Лесник

Но ведь даже то, что она до сих пор жива, не говорит о том, что он не собирается прикончить ее в будущем. А если ему нравится мучить своих жертв, тянуть время? Наблюдать за их поведением через крохотную дырочку в стене, словно за копошением жуков в стеклянной банке.

От этих мыслей Соне стало совсем нехорошо, она постаралась вырваться, но узел был слишком крепким. А еще ей отчаянно хотелось в туалет. Мочевой пузырь грозился лопнуть, казалось, если она пошевелится еще раз, то все выльется наружу, как жидкость из переполненного водой кувшина.

Соня медленно втянула голову в плечи. Шея тоже словно чужая, а еще ей нужен был душ: помыться, потереться мочалкой как следует, ощутить аромат долгожданной свежести и цитрусового шампуня. Она чувствовала запах собственного пота, кожа щипала, казалось липкой и неприятной. В полной темноте Соня открыла глаза, вначале было совсем ничего не видно, но потом постепенно силуэты стали вырисовываться. Это как если долго смотреть на стереокартинку, рано или поздно ты увидишь, что именно за ней спрятано. Постепенно стала прорисовываться противоположная стена и деревянные брусья на потолке, плотная белая паутина и жирный длинноногий паук. Соня замерла. Нежданный гость спускался медленно, нагло, самоуверенно, совсем как местный владыка. Говорят же, что домашние животные всегда чем-то похожи на своих хозяев, вот и этот вел себя точно так же.

Было всего несколько вещей, которых Соня боялась, и пауки входили в их число и даже занимали почётное первое место. Она их на дух не переносила. Опасалась даже больше, чем маленьких серых мышек, хотя нет, мышек она тоже недолюбливала, но вот эти юркие насекомые просто сводили Соню с ума. Поэтому, когда сантиметровое чудовище прыгнуло ей на лоб, она так заорала, что лесник тут же оказался около двери, быстро вставив ключ в замочную скважину. Свет ослепил ее, она стала беспомощной против этого пронзительного шквала белого пламени, обрушившегося на нее через открытый проем двери.

— Что? Что? Что? — три раза, ничего не понимая, все с тем же ножом в руках, взлохмаченный, рассерженный, в боевой стойке, готовый к смертельной битве влетел в каморку молодой и, несмотря ни на что, загадочный мужчина.

— Убери его! — вопила Соня, дергая ногами.

Маленькие лапки быстро перемещались по лицу девушки. Это чувство было малозаметным, легким и тем самым отвратительным. Несколько ножек оставляли воздушные касания на ее коже, она мотала головой, но видавшему виды пауку этот шторм был нипочем, морской болезнью он не страдал, ибо во время плетения паутины действовал весьма энергично. Кончики его ног покрывало специальное маслянистое вещество. При соприкосновении паучьей ноги с паутиной липкая капелька с нити перемещалась на волоски на лапке паука, а затем при поднятии ноги она так же легко соскальзывала с волосков обратно на паутину. Иными словами, наш маленький быстрый друг привык за считанные секунды жонглировать клейкими каплями. Неужели вы правда думаете, что он не смог бы удержаться на лице Сони из-за того, что она мотала головой? Пфф, да он просто катался на каруселях, вот и все.

Когда лесник увидел, что именно так напугало девушку и от чего она кричит во все горло, он не смог сдержать смеха. Это было всего одно светлое мгновение, но оно так изменило мужчину, что Соня даже приоткрыла рот и чуть было не проглотила своего быстроногого врага, отчего завопила еще громче. Эта доля секунды, когда его лицо озарило улыбкой, пусть и смахивающей на издевательскую ухмылку, внесло в его образ дополнительные характеристики. Во-первых, его рот растягивался в разных направлениях и способен был не только извергать подозрительные команды, но и освещать его неким подобием доброты при необходимости, и это привлекательное выражение лица делало неокрепшую женскую психику еще более хрупкой, мешая действовать хладнокровно, думать логически. Говоря другими словами, пусть лучше не улыбается, чтобы Соня могла сохранить свою добродетель нетронутой.

— Не двигаться, — скомандовал хозяин дома и подошел ближе, взяв Сониного мучителя за хрупкое полупрозрачное тельце, нечаянно сломав ему несколько лапок.

Соня заметила на пальцах лесника множество потемневших трещинок на коже, так обычно бывало, когда Соня ела темные ягоды или чистила картошку. «Ах он гад», — скривилась девушка, представляя вкус жареной картошки и в тысячный раз напоминая себе, что яркие глаза и упругое тело — не самое главное в жизни. Соня медленно подняла ресницы, разглядывая его исподтишка. Свет за спиной мужчины как будто просвечивал его насквозь, делая фигуру золотистой, яркой, блестящей и завораживающей. Она думала о том, что, если человек все время ходит без майки в одних штанах при молодой девушке, своей пленнице, это не делает его положительным персонажем в данной истории. Он просто экономит на одежде. Кстати, о штанах, взгляд Сони спустился ниже, она неспешно закрыла глаза, выдыхая. Это еще что такое? Нет, ну в общем-то все логично, она заорала весьма неожиданно, поэтому подштанники натянуть хозяин не удосужился. Спасибо хоть исподнее оставил, и то праздник. Соня старалась не смотреть на его крепкие спортивные ноги, на его бедра, которые совсем не уступали всем тем частям тела, которые она уже видела.

— Развязать меня, — решила деловито приказать Соня, в его же манере и с тем же акцентом, но ответом ей был потушенный свет и захлопнутая дверь.

И тут она вспомнила, что не попросилась в туалет. Какая же она глупая. Вместо того чтобы разглядывать парня, ей стоило подумать о самом главном. У нее было два варианта — снова заорать, как умалишённая, или воспользоваться хитростью, культурно выбив себе поход «по-маленькому». И впервые в жизни Соня решила прибегнуть к несуществующим женским чарам. Она постаралась сделать голос как можно мягче и нежнее.

— Эммм, глубокоуважаемый житель леса, — сказала она не слишком громко, и, по всей видимости, ее никто не услышал, — можно вас на минуточку, — добавила она мощности голосу, — мне правда очень нужно с вами поговорить.

И снова тишина.

— Лесник! — закричала Соня, потеряв терпение и полностью забыв свой первоначальный план.

Дверь медленно открылась, и она снова увидела своего мучителя. На этот раз на мужчине была майка и старые джинсы. Стыдно признаться, но Соня даже немного расстроилась.

— Ты собираться спать, — плечом прислонился к косяку двери. Его лицо снова было холодным.

Соня хотела наговорить ему всяких гадостей: о том, что она вовсе не собиралась спать и это он ее запихнул в этот ящик с кроватью и что у нее скоро руки просто отомрут за ненадобностью, а мочевой пузырь лопнет, но сдержалась, жалко улыбнувшись:

— Мне нужно в туалет.

Он долго и внимательно на нее смотрел, потом подошел и развязал веревки.

— Ты уходить в любое время, — прищурился лесник.

Соня расплылась в еще одной наигранной улыбке. Куда уходить, если ей нужна его помощь? Если она понятия не имеет, как выбраться отсюда, как найти дорогу и — самое главное — не влипнуть в очередную историю. Когда лесник развязал ее, она тут же ринулась к выходу, но по какой-то странной причине сам лесник остался стоять в проеме и не двинулся с места, Соне пришлось протискиваться мимо.

— Я не хочу уходить, я хочу в туалет, — тихо сказала Соня, подняв голову, проходя мимо него. Он был выше ее, макушка девушки едва доставала до его носа. Интересно, почему он так встал? Ведь ей приходится буквально тереться всем телом о его? Это что-то вроде: “Я не сдвинусь с места, потому что мне плевать на твое существование или я хочу ощутить, каково это, когда ты прижимаешься ко мне всем телом”? Ну уж конечно не второе. Размечталась. Сколько лет прошло с тех пор, когда она в последний раз думала о мужчине нечто подобное? Лет пятнадцать, не меньше? Когда начинаешь жить с кем-то, все эти мелочи, тонкие материи, легкие прикосновения, сладкие тягучие полутона сливаются воедино, не потому что это хорошо или плохо, просто так устроено человеческое восприятие — нам всегда хочется тянуться к тому, чего мы не знаем, к тому, что еще не успели распробовать.

Вместо того чтобы проскользнуть мимо, Соня тоже остановилась. Взглянула ему в глаза. Он не отвел свои. «Если хочешь убить меня, сделай это прямо сейчас, я не боюсь, — подумала девушка, — зарежь своим ножом и дело с концом, чего медлить?» Его глаза были чем-то невероятным. Невозможно горящие, немыслимо яркие, неправдоподобно золотистые, необычайного, чрезвычайно редкого оттенка. Вначале они показались ей зеленовато-серыми, но сейчас она видела цвет игристого шампанского. Сколько тайн было скрыто за ними? Кто на самом деле этот одиноко живущий мужчина, почему так не доверяет обычной заблудившейся девице? В ответ он молча приподнял подбородок и скрестил руки на груди в защитном жесте. Закрылся от нее. Соня поняла намек и опустила голову в отчаяньи, прикусив нижнюю губу. Она вышла на улицу. Он пошел за ней, но остался стоять в дверном проеме входной двери. То ли освещая ей путь между темными бесконечно-высокими деревьями, то ли внимательно наблюдая за тем, что она собирается делать в действительности. По его выражению лица ничего нельзя было понять. Соня проклинала себя за то, что вынуждена искать достаточно толстый ствол дерева, чтобы ее не было видно. Это было унизительно. Вокруг царила тьма, в небе зажигались звезды. Медленно и лениво выползала полная луна, на которой даже с земли видны были великолепные рисунки, созданные рельефом ее поверхности. С восходом луны весь ночной мир предстал перед девушкой, словно покрытый серебристой краской. Сверчки не умолкали ни на секунду. Где-то в кустах шуршал ежик. С крыши сорвалась стая летучих мышей. Было так тихо, что редкие отдаленные звуки — слышны, будто они совсем рядом. Ночь завораживала и вдохновляла. Соня прислонилась спиной к сосне.