Лесник и его нимфа
Шрифт:
– Конечно. Я тогда так офигел, что ты пришла…
– Да? А по тебе было совсем не заметно, что ты офигел.
***
– Ты не разлюбила свой рок-н-ролл?
– Нет. И ты этому рад? Только честно.
– Да… Честно.
– Почему?
– Иначе я подумал бы, что это не ты.
***
– И почему ты не звонил?
– А что бы я сказал? Привет, у меня рак?
– Да.
– И дальше пригласил бы тебя на свои похороны?
– Дясаш, сказка кончилась,
Лесник пошел переключать ему телик. Потом вернулся к Лите.
***
– Мне иногда кажется, что я вообще здоров. Что я все это придумал. Что я могу встать и пойти, жить обычной жизнью. Работать…
– У тебя температура? – спросила Лита, прижимаясь лбом к его лбу.
– Да, кажется.
– Высокая?
– Не знаю. Я выкинул градусник.
– Можешь мне сказать, насколько все серьезно?
– Я не знаю. Правда, не знаю. Мы все надежды возложили на этого онколога из Свердловска.
– Но в Москве же лучше врачи…
– Не знаю. Те, с кем я сталкивался, – вряд ли.
– Почему ты кашляешь?
– Это бронхит… наверное.
– У тебя что-то болит?
– Лита, какая разница?
– Пожалуйста…
– Ну, почему-то болит спина.
– И все?
– Да.
– Кажется, что у тебя вообще нет сил.
– Может быть. Но сейчас гораздо лучше. Раньше мне казалось, что проще умереть, чем дойти до кухни и попить воды.
– Ну ты же лечишься?
– Как бы да.
– Как бы?
– Сначала я лежал в одной больнице. Потом в другой. Потом в реанимации, после операции. Там все было как-то совсем плохо. Сначала меня лечили от одного. Потом от другого. Во второй больнице, там, где реанимация, вообще был дурдом…
– Лесник, а кто-то приходил к тебе? Ухаживал за тобой?
– Тетя… Помнишь, ты сказала, что каждый получает столько, сколько он стоит. Ну вот, все правильно. Да, потом тетя сдалась. У нее гипертония.
– Поэтому ты должен уехать?
– И поэтому тоже. Сестра нашла какого-то врача в Свердловске, какое-то светило. Возможно, надо будет делать химию. На химии должен присутствовать кто-то из родственников. Тетя не может, у нее гипертония. Сестра не может, она должна рожать второго ребенка. Извини, я не могу связно рассказывать...
– Саша, привет! – раздался вдруг из прихожей голос Екатерины Георгиевны. Она вернулась с работы.
Они вздрогнули оба. Лита быстро встала с пола. Лесник остался сидеть.
Тетя вошла в кухню.
– Здравствуйте, – очень вежливо сказала Лита. – Я принесла лекарство.
Повисла пауза. Тетя переводила взгляд с Лесника на Литу и обратно.
– Добрый вечер, – наконец ответила она.
– Деньги я отдал.
– Ну, я пошла, – пробормотала Лита и быстро ушла в прихожую.
Лесник поднялся, вышел за ней.
– Я приду завтра, после школы, – сказала она тихо и выскользнула за дверь.
***
Лита ушла, чтобы четыре часа ходить потом по московским лужам. Она не поехала, как обычно, к Феде, позвонила из
автомата, сказала, что не приедет, и повесила трубку. Без объяснений. Бродя по улицам, она начала потихоньку возвращаться в реальность.То есть, получается, пока она жила на вершине Эвереста, он лежал в реанимации.
Один. Все это время он был один. Больной. Все это не укладывалось у Литы в душе.
Ей хотелось вернуться и лечь у него под дверью. До завтра провести это время так.
Глава 12
***
На следующий день ко всему прочему Литу вызвали на педсовет в школе. Директор, завуч, еще кто-то из гороно. В общем, все, кого нужно бояться. Лите было все равно. У нее на дверях, на доске, даже на асфальте под окном было написано светящимися буквами «Лесник». Больше она ни о чем не могла думать. Вела себя на этом педсовете так, как будто она тут ни при чем.
– Конец третьей четверти выпускного класса, – сказала директриса. – У Литовченко три двойки в четверти – математика, физика, литература. Прогулы, ненаписанные контрольные, ненаписанные сочинения. Что мы будет делать?
И тут за Литу вступилась классная, Зинка.
– Мы с Лидой говорили, – сказала она. – У нее были сложные семейные обстоятельства...
Лита с удивлением на нее воззрилась. Когда это они говорили? Зинка ответила ей таким взглядом – мол, попробуй только что-нибудь возрази.
– ...Лида в каникулы все наверстает. – Снова взгляд на Литу. – Она возьмет все задания, все контрольные, напишет все сочинения. Она умная девочка, все сможет наверстать…
В общем, ее отпустили. В коридоре ее догнала Зинка:
– Литовченко, – сказала она, – твой последний шанс.
– Спасибо, – ответила Лита. – У меня, правда, на каникулы были планы поинтереснее.
– Твой последний шанс, – ледяным тоном повторила Зина. – Или хочешь кончить школу со справкой вместо аттестата?
***
После школы Лита, не заходя домой, поехала к Леснику.
Но как будто не было вчерашнего дня со всеми объяснениями. У него снова был взгляд беспризорника, сына дворничихи. Он снова был в себе. Как черная дыра, которая сама себя съела. Человек, у которого все связи с внешним миром порваны. Тотальное одиночество, как в Литином питерском сне.
Он чертил какой-то чертеж.
Когда Лита почувствовала, сколько там всего стоит за его молчанием, ей больше всего захотелось впасть в ступор. Но сейчас она не могла заморозиться. Лесник был один. Ему было плохо. И ко всему прочему он уезжал.
– Меня выгоняют из школы, – сообщила она радостно. – Единственный выход – все каникулы, которые начнутся с понедельника, кучу всего сдавать.
Он отвлекся от чертежа и мрачно на нее посмотрел. Потом сказал:
– У меня есть почти неделя. Если там физика или математика, могу попробовать что-нибудь посмотреть. Тетя всю эту неделю будет работать.
Есть! Один - ноль.
– Спасибо! Что она вчера сказала, кстати?
– Я не помню.
Да, похоже, ничего хорошего. Один - один.