, — не понял Димка.

— А таким, — Шумейко даже зашипел, выдавливая из себя слова. — Откажутся от наших услуг и наймут другую фирму. Мы иностранцам в ноги кланяться должны за то, что дают работу.

— Да я и без них работал и жил не хуже, — сказал Димка.

— Ты о той жизни забудь, — прошипел Шумейко. — Сейчас все по-другому. Не изогнешься в хребте, получишь пинок под зад. Понял? И не только ты, но и меня погонят.

Димка настолько разозлился, что хотел плюнуть Шумейко прямо в рожу. Противно было видеть такое пресмыкающееся. Но ему тут же вспомнилась Зиночка со своими удивительными серыми глазами и он сдержался. Уехать сейчас с трассы, значит уехать от нее.

Едва дождавшись конца совещания, он направился в столовую. Кузя терпеливо сидел у ее двери, поджидая хозяина. Увидев Димку, вскочил, завилял хвостом, ткнулся мордочкой в ноги. Димка только чуть приоткрыл дверь, а Кузя уже прошмыгнул к раздаточному окну и уселся перед ним, задрав морду.

Зиночка вытерла руки о полотенце, поправила прическу и посмотрела на Димку. В ее глазах светилась нескрываемая радость и вся она была сегодня светлой и восторженной. Даже веснушки на носу и те, казалось, делали ее красивее. Кухня, огромная кастрюля на электрической печи, тарелки, стопкой стоящие на столе, не имели к ней никакого отношения. Весь ее вид как бы говорил о том, что не она должна обслуживать человека, вернувшегося с трассы, а он призван оказывать ей внимание как паж, только и ждущий момента, чтобы броситься исполнять любое желание обожаемой, в меру капризной и своенравной повелительницы. Глядя на Зину, излучавшую необыкновенный свет, Димка на некоторое время онемел. Потом спросил, переборов невесть откуда появившееся смущение:

— Зина, ты куда-нибудь ходишь по вечерам?

— Что ты имеешь в виду? — сказала сразу вспыхнувшая, как огонь, Зина.

— Не в ресторан же, конечно. Я имею в виду природу, тайгу.

— Нет, Дима, никуда я не хожу. Я кручу мясо вам на котлеты и чищу картошку.

— Тогда пойдем сегодня на речку? — предложил Димка.

— Но я поздно освобожусь, — Зина замялась и опустила большие, как опахала, ресницы.

— Если хочешь, я помогу, — сказал Димка.

— Да нет, не надо. Приходи через час, я к этому времени управлюсь.